Ангелы

Роза. Роза. Роза. Конечно, даже не обсуждается – у нее не было ни одного «хвоста», ни одной проблемы. Днем – девочка-ангел, а ночью – дьявольская проститутка в моей постели, сводящая меня с ума, доводящая до дрожи в коленях, до озноба, оглушающая Люцифера своими криками.

Она тоже вела потрясающий образ жизни, настоящей, студенческой жизни, девочка-студентка, девочка-огонь…Моя девочка. Все знали, что мы встречаемся и никто не осмеливался смотреть на нее, как на объект сексуальных фантазий. Но взгляд Люцифера я не мог расшифровать. Ко всему прочему она сама улыбалась брату, но я старался быть спокойным. Твою мать! Я говорил сам себе, что я уверен в ней. Но я видел ее улыбку, посвященную брату. Она была дерзкая и хамская, мол, «смотри, кто ходит рядом с тобой, но хер когда тебе это достанется»!

Люцифер особенно любил сталкиваться с ней по утрам в ванной, когда Роза была в одном нижнем белье или в моей майке. Ванна-то у нас одна на двоих на втором этаже. Услышав звук в ванной комнате, Люц мгновенно вскакивал и бежал туда и естественно натыкался на Розу, которая чистила зубы, специально выпуская белую пенистую массу изо рта. Затем она оборачивалась к вбежавшему Люцу и эротично слизывала пену языком, сплевывала, здоровалась и уходила. Братишка стоял и держался за шорты или трусы руками и чуть ли не выл, а я смеялся над ним.

Между Розой и Люцифером порой складывались не совсем добродушные отношения. Роза постоянно говорила, что мой брат мудак и козел, что над ним можно только смеяться. Люцифер же, как чертово отродье, нашептывал мне на ухо, что Роза стерва, каких поискать мало, и чтобы я держал с ней ухо востро. Мне ничего не оставалось, как только им обоим говорить «хорошо» и улыбаться.

Я любил Розу…Я любил брата. Я не мог ни кому из них уступить, а они рвали меня на две части. Только вот я не понимал, на кой хер им нужны были половинки меня? Почему они не могли довольствоваться мною целым? Порой я уставал слушать предостережения и оскорбления, иногда срывался и орал…на брата, на Розу – никогда. Это всегда был Люцифер. Один раз я даже дал ему по лицу за то, что он оскорблял ее. Мне это не понравилось. Я не мог позволить ему говорить о ней плохо, мои возражения он не слушал, зато кулак увидел и почувствовал. Конечно, он все равно продолжил говорить, что отношения с Розой до добра не доведут, но хотя бы уже воздержался от оскорблений. Он обижался на меня, выпивши, называл меня предателем и подкаблучником. Но после драки он никогда больше не обзывал Розу. Люц смотрел на нее странным взглядом: с одной стороны его глаза были наполнены ненавистью, а с другой – страстью. Но в моем присутствии он хорошо шифровался и скрывал такой взгляд. Порой мне казалось, что он сам в нее влюбился и специально подстрекает и настраивает меня против Розы, но я не поддавался.

Но как бы Роза не говорила и не обзывала моего брата, я только улыбался и смотрел в пол. Я ничего ей не говорил…я боялся говорить ей что-либо. Жалкий трус, я боялся потерять ее. Тем более я считал, что Роза права, говоря, что Люцифер – мудак. Он же на самом деле был мудаком, и я не мог обижаться на свою девушку за правду.

В университете мы никогда не показывали то, что происходит между нами троими. Роза, как обычно, мерзко красила брови, сидела и послушно строчила сволочные лекции.

Люцифер, по-моему, уже перетрахал весь университет и целеустремленно продолжал доделывать свои скверные делишки.

В курилке Роза и Люц обменивались любезностями и улыбками, иногда даже угощали друг друга сигаретами и спрашивали «как дела». Я настраивал себя на то, что просто не надо обращать внимание на их разборки и все само уладится.

Самая муторная гадость для Люцифера было то, что мы с Розой жили вместе в нашем с братом доме. Мы втроем и иногда забредшие шлюхи Люца. Опять же, дома брат только любовался ее телом по утрам в ванной, а днем они старались не замечать друг друга. Но видимо учеба в фаршмачном заведении сказывалась, так как за столом они могли сидеть и улыбаться друг другу, словно были давними друзьями.

По вечерам я брал нам пива и сидел, смотрел, как Роза учит чуть ли не наизусть охи и вздохи Лафортаньяны, сумасшедшие лекции Рэйта, и злостные слова Рене. Я подпирал голову рукой и внимательно наблюдал за ней, как она хмурит брови, читая очередную лекцию, иногда улыбается, а иногда ее глаза слипались, но она настойчиво продолжала сидеть и зубрить. Она ни разу не возмутилась тем, что у нее написано в тетрадке. Я не мог понять – почему? Почему она так безразлично относилась к тому, чему нас учили? Неужели ей было действительно наплевать?

Со временем я перестал задаваться вопросами. В конце концов, ее голова и мозги, почему я должен лезть в них?

В один день я шел по коридору и, увидев впереди виляющую пятую точку Лафортаньяны, почему-то решил, что самое время узнать, как избавиться от жуткого «хвоста» перед сессией.

– Профессор! – заорал я, как раненый и тут же подумал, что она просто препаскудная сука!

Я крикнул так громко, что на мой голос обернулись все, кто бы в коридоре, кроме этой твари, которая была ближе всех ко мне. Перед моим лицом все также продолжал вилять зад в обтягивающей юбке до колен. Кончики ее ушей поползли вверх, отчего я сделал вывод, что эта мегера еще и улыбается.

– Профессор! – я позвал снова.

Все повторилось. То же самое – все оборачиваются, мадам игнорирует. Ее высочество обернулось только после того, как я позвал еще пару раз.

– Вы меня зовете? – спросила она тонким голосом и захлопала глазами.

«Нет, я просто так тут бегаю и ору. Мне надоело смотреть на твою задницу, поэтому я позвал», это все, что было у меня на уме. Но я промолчал и кивнул головой. Лафортаньяна улыбнулась и с пафосным лицом скрестила руки на груди.

– Ну что ж, мистер Прей, я слушаю Вас! – она мгновенно сделала вид, что ничего не понимает, с чего бы это посреди перемены ее беспокоят студенты за две недели до начала сессии.

– У меня один долг по Вашему предмету! – сообщил я ей.

– Ну и что Вы хотите мне предложить? – она удивилась еще больше.

– На самом деле ничего! Я подумывал о том, как бы избавиться от него. Вот, встретил Вас, решил, что Вы поможете мне, ибо долг имеет непосредственную связь с Вами, профессор! Что мне надо сделать, чтобы со спокойной душой прийти к Вам на экзамен на зимней сессии?

Лафортаньяна улыбнулась и приподняла глаза к потолку и, как медведь в спячке, задумалась. Уже около двух минут я стоял около нее и пытался угадать, о чем думала эта зараза. Краем глаза я заметил, что с боку, в двух метрах от меня стояла Роза, а над ней нависал Люцифер и с улыбкой что-то рассказывал.

– Значит так, мистер Прей! Напомните мне тему, по которой Вы получили долг? – профессор ожидающе посмотрела на меня.

– Эээ… – протянул я, тщательно выискивая в черепе чертову тему и тут меня осенило. – Тема: «Город и человек. Начало». По остальным частям у меня стоят оценки.

– «Начало» значит, да? – профессор разговаривала сама с собой. – Мистер Прей, мы встречаемся с Вами послезавтра. Подготовьте доклад на эту тему, перепишите лекцию и выступите с докладом. Кстати, это будет Ваш первый и последний шанс сдать долг. Если Вы не явитесь или явитесь, но по каким-либо причинам не готовым, то я больше не обернусь на Ваш крик!

Лафортаньяна пошла вперед, а я окинул ее взглядом, возненавидел и пошел к Розе, которая так мило разговаривала с мудаком, моим братом. Люцифер стоял в двух сантиметрах от нее и постоянно улыбался, разглядывая ее. Веки с черными ресницами двигались с сумасшедшей скоростью. Он прищурил глаза и неотрывно смотрел на Розу. Она же, обняв учебники, приподняла голову и смотрела на Люца. Мне казалось, что он вот-вот поцелует ее, меня аж передернуло внутри. Я ускорил шаг, буквально подбежал и крепко обнял ее, и с некой агрессией уставился на брата, говоря ему глазами, чтобы он свалил. Но он не собирался сваливать, как назло стоял и лыбился.

– Ну что? – спросил он игриво. – Как прошла процедура моления о пересдаче долга? Мисс «Всевышняя» снизошла до тебя?

Я посмотрел на него исподлобья и усмехнулся. Вот уродец! У братца было любимое хобби – провоцировать и выводить меня из себя, но только в университете, желательно в присутствии женской части. Я перевел взгляд на светлую макушку Розы.

– Пойдем, покурим? – спросил я и поцеловал ее в губы.

Роза улыбнулась и игриво посмотрела на Люцифера.

– Мы уже покурили! – она посмотрела на меня невинными глазами.

Вот тут-то я и смутился. Раньше звучало «я покурила» неважно с кем она была, а в этот раз «мы». «Мы» мне не хрена не понравилось и первое, что мне захотелось, так это звездануть Люцу по зубам и обидеться на Розу. Затем я подумал, что брежу, мне все мерещится, на самом деле все нормально. Поэтому я просто пожал плечами и потащил Розу в кабинет, на пару к «Кальмару». «Кальмар» – это профессор Флер. Из-за того, что форма его головы похожа на кальмара, а борода – как щупальца, сразу же после первой лекции он был прозван «Кальмаром». Этот моллюск вел «Литературу».

Когда я впервые пришел к нему на лекцию и он сообщил, что ведет литературу, то я прям хотел встать и поцеловать его в яйцевидную голову. Я обрадовался, что мы почитаем великих мировых классиков, их биографии и все такое. Но «Кальмар» вел немножко не такую литературу. Он категорически запрещал читать классику и все время подыскивал какую-то тошнотворную литературу и естественно требовал читать ее. Это были ширпотребные книжечки, тонкие и безвкусные. Один раз я прочел какую-то чушь, которую он сказал прочитать. Я плевался и чуть ли не облевался, и больше не прикасался к книгам по его настоятельным советам. Роза читала эти бредни, а потом, по дороге в университет, рассказывала мне и братцу заодно, о чем та или иная брошюркообразная книженция.

Но в его предмете было больше жизни, потому что на семинарах мы обсуждали прочитанную книгу и «Кальмар» всегда радовался, когда студенты высказывали свои мнения, спорили друг с другом, чуть ли не до драки. Чтобы студент не сказал, «Кальмар» всегда уважительно относился к сказанному.

Мы отправились на пару, обнимаясь, Люцифер тащился сзади. Я уже не боялся дотронуться до Розы. Забавно, но она утратила свою хрустальность после первого секса. Кончено, она все еще оставалась значимой и все такое, но я уже мог свободно дотронуться до нее, и делал это, когда хотел. И каждый раз, когда я до нее дотрагивался, у меня сразу же возникало желание забрать ее домой и оказаться в постели.

Рассевшись за партами, я достал бумагу и занялся своим привычным делом – рисованием. Порой у меня неплохо получалось, особенно карикатуры на плебейских профессоров, особенно на «Кальмара» с его простецкой формой головы. Вот я сидел и рисовал, пока профессор спрашивал наугад кого-то о том, чем закончилась очередная фигня.

– О чем ты говорила с Люцом? – я спросил Розу шепотом, проводя изящную линю на бумаге.

Затем я скосил глаза на девушку. Она, с хитрой улыбкой, молча смотрела в свою тетрадь. Только на той паре я заметил, что у нее тоже прекрасный талант к рисованию. Но хрен с этим рисованием, я не мог понять, что за улыбка блуждала по ее лицу.

– О погоде! – наконец, она соизволила ответить и улыбнулась еще шире.

И почему же каждая особь женского пола непременно пыталась сделать из меня дурака? Может, я похож? Тогда почему из брата не делали? Я ведь на него тоже был похож, но он трахался, его любили, а я – дурак?

– И как погода? – спросил я, но решил не смотреть на нее.

В такие моменты она раздражала меня. Мне бесило, что она так вела себя и не говорила, что является причиной весьма паршивого поведения. Спрашивать Люцифера – я бы не хотел, потому что этот упырь сразу возомнит много чего и найдет лишний повод поскалиться. Мне хватало того, что Роза делает из меня дерево.

– Завтра будет холоднее! – ответила она и я, черт возьми, я прям слышал, как она улыбнулась!

Она наслаждалась до жути забавной ситуацией, в то время как я гневно орудовал карандашом и заметил, что за рисунок у меня получился. Роза, цветок, только по нему словно грузовик проехался, растение было мятым и у него не было ни одного шипа. Такие цветы обычно на помойках лежат, а у меня – на бумаге.

– Это печально! – сказал я и на мое счастье прозвенел звонок.

Я взял свой листок с нарисованным шедевром и вылетел из класса, не посмотрев ни на одного, ни на вторую. Я ненавидел их обоих. Брат становился моим врагом, не понятно для чего, зачем ему это надо было? А Роза? Почему, как только переспишь с девушкой, она сразу же меняется, причем ни хрена не в лучшую сторону, а ты любишь ее еще больше, боишься потерять ее?… Начинаешь любить ее настолько сильно, что хочется удавить эту суку за один косой взгляд на другого, пусть даже этот другой будет родным братом. Я представлял, как я ее четвертую, а наяву проходил мимо с понурым видом и молча переживал, думая, что будет дальше.

В курилке Роза молчала. Я ни о чем ее не спрашивал, чтобы не давать новый повод для насмешек надо мной. Люцифер стоял недалеко и мило общался с девушкой, которую трахнул пару недель назад. Они расстались полюбовно.

Я молча докурил сигарету, посмотрел на Розу и пошел в университет. У нас была последняя пара у профессора Алогэ. Она вела предмет «Соцячейки», все время грозилась, что во втором семестре нас разделят: ребята с ребятами, а девчонки с девчонками. На тот момент я не мог себе представить, как смогу высидеть пару в кабинете, где нет Розы. Мне казалось, что это ужасная затея, но я ничего не мог поделать с этим.