Шуго и Рвущий связи

– Не волнуйся об этом, – разминая плечи и спину, ответил рок мави. – Неистраченное ранее время, оказывается, не исчезает. Я могу его копить. Поэтому у нас с Дарбис есть где-то по одному часу.

– Это же отличная новость! – воскликнула Эрис, но тут же задумалась, посчитывая в уме количество солнечных циклов, в которые Диас не превращался.

Девушка нахмурилась и с недоверием заглянула в него. Кто-то точно хитрил, умалчивая некоторые нюансы. Юноша насторожился, ощутив неудовольствие всадницы. Оказавшись раскрытым, он только слабо покачал головой, заклиная Эрис, чтобы та промолчала. Видимо, были вещи, которые рок мави намеревался до последнего сохранить в секрете.

– Я благодарна за еще одну возможность стать человеком, – обратилась к Диасу Дарбис. – Для меня это драгоценное время.

– Скоро ты навсегда станешь им, – твердо и уверенно пообещал Рен. – Мы сделаем все для этого.

Диас невозмутимо зарылся в сумках в поисках еды. Когда он достал несколько яблок, то сел вплотную к Эрис и принялся жадно их поедать.

– Надеюсь, меня не стошнит, – с блаженством проглатывая один плод за другим, предостерег рок мави. – Это будет очень обидно.

На немой вопрос Рена всадница пояснила:

– Когда он в форме Шуго, то не может есть сырые травы и фрукты. Диаса сразу выворачивает. К сожалению, его хищная натура признает только мясо и вареные в бульоне овощи.

– Вот как, – задумчиво проронил Рен и посмотрел на свою спутницу. – С Дарбис такого не происходило. Хотя чем-то кроме мяса я кормил ее редко…

– Повезло, значит, ей, – надкусывая яблоко, прочмокал Диас. – Вы уж меня простите, но я собираюсь знатно подчистить наши запасы.

Спустя несколько минут юноша снова подорвался к сумкам и, набрав хлеба, сырых овощей и яблок, с добычей вернулся к всаднице. Повадки ютиться рядом с Эрис укоренились в нем за столько лет путешествий. Только вот сама сугор еще не привыкла, что ее друг каждый раз находится так близко. Шуго несколько раз недовольно косился, когда смущение всадницы портило ему аппетит.

– Не хочешь дождаться похлебки? – спросил аииритянин, наблюдая за тем, как рок мави хрустел морковью.

– Ничего ты не понимаешь, Рен Китар, – отмахнулся он. – Я не просто утоляю голод. Я наслаждаюсь возможностью, которой давно не было.

– Я бы тоже съела что-нибудь из этого, – Дарбис с интересом рассматривала гору еды, разложенную перед Диасом.

– Бери, что понравится, – без промедления предложил он.

Оба Шуго с энтузиазмом поедали овощи и хлеб, словно это самые вкусные яства на свете.

– Предлагаю в следующем городе закупить еще, раз вам это так по нраву. А вообще, если есть какие-то пожелания, то прямо сейчас вы можете озвучить их. Мы с Эрис будем рады сделать что-то для вас.

– Да, это отличная мысль, – поддержала его мидирианка и повернулась к своему Шуго, занятому трапезой.

– Тогда я хотела бы сказать первой, – вызвалась Дарбис. – Господин Рен, моя просьба заключается в том, чтобы ты оставил свои переживания и больше не отказывался ездить на мне, как раньше. По своей нынешней природе – я Шуго, и мне не составляет труда сопровождать тебя. Ты можешь и должен полагаться на мою силу.

От ее прямолинейности Эрис исступленно замерла, взирая поочереди на Рена и Дарбис.

– Хорошо, я постараюсь. К тому же, я уже смирился и… и так путешествую верхом на… на барсе. Может есть что-то еще, что я мог бы дать тебе или чем-то помочь?

Девушка немного помолчала, прежде чем коснуться своего правого уха. Она потерла мочку пальцами и опустила глаза, словно погрузилась в воспоминания.

– Есть одна просьба. Нет, вопрос. Когда ты впервые отыскал меня, то не видел в ухе серьгу в форме орла?

День встречи с Дарбис аииритянин помнил очень ясно. Рен набрел на ослабшее животное недалеко от дома. Тогда морозные боги знатно резвились, подняв немалую пургу. Тело кошки заносило снегом. Это чудо, что аииритянин из свойственного ему любопытства пошел проверить подозрительный пятнистый сугроб. Откопав Шуго, юноша осмотрел ее всю от головы до кончика хвоста. Ничего, кроме раны с зеленой слизью в ней, Рен не увидел.

Отогнав мираж минувших дней, воин покачал головой.

– Прости меня, Дарбис, но никакой серьги при тебе не было.

– Я так и думала.

Аииритянин с сожалением смотрел на девушку, ощущая, что потерянная вещь была очень дорога ей. Рен вознамерился спросить о другом пожелании Дарбис, но тут его смутили покрасневшее лицо Эрис и ее подозрительно сверкающий взгляд.

– Дарбис, – почти шепотом обратилась к ней мидирианка. – Эта серьга… символ обещания? Тебе кто-то посвятил своего жертвенного зверя?

Даже Диас отвлекся от кушанья.

– Да, но я не дала ответа.

Эрис заерзала на месте от всколыхнувшейся в сердце бури, и Диас чуть не поперхнулся, потревоженный внезапной волной ее бурлящих чувств.

– Подождите. Кто-нибудь может объяснить мне суть этого символа? – насторожился Рен.

– Конечно-конечно. Не переживай, в нем нет ничего плохого. Наоборот. Он несет в себе только самые светлые порывы, – вдохновленно молвила Эрис. – Это еще один обычай сугор. Так повелось, что, когда юноша желает обозначить свои чувства, он мастерит вещь со своим жертвенным зверем и преподносит той, к кому неравнодушен. Девушка принимает его дар, но это еще не значит, что она согласна быть с ним. Она обещает подумать и дать ответ, когда будет готова. Поэтому такой подарок назвали символом обещания.

– Проклятье, такая важная вещь, а я даже не могу ничем помочь.

– Не стоит об этом даже тревожиться, – с поразительным спокойствием отозвалась Дарбис. – Я не собиралась принимать его предложение и хотела вернуть серьгу. Просто не успела.

– Ты хочешь отказать? – со странным напряжением вдруг поинтересовался Диас. – Но почему?

Шуго удивленно обернулась к юноше.

– Нам было по тринадцать лет. Мы дружили, но я никогда его не любила, – прямо и откровенно сказала она, после чего еле уловимая тень страха промелькнула во взгляде Диаса. – Мое решение было принято давно. Я намерена вернуть дар.

Сугор мрачно отложил свой обед и украдкой посмотрел на Эрис.

– Ты так категорична, – подметил Рен. – Может, встретившись с ним спустя много лет, ты все же передумаешь. Я слышал, что самые крепкие узы начинаются с дружбы.

– Я сильно сомневаюсь в переменах.

– Мне кажется, я понимаю, о чем она толкует, – вступилась за подругу Эрис. – Такое бывает среди совсем юных сугор. Мальчишки сломя голову несутся на первую охоту, а после возвращения на азарте признаются в любви симпатичной девочке, с которой хорошо общались. Они слишком порывисты и несерьезны, чтобы принимать на веру их предложения. Все же тринадцать лет – слишком юный возраст для осознания больших чувств.

– Достаточный возраст, – глухо рыкнул Диас, и мигом притихшая Эрис заметила его обиженный вид. Юноша угрюмо сложил руки на груди и чуть отвернулся. – Ты уверенно заявляешь, что все сугор одинаковые, хотя это совсем не так. Я не согласен с тобой. Знаешь, приходится гораздо раньше взрослеть, когда идешь убивать хищника. А после охоты, если уж и думаешь о ком-то, то явно не из-за глупого… азарта.

Он порывисто поднялся, отряхивая хлебные крошки с одежды, с невозмутимым видом подошел к котлу и помешал медленно закипающую похлебку. Эрис недоуменно следила за ним. С самого детства она редко видела Диаса в плохом расположении духа. Должно было произойти что-то крайне неприятное.

– Что сейчас действительно важно, так это защита от Допутура, – Диас прочистил горло. – Я первый раз попал под его влияние. И это отвратительно.

– Допутур действительно большая проблема, – присоединился к нему Рен. – Нас легко застать врасплох этим ядом. В прошлый раз нам несказанно повезло, но кто знает, с чем придется столкнуться впереди. Диас, расскажи, что происходит после отравления? Как порошок действует на тебя?

– Я только раз вдохнул его, и этого уже было достаточно, чтобы впасть в забвение. Перед глазами поплыло, тело стало ватным, в голове туман. Таким беспомощным я еще никогда себя не ощущал.

– Пока я вижу только один выход – сделать намордники, чтобы Допутур не попадал вам в нос, – предложил аииритянин, но рок мави не оказался воодушевленным его идеей.