Ты полюбишь

Такси остановилось аккурат напротив подъезда. Это ведь замечательно! Не надо времени тратить, чтобы еще дойти до подъезда. И как хорошо, что современные дома бизнес-класса имеют на первом этаже охрану, которая открывает двери, лишая возможности набирать кнопки домофона. Рома жил на десятом этаже. Если лифт проезжает один этаж за пять секунд, то до его квартиры он поднимется за пятьдесят секунд. Саша уже все посчитал. Темно-коричневая дверь с классической вырубкой в стиле древней Греции. Квартира номер 132. Странно, что его стук в дверь остался без ответа.

Длинный коридор, который сейчас не освещался, выглядел как тоннель, в конце которого было тусклое освещение – спальня. Пройдя тихо, сам не зная зачем, к дверному проему, Сашино сердце превратилось в ту чашку, которую он разбил о стену: вдребезги, на осколки. Только сейчас это были мелкие, очень острые осколки, вонзающиеся в его тело глубоко, до сочащихся кровяных потоков из раны.

Пошлые стоны, которые она издавала резонировали с такими же пошлыми и влажными шлепками двух тел. Его рука перехватывает ее по-женски миниатюрные и аккуратные ручки вверх над головой, чтобы зафиксировать, а другая рука вдавливает голову в подушку, делая общую картину порочной и жесткой.

– Когда ты уже скажешь, что ты шлюшка?

– Да! – хрипло и гортанно ответила Инна.

– Тогда говори ему, – и резко поворачивает ее голову в направлении двери, – повтори! – уже крикнув произнес Рома.

Последний осенний лист, который упал под ноги в уже морозный ноябрьский день покрыл его инеем. Холодный и тонкий слой льда. Еще такой хрупкий, но уже пронизывающей своей бездушностью. Листик, который почему-то сохранил свой первозданный зеленый цвет. Он не такой сочный майский зеленый листочек. Это уже глубокий, насыщенный, с явными прожилками зеленый цвет. Его не тронули краски осени, будто кто-то хотел сохранить его индивидуальность.

Зеленый цвет глаз потух вместе с тем зеленым листочком, который просто затерялся среди других таких же уже ненужных. Остался только холод. Холод ноября, когда зимний снег еще не может смягчить резко наступившую стужу и промозглость. Холод ноября, когда никакое тепло не может согреть. Уже не сможет.

Саша стоял, оперевшись спиной о стену. Он молча наблюдал, как его друг трахал его женщину. Его любимую женщину.

– Понравилось? – бездушно спросил Саша.

– Саша! Саша, пожалуйста! Я тебе объясню! Саша, – уже истерично плача пытается оправдаться Инна.

– А что тут можно объяснять? Как тебя раком трахал мой друг? Это надо объяснять? – наиграно тихо и спокойно сказал Саша, когда его душа раскололась на тысячи осколков, которые некому будет склеить.

– Господи, Саша, я не знаю, что на меня нашло. Может… может… он меня чем-то напоил. Я не знаю….

– Ну конечно. Ты ничего, бл*ть, не пила, – жестко встрял Рома, – ну, давай, расскажи ему все! Расскажи! – грубо схватил ее за волосы и откинул голову назад, что ее глаза встретились с потухшими зелеными глазами Саши.

Их связь длилась около двух недель, в течение которых Инна приезжала к Роме. Их первый секс по пьяни случился, когда Саша был в командировке в Бельгии. Точнее, заранее запланированный трах случился, когда Саша отсутствовал в стране, чтобы Рома спокойно мог подойти к Инне. Потом Инна сама набирала Рому. Что ей было нужно? Никто не знает. Но Роме это было даже на руку. У него даже возникла мысль записать это все на видео, смягчить удар, так сказать. Но куда интереснее смотреть на все это вживую. А сегодня… Сегодня Рома знал, где будет Саша, поэтому подстроить все было проще некуда. Только загвоздка заключалась в том, чтобы Саша все-таки решил к нему заглянуть, учитывая их натянутые отношения в последнее время. Но видно, кто-то там наверху так же, как и Рома, хотел быстрее распрощаться с Инной. И сейчас перед ним стоит абсолютно потерянный и убитый человек, в глазах которого догорают остатки былой яркости и веры. Такой вот цвет потухшего ноябрьского листочка, который дворник смел в общую кучу таких же уже ненужных листьев.

Шелк ее волос, который казался самым дорогим в мире – теперь это выжженная постоянным окрашиванием дешевая бязь, а любимый аромат пахнет предательством и ложью. Ее идеальное тело теперь хранит на себе и в себе следы других мужчин. Мудаков, которым она подставлялась ради… Ради чего? Саше уже не надо было это знать. Та картинка, с камином, с любимой женщиной, с детьми и зимними вечерами сгорала, оставляя ненавистную горстку пепла, которая исчезнет окончательно, стоит только легонько подуть.

– Ты теперь понял? – спросил Рома.

Ненависть, ярость и гнев, которые пытался заглушить Саша в миг вырвались наружу. Крепкий удар пришелся ему в живот, перехватывая дыхания без возможности сделать хоть маленький вдох. Другой удар был уже в челюсть, обрызгивая новый светлый ковер кроваво-красными пятнами, прям как те розы, что так и остались забытыми в такси. Другой удар означал сломанный нос, из которого потоком пошла густая и бордовая жидкость. А потом еще и еще.

Осенний воздух был уже холоден. Все листья с деревьев облетели, что они стояли абсолютно голыми, подставляя свои корявые ветви безжалостному и пронизывающему ветру. Еще немного и ранним утром небольшие лужицы будут под тонкой коркой льда, а дорожки будут усыпаны первыми хлопьями снега, что по законам Москвы, растает в течение пары часов, превращая эту девственно чистую гладь в грязную лужу и слякоть. Саша шел вдоль набережной, но не чувствовал, как ветер пробирался сквозь его кожу, охлаждая. Он уже ничего не чувствовал. Ничего. Злость? Ненависть? Разочарование? Не было ничего. Была пустота. Несбыточные надежды и мечты. Вот только каждый шаг давался все труднее. Каждое движение отзывалось болью во всем теле.

Спустя некоторое время Саша уехал в Италию…

Глава 31

Раскрой книгу, раскрой море

Переливы зеленых волн

Миллионы чужих историй

В тихий штиль на бумаге – соль

Раскрой море во время шторма

Пробегись по строкам глазами

Принимают страницы форму

Мачты с белыми парусами

Ты мое море

Ты мои волны

Я отдам свое сердце

Ради этого моря

“Кватро”

– Саш, я не понимаю, какие вещи мне с собой брать? Ты мне ни слова не сказал… – крикнула Полина из гардеробной, где уже были почти все ее вещи.

– Полин, если что – докуплю, – улыбнулся Саша, заглядывая к ней.

– Нет, ну все-таки. Вдруг ты меня отвезешь в Африку, а уменя только кашемировый свитер с собой будет…

– Нет, – засмеялся Саша, – это Европа.

Октябрь в Москве – прекрасное время, когда под ногами пестрый ковер из листьев, а вечерняя прохлада не дает замерзнуть благодаря теплому палантину. Закатное солнце окрашивает все в насыщенные цвета, что этот контраст отзывается резью в глазах. Противоречиво, но в глазах нет боли, только наслаждение, когда замечаешь этот последний яркий блик, который отражается в окнах домов и в зеркалах проезжающих мимо машин. Еще пару секунд и этот блик станет тусклым напоминанием о ярком, но уже прошедшем, дне. И вечер опускается на город.

– Мне кажется, я знаю, куда мы едем… – тихо сказала Полина, когда они стояли на террасе.

– Удиви меня, – улыбнулся Саша.

– Помнишь, ты как-то говорил о том, что твоя жизнь однажды развернулась на 180 градусов, и ты уехал. В Италию…

– Все верно, Полин… Я тогда потерял близкого мне человека, как я думал…

– Это все она? ТА?

– Да, Полин, – грустно ответил Саша.

– Еще немного и я начну ревновать.

– Не стоит.

Саша развернул к себе Полину и крепко ее прижал к себе, что между ними не осталось ни миллиметра. Нежно и аккуратно он тыльной стороной руки очертил сначала слегка приоткрытые губы, затем скулы, которые покрылись естественным румянцем. От такого чувственно жеста. Или от того, что воздух стал заметно холоднее, чем несколько минут назад, пока лучи солнца еще держались за крыши домов. А затем поправил прядь волос. Мягкую волну ее каштановых волос.

Он целовал ее медленно, но властно. Чтобы она сгорала от желания и умоляла его не останавливаться. Или чтобы умоляла прекратить эту пытку, захватив ее в свои объятия: крепко, жадно и подарил то наслаждение, от которого сводит все тело, рассыпаясь на тысячи искорок.

Утро наступило, когда будильник завел свою песню, говоря о том, что необходимо вставать. Наверное, Полина никогда так в жизни ничего не ждала, как этого дня. Что может быть радостней, чем проснуться в постели с любимым человек, сладко потянуться и в такой приятной спешке собирать вещи, потому что вечером было не до чемодана, а также быстро выпить небольшую чашку кофе. Хотя как выпить, пригубить пару глотков, ведь такси уже ждет внизу, чтобы отвезти их в аэропорт. И этот звук колесиков от катящегося рядом чемодана – самая приятная музыка начинающегося путешествия. А еще родное плечо рядом, на которое можно облокотиться, чтобы досмотреть свой утренний сон. И где-то там далеко доносятся голоса очередной модной попсовой песни по радио. Ведь теперь она будет, как пластинка, играть постоянно в голове обрывками той самой песни, напоминая о том самом моменте, когда они стали еще чуть ближе друг к другу.