Любовь перевернет страницу

– Ну вот мы и на месте! – весело сказала Тома, но не мне, а своему четвероногому любимцу.

Она расстегнула молнию, и Марс, высунув свою морду, жалобно посмотрел на хозяйку.

– Ты у меня – герой-путешественник, – приговаривала Тома деланным голосом. – Ты же еще не знаешь, что скоро увидишься со своим братцем.

– Который час? – спросил я, потягиваясь.

– Двенадцать или что-то около того. Поля сказала, что задерживается, но не думаю, что это проблема. Пока мы получим багаж, пройдем допрос… Как бы ей не пришлось нас ждать. Ты готов?

Я кивнул. Защелкали ремни, пассажиры повскакивали со своих мест. Мы с Томой и Марсом сидели в хвосте, поэтому не торопились. Я почувствовал усталость в теле, и подрыгал ногами. Мою кожу стянуло, и тут я вспомнил, что Тома все-таки заставила меня надеть те самые компрессионные чулки – я не смог противостоять натиску своей сестры и демонстративно напялил их на себя, чтобы не поссориться. От нелепости своего поступка я негромко рассмеялся.

– Ты чего? – спросила Тома, смотря на меня как на умалишенного.

– Да так… – ответил я, пряча лицо за ладонями.

– Возьми себя в руки, Ян. Впереди паспортный контроль!

– Боже, ты все об одном и тоже… – тут уж я потерял контроль и засмеялся так, что глаза заслезились.

Выражение лица моей сестры исказилось. Она не понимала, что происходит, и, кажется, всерьез забеспокоилась о моем здоровье. Придя в себя, я сказал:

– Я что по-твоему преступник? Или тебе кажется, что израильтяне плохо смотрели и

не заметили у меня в рюкзаке пару-тройку ножей, пистолетов и запрещенных веществ?

Сколько можно переживать обо этом?

– Потому что это – серьезный этап, и если вызовешь подозрения – развернут и отправят домой, назад, в Россию! Вот тогда ты вспомнишь меня, но будет уже слишком поздно!

Мы поднялись со своих мест, но Тома все продолжала ворчать. Она суетилась и то и дело проверяла, как там Марс. Ноги под штанами чесались; хотелось снять с себя одежду, лечь поудобнее и снова поспать.

Толпа прилетевших людей плыла по выстланному мягкому ковру. Аэропорт Тель-Авива встретил нас неоднозначностью: простота и размашистость соперничали друг с другом. Высокие белые потолки сглаживали свет.

Я вышел из туалетной комнаты, стряхивая руки от воды.

– Ты видел, да? – спросила Тома, смотря на меня круглыми глазами.

– Видел, что?

– Как что? Ты обратил внимание, какие здесь чистые туалеты?

Я улыбнулся. И сбрызгивая на нее последние невысохшие капли, ответил:

– Ну и бестолковая же у меня сестра!

Тома поморщилась, но не остановилась:

– Это еще что, подожди! Увидишь туалеты у Стены Плача – вообще обалдеешь! Там такой запах, там такая красота, все сверкает… Я правда не знаю, так ли чисто на мужской половине. Но женские туалеты мне нравятся!

Тома остановилась, задумалась и помолчала. Потом она кивнула сама себе и уверенно заявила:

– Пройдешь со мной в женский? С такой девчачьей мордашкой и этой твоей новой прической – никто и не поймет!

Меня вдруг охватило желание взять что-то тяжелое и хорошенько ударить сестру, но она схватила за рукав и потянула вперед:

– Скорее, а то в очереди простоим.

Я поддался ей и мгновенно успокоился.

– Приготовь паспорт, свидетельство о браке. А, и адрес, адрес не забудь, – сказала она мне, когда мы подошли к зоне паспортного контроля.

Тому пригласили, она суетливо побежала вперед. Я наклонил голову, чтобы увидеть лицо сестры. Ей задали вопрос, она ответила, сжимая в руках переноску с собакой, слегка перекатываясь с носков на пятки. Затем она забрала свой паспорт и скрылась за ограждениями.

Я сделал несколько шагом и оказался на том месте, где только что стояла моя сестра. Сотрудница таможенной службы заглянула в протянутый мной документ и пристально посмотрела на меня.

Затем, сказав мне «добро пожаловать» на неожиданном для меня русском языке, прикрыла рукой рот от накатившей волной зевоты и вернула паспорт.

Когда я снова увидел Тому, на ее лице я прочел, кажется, разочарование:

– Ты все?

– Ты же так переживала, что меня продержать всю ночь. Что теперь-то

расстраиваешься?

– Спросили что-нибудь?

– Нет, ничего, – ответил я непринужденно, – пожелали счастливого пути!

– Серьезно? Даже меня спросили: зачем это я приехала и насколько?

Я пожал плечами, стараясь погасить улыбку.

– Как странно… – Тома не могла смириться. – Ну ладно, что делать… Полина нас уже ждет. Идем, идем!

Марс семенил между сестрой и мной. Мы шли быстрым шагом, но вдруг Тома остановилась. Поводок в ее руке натянулся. Мы оба одновременно обернулись: собака отстала, изогнулась и замерла.