Ты полюбишь

– Я не проиграл, – ответил Саша.

И накрыл ее губы своими, ощущая на них капли дождя. Сладкие и манящие губы, созданные, чтобы ими наслаждались. Нежное и трепетное касание сменяется влажным и глубоким, пока Сашин язык не проникает ей в рот, чтобы столкнуться с Полининым. Стремительная страсть, которая воспламенилась за считанные секунды, заставила Полину вжаться в Сашино тело так, чтобы между ними не осталось и миллиметра свободного пространства, если бы не одежда. Насквозь мокрая и испорченная одежда. Их жадный поцелуй закручивался словно вихрь, нарастая силы с каждой секундой. Его губы вбирают ее в себя все сильнее и сильнее, будто он боится, что это закончится, что когда Саша откроет глаза, он останется один стоять под этим холодным и мерзким дождем. Сладкий вкус ее стонов, которые невольно вырываются из ее рта, возбуждают сильнее, чем любая пошлая фраза. Сочность ее губ заставляет сердце биться сильнее, а нарастающее желание оказаться как можно скорее внутри нее становится заветным желание.

Саша остановился первым. Он легонько коснулся ее лица, убрав непослушную прядь, и, едва касаясь, провел пальцем по нижней губе Полины, вызывая новую волну дрожи в их телах. Дождь уже не холодил, а порывы ветра не ощущались так сильно. Им было тепло и хорошо вместе.

– Все еще считаешь, что я могу проиграть? – спросил Саша, глядя в голубые глаза, которые сейчас как два хрусталя: сверкающе манят в свои силки.

Сев в машину, Саша завел двигатель вопросительно поглядев на Полину. А ей уже было все равно, куда ехать, в какой машине, главное, что с ним рядом. И пусть не прекращаясь идет дождь, пусть светофоры горят то зеленым, то красным сигналом, останавливая движение , пусть вокруг сигналят машины в бессмысленных попытках ускорить движение в пробке, пусть закатное солнце отражается бликами на крышах домов.

По просьбе Полины Саша остановился у длинного подземного пешеходного перехода и вопросительно посмотрел на Полину.

– Пойдем?

Слившись с потоком людей, они спустились в тускло освещенный переход. Оттуда доносились звук гитары и синтезатора. А еще красивый бархатный женский голос. Эта пара музыкантов стояла ровно в середине перехода, собирая зрителей, которые в такую погоду не спешили покинуть крышу над головой. Чтобы не потерять Полину в такой толпе, он взял ее изящную руку в свою, уже понимая, что она хотела ему показать.

– Почему именно здесь?

– Я каждый день проходила через этот переход на работу, а они тут стояли и пели. Утром и вечером. Просто среди всей этой суеты, что крутилась вокруг меня, единственное, что меня зацепило и заставило остановиться на каких-то пару минут и просто послушать – были эти ребята. Вот в этом вонючем, темном переходе полном людей так встала однажды и минут пятнадцать стояла и слушала. И впервые за долгое время у меня не было ни одной мысли.

– И что они пели?

– Не пели. Просто играли. К Элизе. В обработке Хоффмана (Прим. автора: Wolf Hoffmann – Blues For Elise).

Саша удивленно посмотрел на Полину.

– Не смотри так. Я зашазамила, – улыбнулась Полина.

Саша выпустил руку Полину, чтобы достать несколько купюр, и подошел к тем ребятам, что сейчас играли тоже какую-то обработку классики. Шепнул что-то на ухо парню с гитарой и вернулся обратно к Полине, когда первые аккорды Блюза уже заполнили своим звуком весь переход.

– Красиво, – через некоторое время сказал Саша.

– Очень, – ответила Полина.

Когда они оказались уже в машине дождь пошел еще сильнее, превратившись в настоящий летний ливень, несмотря на то, что за окном был еще апрель. Дворники работали в полную силу и тем не менее машина двигалась со скоростью черепахи из-за невозможности разглядеть дорогу. И Саша свернул в ближайшую подворотню, где дождь лил так же сильно, но уже не слышно стало шума дороги, только громкий звук бьющихся о металл машины капель дождя.

– Надо переждать, все равно сейчас все в пробках, – заключил Саша.

– И что тогда будем делать?

Саша одним движением перекинул Полину себе на колени, а другой рукой отодвинул водительское кресло.

– Ты что делаешь? – усмехаясь спросила Полина.

– А на что похоже? – улыбнулся Саша.

Обжигающими губами Саша сразу страстно и глубоко начал целовать Полину, исследуя каждый миллиметр ее губ и рта. Глубоко и влажно, усиливая напор и крепко держа Полину за голову, погрузив свою руку в ее каштановую капну волос. Жадно сжимая Полину и вдавливая ее в себя.

– Саша, увидят… – уже возбужденным голосом сказала Полина.

– Пох*й, – лаконично ответил.

Одна рука уже крепко сжимала ее бедро, поднимаясь вверх к упругой груди, где его пальцы уже сжимали темные вершинки сосков.

– Сними его нах*р, – потребовал Саша, и Полина послушно сняла платье, где предусмотрительно была расстегнута молния.

Она осталась в одном кружевном лифчике, который уже был спущен, в трусиках и сексуальных чулках. Саша накрыл своим ртом сначала один сосок, жадно всасывая и проводя горячим языком по ним, вызывая рой колючих мурашек. Затем второй сосок, выводя своим языком какие-то непонятные рисунки на нежной и чувствительной коже. Он оставил горячую влажную дорожку, проведя языком от груди к тонкой шее. Слегка покусывая и слизывая следы легкого укуса, аккуратно приближаясь к мочке уха и захватывая ее в рот. Затем снова возвращаясь к груди, алчно сжимая ее до боли, граничащей с удовольствием.

Его губы, такие горячие и жесткие, вихрем накинулись на ее податливые и мягкие, которые уже приоткрылись впуская его порочный язык. Сплетаясь в ярком и пошлом танце, Саша одной рукой сдвинул ее трусики накрывая самое сокровенное, которое уже пульсирует желанием, и проникая внутрь.

– Бл*ть, Полина… – низким вибрирующим голосом сказал Саша.

Полина, сидя на Саше, всем своим телом чувствовал как напряжена каждая его мышца, как часто и сбивчиво его дыхание, как его горячие руки исследуют каждый миллиметр ее тела, даже самые скрытые и уже влажные от ее возбуждения.

Исчезло время, исчезло пространство. Ничего нет вокруг. Только они и шум дождя за окном.

Полина пыталась расстегнуть пуговицы на Сашиной рубашке, когда он уже двумя пальцами погружался в нее, вызывая дрожь во всем теле и желание, чтобы эти пальцы поскорее сменились на что-то более масштабное. Полина накрыла своей рукой место, где концентрировалось его желание. Такое твердое, горячее и возбуждающее.

Долгожданный лязг ремня и звук открывающейся молнии. Саша взял руку Полины и опустил на свой член, которого уже невозможно было держать в брюках. Аккуратные движение наманикюренных пальчиков вверх-вниз, как будто она исследует чужую территорию. Медленно, поступательно, боясь навредить.

– Полина, он не кусается, – и слегка сжал ее руку, показывая правильный для него темп.

Описывая круговые движения вокруг ее клитора, Саша губами ловил ее вздохи и всхлипы, чувствую приближение ее развязки. Воздух в машине стал влажным, напитанный их запахами, их возбуждением, их единением.

Достав из бардачка презерватив, Саша резким движением вскрыл фиолетовую фольгу и раскатал его по своему члену, ловя на себе темный взгляд Полины.

Саша слегка приподнял ее, чтобы аккуратно и мучительно медленно войти в нее, ощущая как стискивают ее мышцы от наслаждения и удовольствия.

– Поцелуй меня, – попросила Полины.

Он одной рукой еще ближе притянул к себе Полину, фиксируя ее голову за затылок и языком раздвигая губы, прорываясь внутрь. Забирая весь воздух, он затягивал ее в себя, властно, грубо, синхронно постанывая вместе с ней от глубины проникновения.

Медленные движения сменялись быстрыми толчками до пошлых шлепком. До еще более властных сжиманий и вдавливаний ее тела. Ее стоны, которые уже насквозь пропитали воздух в машине, действовали на Сашу как срывание чеки на гранате. А протяжные вздохи как снятие предохранителя. Такая влажная, такая сексуальная, такая красивая и ее…

– Саша-а, – сказала Полина, взрываясь у него в руках фейерверком чувств.

… и Саша кончает вслед за ней, крепко сжимая ее за бедра.

Капли, которые скатываются по стеклу вниз уже начали образовывать маленькие лужицы. Полина еще сидит на Саше, переводя дыхание и смотря на падающие капли с легкой поволокой во взгляде. Он еще глубоко в ней. От этого такое чувство наполненности и усталости одновременно. Саша еще сжимает ее бедра, уже не так сильно, но по-собственнически властно.

Его глаза такие спокойные, цвета хвойного леса. Он смотрит, как Полина что-то вырисовывает у него на груди, как медленно опускаются ее ресницы и как обжигает ее дыхание. Саша аккуратно перебирает ее волнистые волосы, слегка влажные у висков и вдыхает ее неизменный запах луговых трав. Сейчас нотки меда слышаться более ярко: их сладость завораживает и кажется нет на свете ничего вкусней и желанней.

– Дождь. Кажется, он заканчивается, – тихо сказала Полина.

– Хочешь выйти и прогуляться?

– Нет, мне с тобой тут очень хорошо.

С большим трудом отстранившись друг от друга, Саша помог Полине привести себя в порядок и одеть платье, которое она забросила. И сейчас в ее руках находится смятый зеленый комок, гордо носивший название вечернее платье.