Божественная комедия. Самая полная версия

Нырнул на дно, чтоб якорь, там застрявший

136    Между каменьев, вытащить из волн.

Песнь XVII

Содержание. На знак, поданный Виргилием, Герион древних, олицетворение обмана, примыкает к каменной плотине Флегетона. Лицо у него праведное, лапы мохнатые, хвост змеиный, а тело все испещрено узлами и кольцами. Поэты сворачивают с дороги, чтобы к нему приблизиться. Пока Виргилий уговаривается с Герионом о помощи его сильных плеч, Данте идет один к краю пропасти, где под огненным дождем, на раскаленном песке, сидит толпа ростовщиков, направлявших насилие против природы и искусства, а следственно и Бога. У каждого из них на шее повешена сума с различными гербами: на них жадно устремлены немые взоры грешников. Один из ростовщиков разговаривает с Дантом и предсказывает место в аду другому известному ростовщику, еще живому в то время. Данте, возвратившись к Виргилию, находит его уже на спине чудовища и с ужасом сам всходит на спину Гериона; но Виргилий, сидя позади Данта, защищает его от ядовитого хвоста чудовища. Они летят чрез пропасть над страшным водопадом Флегетона. Высадив поэтов на окраине восьмого круга, Герион скрывается, с быстротою стрелы.

1    «Вот лютый змей с хвостом остроконечным,
Дробящий сталь и твердость стен и скал!
Вот он весь мир зловоньем губит вечным!» —

4    Так начал вождь и знак рукою дал,
Чтоб грозного приблизить великана
Ко мраморам, где путь наш пролегал.

7    И страшный образ гнусного обмана
Главой и грудью к берегу приник,
Но не извлек хвоста из мглы тумана.

10    Был лик его – людей правдивых лик:
Столь кроткими глядел на нас глазами,
Но как у змей был хвост его велик.

13    Мохнатые две лапы под плечами.
А грудь, бока и весь хребет, как жар,
Испещрены узлами и кружками.

И страшный образ гнусного обмана

Главой и грудью к берегу приник

16    Цвета одежд у Турок и Татар
С изнанки и с лица не столько ярки;
Не так сплетен Арахны дивный дар.

19    Как иногда лежат на взморье барки,
Полу в воде, полу в песке до ребр,
И как у вод, на бой готовясь жаркий,

22    Сидит, в стране обжор немецких, бобр:
Так на краю, обвившем степь гранитом,
Лежал дракон, с лица приветно добр.

25    Он хвост крутил в пространстве, мглой покрытом,
Как скорпион, вращая острием,
Вооруженным жалом ядовитым.

28    «Теперь, – сказал учитель мой, – сойдем
С дороги нашей к лютому дракону,
Простертому на берегу крутом».

31    И мы спустились вправо по наклону
И пять шагов по берегу прошли,
Чтоб от огня найти там оборону.

34    Как скоро мы к дракону подошли,
Вдали узрел я на песке собранье
Теней, сидевших на краю земли.

37    Тогда мой вождь: «Чтоб полное познанье
О круге сем ты мог отсель извлечь,
Поди, – сказал, – взгляни на их страданье;

40    Но коротка твоя да будет речь.
А я склоню его первоначально
Дать в помощь нам громаду мощных плеч».

43    Так берегом я к точке самой дальной
Седьмого круга шел один, пока
Пришед к толпе, сидевшей там печально.

46    Из их очей сверкала их тоска:
То там, то здесь руками тушат духи
То пыл огней, то знойный жар песка.

49    Так точно псы, в дни жара и засу?хи,
То рылом чешут, то ногой, где их
Кусают блохи, оводы, иль мухи.

52    Я заглянул в лицо теней иных,
На коих тлели клочья огневые;
Но никого не мог узнать из них.

55    Зато я зрел у каждого на вые
Мешок, имевший разный знак и цвет:
В него впивались взоры их немые.

58    И я увидел, ближе подошед,
На желтом кошельке предмет лазурный
И был со львом по виду схож предмет.

61    И далее я зрел как кровь пурпурный
Мешок, на коем молока белей
Написан гусь. – И вот, со злостью бурной,

64    Один, имевший на суме своей
На белом поле супрось голубую,
Вскричал: «Чего ты смотришь в яме сей?