Ангелы

Немного о предмете Лафортаньяны. «О разрушении» – жуткий предмет. Его цель – не дать человеку и природе ужиться в идиллии. То есть у нас была задача – к пятому курсу научиться разрушать то, что создает природа. Меня шокировали ее лекции, но чтобы получить допуск к экзамену, я должен был рассказать то, что Лафортаньяна хотела услышать.

Утром первым встал Люц. Поздоровавшись со мной сквозь зубы, он делал себе завтрак, напевая какую-то мелодию. Следом за ним спустилась Роза. Я впился глазами в ее заспанное лицо, растрепанное каре. Она была добродушна – одарила взглядом, но не поздоровалась. Так же, как и Люц, она занялась своим завтраком. Между собой они тоже не разговаривали и вообще, в глазах Люцифера мелькала какая-то ненависть к Розе, как обычно. И «как обычно» мне безумно нравилось.

Через полчаса мы втроем уселись в машину: я за руль, Люц рядом, Роза естественно сзади с открытыми лекциями по «Разрухе». Первой парой была физкультура и под конец семестра мы отважились туда сходить. Точнее Роза, как прилежная студентка ходила туда весь семестр, а мы с братом, как два олуха, заходили туда раз в месяц.

Всю дорогу в машине был четвертый попутчик – тишина. Мне это нравилось. Люцифер освободил меня от всей утренней чуши. Роза вообще делала вид, что ни меня, ни брата не существует, тем самым освободив меня от требовательных взглядов. Зато я всю дорогу сожалел, что у меня нет косоглазия. Хоть одним глазком я хотел смотреть на Розу, а вторым на дорогу. Я почти неотрывно пялился в зеркало заднего вида, на расстегнутую пуговичку кофты, видневшуюся из-под пальто, на ее тонкую шейку, на выпирающую ключицу, которая отбрасывала немыслимые тени.

Люцифер умело делал вид, что ничего не видит и вообще ему насрать. Он уныло смотрел в окно, подперев подбородок рукой. Вот так и ехали.

В тот момент я подумал о словах брата: правды не существует. Вдруг он прав? Три человека ехали в машине и вели себя не так, как хотели на самом деле…то есть, врали. Все трое отчетливо понимали, что едут и врут, и всем троим было начихать на это. Где ж была правда в тот момент? Или Люцифер, прикинувшись змеем искусителем, нашептал мне о нереальности правды? Мне захотелось прочертить грань между шуткой, правдой и ложью. Ну ладно, правду отмести не сложно раз у кого-то она существует, у кого – нет, остается шутка и ложь! Была ли в тот момент шутка? Можно ли было назвать его шуткой? Или ложью? Но правды там не было точно. А что за всевышний осмелится разграничить ложь и правду? Кому хочется быть посланным в далекое путешествие? Можно пойти и кого-нибудь трахнуть, а Розе сказать – это была шутка! Шутки ведь могут быть смешными и не очень. Измена – это шутка, правда, не смешная, но кому от этого горячо или холодно? В машине вполне могла быть жуткая шутка. А может все-таки ложь? Как было бы артистически, если бы Роза пришла в соплях и начала визжать, что я ее обманул. А я бы такой: «Дорогая, это была шутка! У тебя нет чувства юмора!». И попробовала бы она доказать, что это была ложь! Нет никаких доказательств! И правды нет!

Выйдя из машины, мы, словно три призрака, растворились в коридорах университета. Я пошел в туалет, не потому, что хотел гадить, я просто хотел побыть в гордом одиночестве вместо нудного урока физкультуры.

Я не знал, куда пошел брат, собирался ли он бегать по кругу в спортзале, как несчастная пони с ребенком на спине.

Однозначно, Роза была не против войти в роль бедной лошадки-карлика. Мне кажется, если ей надо было бы отдаться какому-нибудь уроду по учебе, она бы это сделала без зазрения совести. Хотел бы я назвать это ответственностью, но язык поворачивается только на шлюху, работающую на кошмарный университет. Может я был неправ в своих мыслях, но они были и я думал о них.

Я открыл окно, достал сигарету и, наплевав на строжайший запрет курения в стенах университета, закурил. Через две минуты проскрипела входная дверь, я быстро затянулся и выкинул бычок в окно. В помещении было накурено и я радостно ждал, что войдет ректор или его зам и вынесет мне мозг блаженной моралью, но я был удивлен.

В дверном проходе стояла Роза, в черных, спортивных шортах и топике. Мне в глаза бросился оголенный животик. Руки тут же вспомнили, каков он на ощупь, всю бархатистость кожи, и им снова захотелось дотронуться до него.

– Разве ты не должны быть на уроке? – спросил я, старательно блокируя мысли о возможных прикосновениях.

– Я решила посмотреть, где ты есть. – Ответила она, невинно опуская взгляд.

– Зачем? – улыбнулся я, сидя на широком подоконнике.

– Зачем? – переспросила она с удивленным выражением лица, словно я вообще не имел права спрашивать ее о чем-либо.

Я – мерзкая гадость, осмелился спросить королеву за каким хером она притащилась в мужской туалет, вместо спортивного зала! Как я посмел, мелкая сошка! Но я посмел!

– Да! – ответил я, приподняв брови. – Мне интересно, что ты здесь делаешь, когда Бакасо свистнул в свой слюнявый свисток?

Роза медленно перевела на меня взгляд и также, еле ступая, на мысочках, начала красться ко мне. Я облизнул губы и прищурил глаза. Роза шла…прямо ко мне, соблазняя меня своим чарующим взглядом. Я терялся в мыслях, не мог понять, что с ней. Стоит ли мне отреагировать на ее движения, на ее томный взгляд? Или она вновь готовилась к издевкам? Я ни хрена не знал, что мне делать, как себя вести, поэтому просто сидел на подоконнике и хлопал совиными глазами. Роза остановилась в двух сантиметрах от меня и соблазнительно закатила глаза. Я смотрел на ее лицо, оно казалось мне совершено бесподобным, нежным, с гладкой ,мраморной кожей. Мне захотелось дотронуться до нее, но я не мог заставить руку подняться. Я был парализован. Большие, бездонные глаза цвета океана манили меня, а я тонул в них, захлебывался пучиной безумия, кое плескалось в них.

– Поцелуй меня…

Божественная просьба, нежный шепот, который я когда-либо слышал, который я вообще хотел слышать. «Поцелуй меня…» – да я чуть не кончил от одной только этой фразы, от глаз, которые просто умоляли это сделать, от нежных рук, которые в наглую ласкали мое тело. У меня сперло дыхание, веки тяжело опустились и я прикоснулся к ее мягким губам.

Жизнь? Смерть? Да все это полная фигня, по сравнению с тем, что я испытывал в тот момент. Ни один наркотик, ни один сон и ни одна мечта, ни одна болезнь, ничего не могло сравниться с тем, что я чувствовал. Беспокоился ли я о том, что вся безумная оргия с нашим участием происходила в университете, в мужском туалете? Да мне было наплевать на университет так, как я в жизни не на кого не плевал! Я совершено не беспокоился, не думал о том, что кто-то войдет. И как мне казалось, Розе тоже было совсем не до этого.

Я дотрагивался до нее и думал, что трогаю входную дверь в рай, которого не существует. Ее тело обжигало мои пальцы, но я не мог оторваться от нее. Впервые в жизни я хотел схватиться руками за раскаленное тело и никогда больше не отпускать его, и плевал я на ожоги четвертой степени.

Роза.

Она горела, полыхала в моих объятьях, и я наслаждался пылкостью огня. Я стянул с нее физкультурную форму и заполучил небеса и космос. Хотел бы кто-нибудь побывать в космосе? Покружиться среди миллиарда маленьких звездочек, толстых планет, среди галактик? Я это сделал! Без ракеты, без стартовой площадки, без образования космонавта, без всего нужного оборудования, я был в космосе! Я был в его долинах, видел млечный путь, я все видел! Видел, пока держал в руках тело, нежное и приятное тело Розы!

Она кричала. Кричала так, что я сходил с ума. В моем космосе ее крики раздавались ошеломляющим эхом, я слышал ее и поддавался на эти приятные провокации. Слышал ли такие крики любви еще кто-нибудь, кроме меня? Повторюсь, мне плевать! Я любил эту девушку, я забыл о ссоре, о погоде, о существовании брата. Я забыл обо всем. Роза, как ластик, стирающий память, правда, не навсегда, таяла в моих объятиях. Я любил ее. Я очень любил ее.

Во время нашей оргии в туалет никто не входил. Хотя… может и входил, но мы не заметили. Да и какая к черту разница? Мы сидели на полу, совершенно голые и курили. Мы нарушили сразу несколько правил и наслаждались этим чувством! Я чувствовал себя богом или дьяволом, кем-то, у кого больше всех сил, чувств и идиллии. Я был самым мощным существом. Рядом со мной был ключик, который давал мне эту энергию.

Роза! Цветок с шипами, который раздирал мои ладони в кровь, причинял боль, но раз я сорвал его, то уже не хотел отпускать его. Мне нравилось та боль.

– Мы безумцы! – прошептала Роза, усмехнувшись и выпуская сигаретный дым к потолку.

Я проследил за струйкой сизости и улыбнулся.

– Почему? – я чмокнул ее в макушку и выдохнул пост-эйфорию секса от ее белоснежных волос.

Она улыбнулась. Я не видел, но я знал, что по ее довольному лицу блуждала улыбка, да и по моему тоже.

– Ты забыл, где мы находимся? – она подняла на меня свои голубые глаза и похлопала ресницами.

– Честно – да! Ты заставила меня забыть вообще обо всем! – усмехнулся я, крепко прижимая ее к себе. – По-моему пара валить отсюда!

– Да! – она уткнулась мне грудь носом и сладко вздохнула – Причем нам следует сделать это побыстрее!

– Не могу не согласиться! – я вскочил на ноги, помог встать Розе.

Пока она безбожно натягивала на себя спортивную форму, я наслаждался ее видом. Даже в тот момент, когда мозг казалось бы заработал, я не думал о том, что кто-то войдет в туалет и увидит остатки дыма сигарет и бешеной страсти. Мы пошли в столовую, так как смысла идти на физкультуру уже не было.

Мы взяли дешевый завтрак и сели за стол.

Роза, словно год не ела, жадно поглощала сэндвичи. Я не прикоснулся к своему завтраку. Я просто сидел, сложив руки на груди, с легкой и совершено идиотской улыбкой наблюдал за тем, как она уплетает хлеб с сыром.

Почему она так поступила? Этобыл единственный вопрос, на который мне очень хотелось знать ответ. Вообще, именно в тот момент я понял, что я нечто больше, чем кусок недоразумения или недоумок. Почему она так поступила? Что за риторический вопрос, который я задавал себе после каждого ее поступка, неважно каков он был. Почему я не мог просто не спрашивать у себя всякую чушь в голове, а просто жить счастливо?

– Почему ты не ешь? – спросила она, перестав жевать.

Я улыбнулся и склонил голову.

– Твой образ не выходит у меня из головы…твое появление в туалете… – Я медленно переполз к ней на соседний стул. Мне хотелось еще раз дотронуться до нее, обнять, поцеловать. – Давай плюнем на пары и поедем домой?

– Ты с ума сошел? Гавриил, разве ты забыл, что следующая пара у Лафортаньяны? Семинар! – воскликнула Роза, округлив глаза.

– Я знаю, Роза. Помимо того что, это семинар, так это еще мой последний шанс сдать долг. Буду читать доклад!

– Что? – Роза усмехнулась. – Ты? Доклад? О чем?

– О городском житие… мелком, пока что! Я честно готовил полночи этот бред! Не хочется мне завалить первую же сессию.

– Ну и о каких прогулах ты говоришь в таком случае? Ты обязательно должен пойти на пару!

– Да я знаю…знаю. Это просто мечта! Прекрасная мечта, как прекрасно прогулять мерзкий университет!

Мне хотелось сказать еще кучу гадких прилагательных, описывающих мою ненависть и нежелание учиться в этом дряхлом болоте. Но я не мог говорить при Розе какие-то гнусные слова, мне казалось, что она девственно чиста, и я не должен засорять ей голову гадостями.

– Пойдем «мечта», покурим! – вытирая крошки, предложила Роза.