Синий шиповник

– О, и Кузнечик прискакал, – удивленно протянула Наташа. – Будешь чай? У нас, правда, только три чашки.

– Да я с ладошки похлебаю.

В тот момент мне очень хотелось сидеть в нашей маленькой, но шумной компании. Тонуть в звуках смеха, делить чашку с Леной, пытаться забыть странную любовь Глеба. Тогда я была согласна с мамой: мужчины не стоили слез и внимания.

Максим

– Я тебя ненавижу, – мой муж говорил это спокойно, его лицо не выражало эмоций.

– И тебе доброго утра, – на самом деле каждый наш день начинался примерно так.

Максим сидел на постели, чуть ссутулившись, будто на него свалилась тяжесть земного шара. Я стояла у большого зеркала и причесывалась. Параллельно через отражение изучала игру света на его голых плечах и руках.

– Не смотри так, – мужчина натянул одеяло повыше, прикрываясь от моего скользящего взгляда.

– Как? – я повернулась под таким углом, чтобы больше не встречаться взглядом с супругом.

– Ты постоянно так смотришь…

– Я, может, хочу написать твой портрет. Поэтому изучаю.

– Ты можешь больше не приходить? – его голос был похожим на выжженую степь, сухую и безжизненную.

– Ты знаешь, что это невозможно.

Я тоже ненавидела Максима. Я была бы не против больше не приходить жить в эту квартиру, обставленную по вкусу его матери, не вести неприятных речей. Но у меня была совсем не радужная альтернатива.

После истории с Глебом меня все-таки достали. Галя распустила грязные слухи, якобы я к ней приставала. Конечно, это все бродило по университету в виде досужей болтовни. Вместе с ними из уст в уста переходили и повести про то, что Глеб тоже не совсем традиционных взглядов на любовь. Поэтому мое общение с ним выглядело в глазах студентов и преподавателей преступлением. Я почему-то думала, что лучшим выходом будет молчание. Тогда не знала, что при каждом учебном заведении есть наблюдатели. Их еще называют ПИН – представители интересов нации. И "пинки" нашего вуза посчитали своим долгом прислать мне желтое письмо. Это приглашение на экспертизу. Все до мурашек боятся этой процедуры, потому что истрактовать результаты процедур могут по-разному.

– Не бойся, Поля, – меня успокаивала мать, поглаживая по спине. – Мы все устроим.

– Что устроим? – я сделала вид, что не понимаю, к чему она клонит.

– Ну, помнишь тетю Аглаю Зеленчук?

– Ну да. Твоя подруга по Ольхону.

– Мы пригласили ее с семьей на свадьбу Вали. Заодно познакомишься с Максимом, ее старшим сыном.

– Но…

– Знаю про все твои "но"… Но сейчас ты доигралась в любовь, – она смотрела серьезно. – И чтобы тебя не забросали желтыми письмами, стоит поскорее выйти замуж.

– Но ты же сказала…

– Одна экспертиза – это не страшно. Это когда на детекторе лжи… – мать порывисто встала с дивана и начала прохаживаться по кабинету. – А вот следующие проверки намного неприятнее. И они последуют, будь уверена. И потом будешь проходить искусственное оплодотворение каждые два года. Хочешь жить так? Зато в перерывах между родами – люби, кого хочешь. Красота!

Я уставилась на ее сердитое лицо.

– Я тебя не для этого рожала, – изрекла свою любимую фразу мать.

– А я не просила меня рожать, – я хотела встать.

– Я сказала: выходишь замуж следом за Валей. Ничего не знаю. Тогда тебя только на детекторе лжи опросят и отстанут.

– Я не знаю…

– Ты никогда не задавалась вопросом: где твои родные тети, дяди? У меня была сестра. И она умерла на пятых родах. Она тоже доигралась в любовь.

Аргументы были железными. Я была безумно напугана. И на свадьбе брата едва ли могла веселиться. Когда ко мне подошла тетя Аглая со своими детьми и мужьями, я с трудом держала вежливую улыбку на лице. Да, Максим был симпатичный. Но я не представляла его рядом с собой. Нас посадили вместе, чтобы мы общались. И по виду моего компаньона я понимала, что тоже не произвела феерического впечатления.

– Налей мне шампанского, пожалуйста, – я выбрала идеальную фразу для общения.

– Да, шампанское хорошее, – Макс изучил этикетку на бутылке, потом начал ее открывать. – Я тоже себе налью.

Тогда все, что нас связало – это бутылка напитка, который бьет в голову. К середине торжества мы уже были на одной волне опьянения. Я истерично смеялась над каждой шуткой ведущего. Максим заботливо подливал шампанского и подавал закуски.

– Мне сказали, что ты режиссер, – у мужчины заплетался язык от выпитого, поэтому ему нелегко давалось последнее слово.

– Да. А ты – архитектор? – я была тоже пьяна, в этом состоянии я не выговаривала букву "р".

– Ну да. И как тебе кинематограф?

– Это моя мечта, – я махнула рукой чуть не уронив вазу с цветами.

– Ммм, – понимающе протянул Макс – Классно.

На второй день свадьбы мы сразу начали с алкоголя, потому что снова предстояло общаться. В полубессознательном состоянии я видела только симпатичного мужчину. И потом: он ходил на кухню за второй сырной тарелкой для меня. Мне тогда этого хватило, чтобы внутренне смириться с договорным браком. Все же человек проявил интерес и заботу. И мама мне сказала, что у его семьи есть своя выгода в наших узах. Поэтому я даже согласилась сходить на свидание для соблюдение всех приличий. Мужчина и женщина перед помолвкой должны несколько раз показаться вместе в обществе. Максим пригласил меня в ресторан.

– Ты же любишь шампанское? Или, может, закажем что-то другое? – он говорил, изучая меню.

– Можно для разнообразия вина.

– А что для закуски?

– Сыр.

Мы так и провели два часа за обсуждением вкусовых качеств сыра с плесенью. От волнения выпили две бутылки белого полусладкого. Во второй раз я и Максим посетили балет. Хороший вариант, если вам нужно пойти на свидание, но не о чем поговорить с кавалером или леди. В театре особенно не поболтаешь. Больше времени на ухаживания и притирку нам не дали. Нужно было торопиться с торжеством.

На экспертизе по ориентации я была расслаблена. Ощущение, что все устроится, придавало уверенности.

– Как звали вашего первого мужчину? – спрашивал беспристрастным голосом человек с серым лицом.

– Егор.

– Сколько вам было лет, когда вы его повстречали.

– Пятнадцать.