Мажор. Сделаю тебя своей

Такси все нет…

– Тренера, – с усмешкой отвечает.

– Иванов.

Его взгляд ощутимый и заставляет поежиться, как от сильного ветра. Пронимает до нутра и словно ладонью сжимает, соки высасывает. А Стас всего лишь ждет ответа.

– А зовут?

Раздраженно вздыхаю. Арсений отломал еще одну деталь робота и сейчас капризно хнычет. Пытается починить, но не выходит.

Мозги набекрень. Усталость, вино, Аверин и его вопросы… Как тут можно что-то правильное придумать?

– Иван.

– Иванов Иван. Знаю такого.

Врет. И Стас знает, что я вру. Мы оба врем и смотрим в глаза друг друга. Аверин вроде как улыбается, но это так похоже на маску. А что под ней – любопытно. Все тот же? Ну конечно! Такие, как мажор, не меняются.

Отворачиваюсь спиной, чувствуя, как по ней будто массажной расческой с острыми зубцами прошлись. Вроде и приятно, но больше не надо.

Сын лбом толкается мне в бедро и начинает страдать. Ранний подъем, весь день в саду и вечером много эмоций для четырехлетнего пацана. Не выдерживает. Да я сама по грани хожу.

– Давай посмотрю, что у тебя.

Аверин садится на корточки и забирает у моего сына игрушку. Пытается починить сломанную деталь, а Арсений, как завороженный, наблюдает за хитрыми манипуляциями.

Кошусь на его ловкие пальцы, умело вставляющие «сустав» в плечо робота.

– Ты подумай, Саша. У вас все равно на месяц еще занятия оплачены.

– Спасибо, – Арсений жмется, когда Стас протягивает ему робота.

Когда их взгляды встречаются, у меня из рук падает сумка.

Где же это такси?

– Ты исполнил свою мечту, – тихо произношу, когда мажор ее поднял.

Больше не хочется плеваться ядом. Грусть накатила, что так все вышло.

Аверин сейчас стоит передо мной и пытается выстроить диалог. Ему, должно быть, сложно. Пять лет назад мажор признался, что играл со мной, а сейчас стоит вместе с сыном и чинит игрушку, пытается уговорить не уходить в другой спортивный центр.

– Исполнил.

– Я рада, – поднимаю глаза. Аверин стал серьезным. – Правда рада. Теперь у тебя свой спортивный центр.

Стас стоит и не двигается. Сейчас мы оба вспоминаем нас. Наши мысли и воспоминания лежат на поверхности, которая трескается с каждой секундой, как первый тонкий лед. Хрупко все, зыбко.

– Могу кое-что спросить? – вкрадчиво задает свой вопрос, при этом взгляд его прикован к Арсению. – Рамиль… он…

Я будто вдохнула мелкую острую пыль. Легкие ранены, и не получается дышать.

Губы застыли в полуулыбке, а глаза наполняются влагой. Она щиплет, и в носу зудит.

– Такси.

Около нас останавливается желтая «Октавия». Вовремя. Мои руки трясутся, когда я подхватываю сына и пробую усадить его в автокресло.

В голове мерцает огненной вспышкой лишь одно желание – сбежать. Из города, из страны, с континента. Поселиться на Луне.

Заставляю себя двигаться, вставлять ремни в пазы, просить водителя помочь, несмотря на то, что Аверин рядом и сам тянет руки, чтобы застегнуть эти долбаные, растянутые ремни.

Мне жарко и зябко одновременно.

Паника накрывает и втаптывает меня в густую, непроходимую трясину из ощущений. Там темно, тихо, страшно и пахнет, как в тот летний день.

К счастью, начинается легкий дождь. Он гасит меня, успокаивает.

– Извини, – говорит искренне, чуть нахмурив брови. – Пока, приятель, – машет Арсению. Его улыбка тоже настоящая.

Удары сердца мощной ядерной волной сбивают все настройки. Кровь заражается виной. Нужно откачать литры красной жидкости из своего тела, пока не поздно.

Усаживаюсь рядом с сыном и спешу закрыть уже дверь. Меня слезы разрывают изнутри. Почему так? Почему? Ведь прошло пять лет! Пять долгих лет, за которые моя жизнь стала другой.

Я ненавижу Аверина уже только за это. Одно появление – и все сгорает как старая сухая тряпка. А она мне нравилась, тряпка эта.

«Рамиль получил по заслугам. У него была два срока: грабеж. Отсидел немного, но отсидел. Если вдруг ты не знала».

Аверин написал спустя минуту, как мы отъехали. Теперь я точно знаю: Стас ничего не знает о том вечере.

Перечитываю несколько раз. Экран яркий, заставляет щуриться. И слезы льются именно из-за этого, но никак не по мажору.

А ты получил по заслугам? За свою игру, Стас?

Глава 9. Стас

– Что ты задумал, Стас? – говорит, как выплевывает пережеванную жвачку. Становится противно.

– Хм… Жить свою жизнь. По своим правилам, – твердо отвечаю, не смещая взгляда. Я же сильный противник?

Стас.

Смотрю вслед отъезжающему такси, и за ребрами грызет и расчесывает все в кровь невиданное ранее чувство тоски и одиночества.

Нет, после нашего знакового расставания с Белинской я тоже был подавленным. Бросался на всех, огрызался. Замкнулся, как два провода. Тронешь – заискрю и убью.

Потом привык. Пообвыкся.