– Почему ты не хочешь идти с ним на контакт?
Альяну всерьёз беспокоили тайны, окружавшие её избранника. Она хотела честности. И Флинт решил не уходить от ответа. Ложь или молчание привели бы к трещине в отношениях, а та в дальнейшем неизбежно превратится в пропасть.
– Я веду два расследования. Есть основания предполагать, что массовые убийства детей – дело рук ЦРУ. С помощью страха они заставили людей вживить себе чипы. И, похоже, Вайсман в курсе. Вероятные убийцы не только попали в списки «Эл Ви», но и работают в его личной охране.
Альяна опустила взгляд и всерьёз задумалась. Сотруднику клиники слышать нечто подобное было неприятно. Слова звучали обескураживающе, однако девушка верила – Флинт не стал бы её обманывать. Он отдавал себе отчёт в том, что говорил. Вот только не замечал проблем, волновавших саму Альяну.
– И ты собрал доказательства причастности Вайсмана?
– Мы в процессе.
– Тогда не показывай ему пренебрежение. Я же просила не рисковать нашим будущим. Вайсман и мистер Стаббс могут усомниться во мне, подумать, что я тоже наплевательски к ним отношусь. Твоё расследование – лишь теория. А я могу потерять всё, к чему стремилась. Меня и так грозятся убить. Хоть на секунду забудь о других и подумай обо мне, – Альяна выдохнула. – Пообещай пойти и поговорить с Вайсманом. Пусть видит, что тебя заботят проблемы корпорации, которая так много тебе дала.
Флинт лишь сейчас осознал, насколько эгоистично себя вёл. Он рассматривал Альяну как будущую жену, но не проявлял должного внимания и заботы. Мало того, что он преподнёс информацию об угрозе смерти как нечто обыденное и несерьёзное, так ещё напрочь отказывался замечать, чем живёт его девушка, какими переживаниями наполнена её душа.
– Ты права. Прости. Я поговорю с ним…
– Подожди, – Альяна впервые перебила Флинта за всё время знакомства. – Ты результаты именно этого расследования собирался обнародовать?
– Да.
– Ты представляешь, что с тобой сделают после такого?!
– А ты представляешь, что чувствовали родители, чьим детям отрезали головы?! Взгляни на свою руку. Вживила бы чип, зная, что ради их внедрения в массы наших детей порезали на куски?!
– Ты ещё ничего не доказал!
– Я ещё ничего и не обнародовал.
Негодующая Альяна поднялась с дивана.
– Если решил умереть, зачем предложил жить вместе?! Мог бы сразу бросить!
– Хочешь, чтобы я прекратил расследование?
– Хочу! Даже если всё – правда, детей не вернёшь! Но ты сам погибнешь или сядешь пожизненно. Я понимаю, когда борются за спасение живых людей. Но ты борешься за мёртвых. Справедливость – иллюзия. Её не существует. Ты вообще что ли потерял ощущение реальности?!
Последний вопрос призывал Флинта отрезвить сознание. Настала его очередь всерьёз задуматься. Он скрывал от полиции события октября, спасая от тюрьмы не только Мияги, но и себя. Ради выживания он купил квартиры-бункеры, бронированные лимузины, нанял вооружённую охрану. При этом Флинт вёл расследования, в лучшем случае обещавшие ему тюремный срок, а в худшем – место на кладбище. Когнитивный диссонанс был на лицо. Чудесное спасение препаратами «Longa Vivo» поселило в экс-продюсере веру, что отныне можно обмануть смерть. Но в итоге он обманулся сам. Раздутое самомнение, переросшее в «синдром Бога», включило «режим бессмертия». Вот только жизнь – не игра. Взрослый мужчина действительно потерял ощущение реальности и наивно поверил в иллюзию… Или всё-таки нет?
Слова Альяны звучали по-женски разумно. Но женское мышление не всегда сочетается с мужским представлением о мире. Сейчас Флинт понимал одно: он не собирается бросать ни свою девушку, ни расследования. Первым делом нужно разобраться с террористами. Устранить угрозу жизни Альяны и других работников клиники. А поиск материалов для разоблачения ЦРУ, Вайсмана и его охраны – дело небыстрое. Кто знает, как долго придётся собирать необходимую доказательную базу. Неизвестно, какие перемены произойдут к тому времени.
– Я пересмотрю свои намерения, обещаю, – даже такие размытые слова дались Флинту нелегко.
Взволнованная Альяна неуверенно и натянуто улыбнулась. Эмоции не позволяли быстро принять ответ. Но Флинт извинился и дважды согласился с её требованиями. Он сказал практически то, что она хотела услышать. Тема была исчерпана. Девушка дала себе несколько секунд на успокоение, поправила волосы, затем опустилась на пол, присев у ног экс-продюсера.
– Искатель правды – всегда преступник, – с некой грустью сказала Альяна и положила голову на колени Флинту.
Думая каждый о своём, они погрузились в многозначительную тишину.
В два часа дня чёрный бронированный «Гелендваген» остановился у здания телецентра, где располагалась штаб-квартира телеканала «Т». Из автомобиля вышел Флинт Розвелл в зелёном костюме и уверенным шагом направился к главному входу. В вестибюле он коротко поздоровался с охранниками. Те поначалу не узнали его без бороды, но после никак не препятствовали перемещению. Рослые парни обошлись без вопросов о цели визита. Видимо, Альфред Киммих решил, что у Флинта нет причин сюда возвращаться. Не тратя время на разговоры с бывшими коллегами и подчинёнными, экс-продюсер нажал кнопку лифта и исчез в кабине.
Два дня после разговора с террористом Флинт провёл дома. Он не знал, следит ли за ним кто-либо, поэтому решил предостеречься и не проявлять никакой активности. Телохранители помогли Альяне собрать часть вещей и перевезти в квартиру, где находился Флинт. Так как квартир несколько, и ночевал он поочерёдно в каждой, везти все вещи в одну не имело смысла.
На третий день Флинт поехал в банк. Он регулярно отслеживал в «Facebook» появление очередного плюса от Пфайффера, однако тем утром экс-продюсер искал страницу другого человека. Анна-Мария Лоуренс – миловидная белокурая девочка десяти лет со страшным диагнозом, чьи родители присылали бессмысленную заявку на участие дочери в «Десяти жизнях». Флинт отклонил её, но не забыл. Серьёзный взгляд выразительных голубых глаз Анны-Марии нередко всплывал в памяти и был одним из факторов, что придавали решимости не только осадить Талулу Раш, но и начать войну против ЦРУ и главы корпорации.
«Забота о человечестве – не твоя задача!» – как-то сказал Аарон Вайсман. – «Если миллионы давят карман, можешь оплатить ими чужое лечение в нашей клинике». В тот момент Флинт пропустил слова мимо ушей. Отдать двадцать миллионов постороннему человеку?! Смешно. Но с тех пор экс-продюсер переосмыслил своё отношение к деньгам. Теперь они – лишь средство для достижения цели.
Флинт хотел искупить намерение убить Мартина Кинсли. Пальцы до сих пор ощущали пульсацию вен на шее парня. Он вполовину сократил дистанцию между собой и теми, против кого боролся. Ещё Флинт понял, что старался быть хорошим за счёт других. Он убедил Вайсмана увеличить количество победителей в сезоне с одного до двух. Он добился того, что часть выигранных «жизней» разрешили отдавать родственникам. Он продвинул идею четыре раза в год разыгрывать среди зрителей одну из услуг в «Longa Vivo». Но всё это давала корпорация «Х», а не Флинт Розвелл. Одно дело – распоряжаться чужими ресурсами. Совсем другое – ради спасения чьей-то жизни отдать свои. И не какие-то сотни долларов, а миллионы. Возможно, Мияги ошибался. Поведение Флинта – не «синдром Бога», а простое паразитирование ради ублажения собственного эго. Но человека определяют поступки. Всегда можно исправиться. Потому экс-продюсер решил перевести двадцать миллионов на счёт Анны-Марии. Убитых детей уже не вернёшь. Но спасти жизнь хотя бы одного ребёнка он мог.
После банка Флинт посетил нотариальную контору, где составил завещание, по которому в случае его смерти одна квартира и один лимузин перейдут в собственность Альяны. Он подверг жизнь девушки опасности, к тому же, не собирался бросать расследование. И если его всё-таки убьют, у Альяны будет надёжное жильё и автомобиль. Покончив с юридическими делами, Флинт отправился в телецентр.
Лифт звонким сигналом сообщил о прибытии на четвёртый этаж. Флинта встречал коридор с бело-голубыми стенами, оформленными в виде шахматной доски. На потолке с периодичностью в несколько метров висели видеокамеры. Экс-продюсер огляделся и для себя отметил, что за всё время работы в системе телеканала ни разу не появлялся на территории «айтишников». Он вышел из лифта и повернул направо. Флинт понимал: очень скоро о его появлении узнает Киммих, вызовет охрану и с хозяйским видом направится сюда выставить вон ненавистного наглеца. Стоило поспешить. Сегодня предстояли две важные встречи – с Бенджамином Крауссом и Аароном Вайсманом. Но чтобы они имели смысл, нужно всерьёз пообщаться ещё с одним человеком.
Флинт без стука вошёл в кабинет. За громоздкими столами, переполненными компьютерным оборудованием, работали двое парней. Полный индиец в очках и белой рубашке усердно стучал пальцами по клавиатуре. Кинслэйер же просматривал какие-то бумаги. Его лицо покрывали многочисленные разноцветные синяки. На чёрной футболке красовался принт красного цвета «Planet Hell».
Индиец возмущённо поднял глаза.
– Кто вы? Почему не постучали? – он не узнал экс-продюсера без бороды.
– Флинт Розвелл. Выйди, мне нужно поговорить с Мартином.
– Я думаю, вам стоит…
– Выйди! – давящим голосом повторил Флинт, не желая тратить время на пререкания. – Или уволю.
Программист немного поколебался, однако всё же поднялся и покинул кабинет. Мартин Кинсли с открытым ртом глядел на своего недавнего обидчика, но вскоре пришёл в себя, вскочил на ноги и попятился к стене.
– Не подходите! Я позову на помощь!
– Может, сразу копам позвонишь? Или дружкам, которым недавно жаловался?
Флинт подвинул принтер и деловито уселся на стол Кинслэйера. Глядя в испуганные глаза рыжеволосого парня, он достал телефон и включил записанный разговор с террористом. Очень скоро диалог дошёл до отрезка, где Флинта грозятся подставить, прикончив Мартина.
– Надёжные у тебя друзья?
Экс-продюсер остановил запись. Оставшуюся часть разговора Кинслэйеру слушать не обязательно.
– Это фейк!
– Позвони им и спроси. Но помни: возмущённое пушечное мясо – потенциальный стукач. Так ты умрёшь ещё быстрее.
– Чего вы хотите?
Такой же вопрос Флинт задал безымянному террористу.
– Слушай внимательно. На телеканал ты в любом случае уже не работаешь. Я поговорю с руководством, тебя уволят даже просто для подстраховки. Но если расскажу о твоём участии во взломе системы безопасности «Longa Vivo»… Ты действовал в составе банды, что привело к гибели двух человек. В лучшем случае получишь двадцать лет.
– У вас нет доказательств!