Ворон обгладывает кости

– Его взяли, – спокойно заговорил мужчина, – потому что он показал себя превосходным бойцом. Вова оказался лучше не только всех претендентов, но и двоих новичков, которых взяли в предыдущие два года.

– А я вообще-то не с тобой разговариваю, мужик, – высокомерным тоном заявил Влад и снова обратился к Субботину: – Ты мой совет про зад не забывай. О тебе как-никак беспокоюсь. Взяли-то тебя в отряд только потому, что ты во вкусе Алана.

– А я смотрю, ты совсем разговаривать не умеешь, – заметил Артём на удивление ровным голосом. – Вот когда научишься нормально себя с людьми вести, тогда рот и раскрывай.

Воронов-младший зло прищурился, теперь уже обратив всё своё внимание на охранника.

– Ты меня ещё учить будешь? – агрессивно воскликнул парень. – Ты кто такой вообще?!.. Ах, да! – уже другим тоном протянул он: обманчиво ласковым. – Муж Стеллочки. Рогоносец.

– Ты как о моей жене говоришь?! – взбеленился Толмачёв, и Вова в тот же миг вцепился в него, удерживая от опрометчивых поступков.

– Не обращайте на него внимания, Артём! – взмолился Субботин. – Он намеренно вас провоцирует!

– Как хочу, так и говорю, – тем временем отвечал Владислав, откровенно наслаждаясь процессом.

– Я тебе поговорю! – пригрозил мужчина. – Отвали от моей жены! Достал её уже!

– Когда от неё «отвалить», я сам решу. И, к твоему сведению, Толмачёв, это твоя жена ко мне домой приходит, а не я – к ней. А в своём доме я буду вести себя так, как мне нравится. Ясно? И никакие отбросы вроде тебя мне указывать не будут. Поэтому, если я захочу, то на твою жену и лягу. Понял?

– Что ты сказал?! – взревел Артём и только благодаря Вове не сумел броситься на наглеца.

– А у тебя ещё и со слухом проблемы? – ухмылялся довольно Воронов. – Ты на меня внимательнее-то посмотри. Понимаешь хоть, с кем разговариваешь?

– Понимаю, молокосос ты недоделанный, – прошипел мужчина.

– А я сразу заметил, что умом ты неодарён, – невозмутимо сообщил парень. – Глупо. Очень глупо. Проблем хочешь?

– Это у меня-то проблемы будут?

– У тебя, у тебя, Толмачёв, – покивал Влад. – Не у меня же! Ты за своим языком следить научись, когда с Вороновым разговариваешь, а то я ведь могу и доложить твоему начальству, что во время дежурства ты языком чешешь с посторонними, да людям хамишь, в драку кидаться пытаешься, – очень терпеливо объяснял парень. – Быстро с работы ведь вылетишь. Как сам-то считаешь?

– Ты моему начальству не указ! – отмахнулся Артём.

– Я-то, может, не указ, а вот мой отец – другое дело. Могу ему шепнуть, если хочешь.

– Можно подумать, он тебя слушает!

– А ты так уверен, что не слушает? – тихо спросил Владислав с лёгкой улыбочкой. – Желаешь проверить?

Толмачёв молчал, вглядываясь в смазливое лицо парня и пытаясь определить, блефует тот или нет. Красавчик тем временем из его молчания сделал свои выводы:

– Вот и молодец. Ни к чему рисковать работой. Лучше у тебя всё равно не будет – можешь мне поверить, – доверительно сказал Воронов. – С твоими-то мозгами!

И расхохотался довольно.

– Тяжело тебе, однако, придётся за пределами Лагеря, – спокойно произнёс Артём. – Там всем плевать, чей ты сыночек.

Улыбка Влада немного увяла.

– Ты – охранник, Толмачёв, – ледяным тоном заявил он мужчине. – Вот и охраняй. Молча.

И с этими словами парень пошёл прочь.

– Засранец, – пробормотал Артём.

– Так и есть, – печально согласился Вова. – Не связывайтесь с ним. Себе дороже. Вы только ему удовольствие доставляете.

– Заметил уже.

Настроение у Толмачёва как-то сразу испортилось.

4 июля, пятница

Виктория, волчица

Виктория вышла из автомобиля. Обойдя машину, она отстегнула своего сынишку Данила и, вытащив из детского кресла, взяла на руки. Одетый в тёплые штанишки и кофточку, мальчик закашлял ей в плечо.

– Сейчас-сейчас, – пробормотала волчица, покачивая сына на руках.

Перейдя дорогу, женщина приблизилась к двери дома Павла Шевцова, лучшего целителя Лагеря, прошедшего всю войну в качестве полевого врача. Очереди, к её облегчению, не оказалось, но, когда она заглянула внутрь, выяснилось, что лекарь принимает пожилую ведьму. Закрыв дверь, Вика стала ждать своей очереди, присев на лавочку, прислонённую спинкой к стене дома.

Через 4 минуты ведьма вышла, и Виктория вновь заглянула внутрь дома.

– Входите-входите, – разрешил маг, ставя что-то в шкаф.

Женщина вошла. Комната была простая и просторная. Оштукатуренные стены сплошь увешивали засушенные травы, в шкафах стояли многочисленные склянки с мазями и опять же травами. В воздухе облаком висела смесь различных травяных ароматов: сладковатого, горького, терпкого… Волчица пересекла комнату и села на стул, предназначенный для посетителей. Павел поздоровался с ней и её сыном и, вернувшись на своё место, сел напротив них за стол и вопросительно поглядел.

– Я слушаю вас.

Волчица стала подробно рассказывать про болезнь сына. Когда она почти закончила, дверь за её спиной распахнулась, и в дом без разрешения ввалился молодой и красивый мужчина.

– Привет, Паш, – поздоровался он и рухнул на стул рядом с хозяйским столом.

Вика подняла брови, возмущённая его бесцеремонностью.

– Здравствуй, эмбэ, – спокойно ответил маг и многозначительно посмотрел на посетительницу, чтобы она продолжала рассказ.

Однако женщина в упор поглядела на мрачного гостя. Через несколько секунд тот это заметил.

– Что? – с вызовом осведомился красавчик, вперив в неё холодные голубые глаза.

– Я при вас должна, что ли, рассказывать? Выйдите и подождите своей очереди.

– У вас что: сифилис или гонорея? Я, кстати, не на приём.

– Это не моя проблема, что вы не на приём, – раздражённо отрезала Вика и поглядела на лекаря. – Павел Евгеньевич!

Шевцов страдальчески поморщился и умоляюще посмотрел на гостя.