Зверь, выходящий из земли

Флинт и Линда не разделяли таких эмоций.

– Вам абсолютно нечего волноваться, – добавил Азу. – Каждой из них вырвали все зубы.

– Зачем они вам?

Флинт с детства испытывал сильную неприязнь к змеям. В прошлом он несколько раз фотографировался с удавами и полозами, желая избавиться от предвзятого отношения, но подобная терапия не помогла.

– Для «кровавой Мэри» и других кровавых женщин, чьими именами можно назвать коктейли. Только вместо томатного сока я люблю настоящую кровь.

Он снова рассмеялся, наклонился и опустил руку в колодец. Помахал ею. Две змеи отползли подальше, ещё две изобразили бросок. Умилённо посмотрев на них, Марван выпрямился и повернулся к гостям.

– Это же Азия. На «Ютубе» полно роликов, где туристы пробуют водку с кровью кобры. Неужели не видели? Но торговцы кормят змей всяким дерьмом. А как вы знаете, что в желудке, то и в крови. Поэтому я решил сам их разводить.

Флинт наблюдал за двухметровыми кобрами, готовыми кинуться на любого, кто решит к ним спуститься, и меньше всего хотел знать, какова же на вкус их кровь.

– Вы слишком напряжены, мой друг, – сказал Марван. – Пойдём. Нам всем необходимо расслабиться.

Внутренний двор «любителя мест поспокойнее» походил на площадку для регулярного проведения частных музыкальных фестивалей. Выложенная красно-чёрным мрамором, территория размером двадцать пять на двадцать пять метров была увешана стробоскопами. Едва Марван занёс ногу над крайним красно-чёрным ромбом, зажглись гирлянды. Вдоль границ двора стояли полноразмерные фигуры Элвиса Пресли, Джона Леннона, Майкла Джексона, Боба Марли и Курта Кобейна, вылитые из чистого серебра. Все – довольно узнаваемы и в запоминающихся позах. Легендарную компанию разбавляла статуя австралийской красотки Кайли Миноуг, выполненная в цвете. Чуть приоткрытый рот, красные губы, точёная фигура, высокие каблуки, нивелирующие маленький рост певицы. Кайли выбивалась из общей картины. Флинт предположил, что она могла здесь выступать, ведь у дальней стороны двора разместилась пятиметровая сцена с музыкальным оборудованием. В центре территории ждал круглый деревянный стол, переполненный разнообразной, аппетитно выглядящей едой, и семь чёрных кресел. У стены дома вытянулись по струнке ещё трое мужчин-малазийцев в жёлтых ливреях.

– Прошу. Все угощения – для вас.

Как только хозяин и гости сели, один из слуг подошёл к столу, взял хрустальный графин с прозрачным напитком и принялся разливать его в бокалы.

– Традиционный местный коктейль, – пояснил Марван.

Второй слуга в это время куда-то исчез.

Голодный Флинт посоветовал Линде не стесняться и стал накладывать еду в тарелку. Первым делом он обратил внимание на мясо крабов, извлечённое из панцирей и политое ароматно пахнущим соусом. Затем добавил жареных кальмаров с помидорами и специями. В заключение положил овощного салата и принялся есть. Скромная Линда ограничилась кусочками курицы в кисло-сладком соусе. Азу, Ноа и девушки тоже наполнили свои тарелки.

Тут вернулся недавно ушедший слуга. В правой руке он держал кобру.

Линда уронила вилку на пол и, хотя мужчина остановился у противоположной стороны стола, приготовилась вскочить и бежать к серебряным фигурам. Флинт взял взволнованную помощницу за руку, успокаивая её и себя.

– Хотите отведать свежей змеиной крови? – спросил Марван.

Мужчина, наполнявший бокалы из графина, сделал четыре шага назад, уступая место коллеге. Кобра, которую крепкий кулак удерживал у основания головы, всем телом обвила руку и злобно открывала рот.

– Воздержусь, – коротко ответил Флинт. Накатывало сильное желание прибить не только змею, но и того, кто её принёс.

Марван улыбнулся и посмотрел на Линду. Девушка отрицательно замотала головой. Он перевёл взгляд на слугу. Тот кивнул и ослабил хват, позволив змее продвинуться на пять сантиметров вперёд через кольцо его пальцев. Этого оказалась достаточно, чтобы кобра изогнулась и принялась беззубым ртом жевать запястье. Малазиец показательно вытянул руку, демонстрируя гостям, что опасности в укусах нет, затем тоже отошёл назад и достал из кармана ножницы. Он просунул лезвие между змеёй и рукой и отрезал кобре голову. Брызнула кровь. Голова упала на мраморный пол, продолжая двигать ртом. Тело начало судорожно извиваться. Третий слуга бросился вытирать пятна. Мужчина, что обезглавил кобру, второй рукой взял её за хвост, перевернул и начал лить кровь сначала в бокалы Марвана и Ноа, затем – девушкам. Закончив, он опустил хвост ниже места среза и вернулся к стене.

Первый слуга обошёл стол и аккуратно расставил бокалы. Кому – с кровью, кому – без.

– Рад хоть чем-то вас удивить, – улыбнулся Марван, обращаясь к Флинту и Линде. – Выпьем за всё новое и прекрасное, что приходит в нашу жизнь.

Он залпом опустошил бокал. Ноа и девушки сделали то же самое. Внешне было непонятно, нравилось ли им пить кровь змеи, или же они просто не осмеливались отказаться. Флинт и Линда переглянулись. Его рука всё ещё покрывала её руку. Продюсер несильно сжал ладонь, говоря тем самым: «Не волнуйся. Нам здесь не причинят вреда». Затем взял свой бокал, дождался, когда Линда последует его примеру, и тоже выпил всё залпом.

Вкус у напитка оказался странный. Сладость фруктов и конфет смешивалась с острыми пряностями и некой горечью. Как только гости поставили бокалы, слуга собрал их и вновь наполнил. Его коллега продолжил опустошать змею.

– Пока не свернулась кровь… – пояснил Марван.

Закончив, малазиец унёс тушку кобры куда-то за дом. Когда бокалы опустели, Флинт спросил:

– Почему вас называют Азу?

Лицо Марвана расплылось в улыбке. Примостив под спину шёлковую подушку, учтиво поданную слугой, он положил руку на коленку Рины.

– Мой отец – египтянин, мать – из Азербайджана. В детстве я жил в пригороде Каира, и ребята, с которыми вместе гоняли мяч, дали мне это прозвище, дразня происхождением матери. Они не знали, что есть такая страна. Считали, Азербайджан – это название племени дикарей с окраины мира, а значит, я тоже наполовину дикарь. Прозвище быстро прижилось. Но, главное, их очень злило, что оно мне нравилось. И вот я вырос. У меня три виллы, три квартиры, три яхты, с десяток автомобилей и столько же банковских счетов. Владею четырьмя языками и множеством людских душ. А те «ребята» продолжают любить футбол. Каждые выходные ходят на стадион, болеют за местный клуб. Хватаются за поседевшие головы, когда команда проигрывает. Вопят от радости, если побеждает. Скандируют кричалки, жгут файеры и дерутся с другими фанатами. Но даже приблизительно не знают, сколько в мире стран. И кто из нас дикарь?

Слуга в очередной раз принялся собирать бокалы, чтобы наполнить их.

– Как вы оказались в Сингапуре?

– О, вас ждёт увлекательная история…

Только Марван начал рассказывать, как Флинт заметил странные ощущения в своём теле. Лёгкие словно увеличились вдвое и сильно раздувались при каждом вдохе. От затылка вниз по позвоночнику пробежала волна, после которой в мышцах рук, ног и спины растеклось приятное тепло, расслабившее их. Но главное – исчезло психологическое напряжение, терзавшее Флинта последние несколько дней. Все проблемы и волнения стали казаться пустяками, хотя сознание оставалось чистым и ясным. Флинт заглянул в глаза Линды. Её зрачки расширились.

– В пойле – наркотик?!

Ладонь Марвана уже скользила по всему бедру Рины.

– Легкий релаксант. Не волнуйтесь, он не туманит разум.

Флинт и не волновался. Сейчас это попросту не получалось. Но ему было что сказать.

– Мне нужен новый ведущий, потому что один гундосый засранец чуть не сдох от передозировки. Я не возьму ещё одного наркомана в своё шоу.

Азу поднял руку, останавливая слугу, готового в третий раз разносить бокалы.

– Я думал, вы огорчились из-за того, что сами употребили нечто запретное. Насчёт Ноа не беспокойтесь. Он делает лишь то, что ему разрешено. Мной, – Марван повернулся к парню: – Отныне ты не пьёшь даже спиртное.

Ноа кивнул и прижал ладонь к груди. Его лицо выражало полное и безоговорочное согласие с запретом.

– Даю вам слово, Флинт, Ноа забудет про все дурманы до конца сезона. Он не нарушит моё обещание.

Азу махнул рукой. Слуга продолжил выполнять свою работу, но один бокал остался нетронутым.

«Клятва наркомана…»

Флинт вспомнил собственные слова, сказанные в упрёк Альфреду Киммиху. Насколько бОльшим идиотом он окажется, если повторит оплошность директора телеканала? Сомнения насчёт веры в сдержанность человека, который не в первый раз употребляет наркотик, боролись сейчас с пониманием того, что Ноа беспрекословно подчиняется Марвану и не посмеет нарушить приказ. Как поступить? Обратиться к двум запасным вариантам? Нельзя позволить себе ошибиться, поддавшись на уговоры. Но и взять артиста не уровня шоу – уже ошибка.

Слуга поставил перед гостем наполненный бокал. Тут Флинт задумался, стоит ли пить ещё? Зайдя по колено в болото, не обязательно нырять с головой. Флинт не успел определиться, будет ли слабостью рискнуть и взять Ноа в шоу, как новая слабость начала расшатывать его самоуверенность. Он хотел продлить ощущение спокойствия и релакса или даже усилить. Хотя бы на час. Ещё немного отдохнуть от терзающего страха внезапной смерти. Возможно, именно так и формируется зависимость. Возможно, это и есть сигнал, что больше не стоит пить… Знай Флинт название запретного вещества, то со стопроцентной уверенностью бы отказался. Но он не знал. И со дна колодца его разума как змеи поползли мысли, что раз не знаешь, то и упрекнуть себя не в чем.

– Налей ей сок! – твёрдо сказал Флинт, заставив слугу забрать бокал, поставленный перед Линдой. – И дай другую вилку.

На сей раз обошлось без кровопусканий. Малазиец, унёсший труп кобры, вернулся с пустыми руками. Марван улыбкой оценил заботу начальника о своей помощнице. Флинт перевёл взгляд на Ноа. Парень отщипывал зелёные шарики от крупной грозди винограда и выглядел таким невинным, что сторонний человек вряд ли заподозрил бы его в какой-либо вредной привычке. Может, Ноа и не имел привычек? Может, вся его суть – выполнение приказов хозяина? Флинт посмотрел на трёх девушек в белых платьях. Их глаза, когда они смотрели на гостя, не выражали ничего. Отбросив сомнения, Флинт взял бокал и опрокинул содержимое в желудок. После чего спросил:

– Он вообще умеет разговаривать? Или только петь?