Тень огня

Сначала ее обожгло холодом. А потом чудовищная боль пронзила сознание Сола. Это был не просто укус дикого зверя. Зубы элементаля были словно из раскаленного металла, дыхание огненным, а слюна расплавленным свинцом. Сол смотрел на оплавленную конечность, с которой лоскутами слезает кожа и капает на землю бурая жидкость. Он даже не сразу понял, что кричит и уже практически сорвал голос. Он перевел взгляд на лиса, который рычал, щетинился и готовился еще раз напасть. Волшебник зажмурился, пытаясь локализовать и отграничить боль в руке, чтобы она не мешала ему колдовать, собрался с силами и выбросил здоровую левую руку с волшебной сетью, которая материализовалась тонкими золотистыми нитями. Магия волной прошла через тело волшебника и взорвалась болью в поврежденной конечности. Лис проследил за полетом сети, прыгнул, вытянувшись в струну, прижав уши к голове, а лапы к телу, и пролетел сквозь прореху, сделанную ошибочным заклинаниями Сола, когда тот торопился.

Мягко спружинив, дух легко приземлился на все четыре лапы, затем обернулся и практически без паузы прыгнул на волшебника. Сол уловил это движение, попытался защититься, но колдовать раненой рукой не получалось, магия не могла сконцентрироваться и материализоваться, а лишь причиняла еще большую боль. Лис повалил волшебника на землю и завис над ним, прожигая передними лапами дыры в его жилете. От огненного дыхания сгорели ресницы, брови и часть волос. Сол отвернул голову, пытаясь защитить лицо, рывком повернулся на бок, откинул зверя ударом локтя, а потом отшвырнул его заклинанием еще дальше к скалам, точно за круг призыва, с трудом сложив пальцы левой руки нужным образом – он был правшой. Волшебника охватила паника. Правая рука никуда не годилась, левой он не привык колдовать, а на половину заклинаний вообще нужно было задействовать обе руки.

Лис отлетел, ударился о камни, однако проворно поднялся на лапы, гневно фыркнул, будто бы сплевывая на землю. Потом сделал два шага к кругу, сверкнул глазами, воровато подхватил с земли амулет с драконом, быстро повернулся к волшебнику задом и рванул в темноту, высекая когтями искры из скальной породы.

* * *

– Сто-о-ой! – заорал Соллор, не успев обрадоваться передышке от яростных атак лиса и миновавшей угрозе своей жизни, спешно подскочил на ноги и бросился в погоню. Во тьме на секунду вспыхнули два огонька слегка раскосых лисьих глаз, а потом скрылись, и лишь легкий топот лап указал на то, в какую сторону побежал зверь.

У Сола похолодело внутри от страха. «Довыпендривался с призывом дракона? Огненные земли! Амулет! Даже лис оказался тебе не по зубам!» – стучало у него в голове голосом то ли Сааксира, то ли отца, то ли Джеллиса, пока он бежал впотьмах за элементалем. «Соллор? Ага, был такой неудачник, все время задирал нос, а сам в итоге не смог обуздать духа-покровителя, провалил Испытание и останется навсегда недомагом. Ха-ха-ха-ха!» – высокий истеричный женский смех протыкал мозг острыми шипами. Эмма? Маргарет? Мама?..

Эти мысли были страшнее боли в руке, груди и лице. Они подгоняли его в бессмысленной погоне за потусторонним зверем.

Не разбирая дороги, Соллор мчался сквозь тьму по незнакомой местности. Чтобы осветить себе путь, он попытался призвать светляка и чуть не потерял сознание от боли, когда волны волшебной энергии пронеслись через разорванные контуры татуировок и рваные раны правой руки. Сол прижал ее к животу и помчался дальше, стараясь не опоздать. Иногда отдаленный слабый свет от взрывов вулканов слегка освещал контуры скал, Сол запоминал их и потом в темноте угадывал, куда бежать. Он уловил движение за выступом скалы и прибавил скорость, чтобы сократить расстояние до цели. Что он будет делать с духом, когда нагонит его, Сол не думал. Чем и как он будет его ловить, как набросит связывающее заклинание раненой рукой. Как будет защищаться от огненной ярости. В мозгу стучала лишь одна мысль – догнать. А там будь что будет.

На очередном повороте оказалась расщелина, которую маг просто не мог заметить, нога его подвернулась, и Сол кубарем покатился вниз по склону, поднимая за собой тучи пыли и отмечая каждый удар отборным ругательством.

Он достиг подножия холма и дна отчаяния одновременно. У него болело все тело от ожогов и ушибов, но даже эта боль не могла заглушить душевные муки, которые он испытывал.

– Тва-а-арь! Паскуда! Навозная куча! Чтоб тебе пусто было! – кричал он в темноту в ярости и бессилии, лежа на боку в очень неудобной позе. Он почувствовал, как по обожженной щеке пробежало что-то горячее и мокрое, и еще больше разозлился на себя, на духа и на весь мир в целом. Он повернулся на спину и кричал и кричал в пустоту, обзывая огненного элементаля проходимцем, безответственным элементом общества, вонючим хвостом ишака, кучей навоза и прочими более сочными эпитетами, которыми был весьма богат родной язык Сола, смысл которых крутился вокруг межвидового и внутрисемейного соития.

В какой-то момент Соллор понял, что израсходовал весь запас ругательств и заходит уже на четвертый круг в проклятиях, умолк, закрыл глаза и заставил себя сесть и прислушаться к себе. Он был истощен. Не осталось ни физических, ни, что самое страшное, магических сил. Волшебник даже обрадовался тому, что в темноте видны лишь очертания его правой руки, он сомневался, что у него хватит духу рассмотреть повреждения при дневном свете. Сумка с остатками еды и скудным запасом эликсиров осталась где-то далеко позади, и волшебник был уверен, что не сумеет отыскать в темноте то место. Да и запас там был, мягко говоря, небогатым. Сол настолько привык к тому, что огонь не может причинить ему вреда, что у него даже не возникло мысли, что было бы неплохо прихватить с собой зелье от ожогов.

Маг оторвал наиболее чистый кусок от подкладки плаща и, шипя от боли, обмотал им кровоточащую конечность. Сейчас он мог только перевязать раны и переждать ночь, надеясь, что он окажется не аппетитным для местной фауны. Или, наоборот, что его сожрут и не придется жить с вечным позором. Сол укрылся за выступом скалы, закутался в плащ, прикрыл лицо платком от пыли и погрузился в тяжелый сон.

9

Ему снилось, что он бегал по вулканическим землям и что-то искал. В груди сосало от пустоты и одиночества, хотелось домой. Слезы отчаяния он перемалывал в клокочущую ярость, с рыком вырывавшуюся изо рта. И снова бежал. И искал.

Он проснулся еще более уставшим, чем засыпал. Открыл глаза и посмотрел на светлеющее небо. Попробовал пошевелиться. Затекшее тело ответило чудовищной болью.

«Дьявол! – выругался Сол. – Ну почему меня никто не сожрал ночью?»

Из-за холма показалось солнце, а на край скалы, за которой укрылся Соллор, выбежала маленькая красная ящерка. Она замерла и засмотрелась на светило, изредка облизывая глаза крошечным фиолетовым язычком.

«Вот же зверь, – подумал Сол. – Ничего ему не надо. Сидит себе, греется, набирается сил. Никаких страданий, разрушенных ожиданий и несбывшихся надежд. Все заботы – найти, что пожевать, да погреться на солнышке».

Солнце поднималось все выше. Вокруг пробуждалась жизнь, что-то скрипело, шуршало, перекатывалось, и, хотя Сол не видел, но отлично слышал звуки оживающей вулканической пустыни и ощущал ее всеми волосками тела.

Вдруг ящерка издала стрекочущий звук, встряхнулась и вспыхнула огнем. Посмотрела на Сола будто бы с вызовом – что, слабо так же? Тот вздрогнул. Саламандра! Настоящая дикая саламандра огненных земель – один из первозданных духов огня. Соллор ошеломленно рассматривал ее, боясь спугнуть, и почти не дышал. А она покрутилась вокруг себя, лизнула камень тут, там, чихнула и шмыгнула в трещину в скале.

«Вот что мешало вызвать такую зверюшку в какой-нибудь кузнице? И ехать не пришлось бы в адовую даль. И девушки были бы в восторге от ручной саламандры», – уничижительные мысли Сола неизбежно крутились вокруг собственного провала…

Однако саламандра не только ввергла волшебника в пучину самобичевания, но и подсказала ему возможный путь к спасению. Солнце над вулканической землей. Небесный огонь над земным. Соллор находился между двумя родными стихиями и мог попробовать взять себе их силу. Не только духи огня были здесь, как дома, но и волшебник тоже. Он кое-как сел, открылся солнцу и стал впитывать его энергию. Маг чувствовал, что у него получается, сила приходит – но, увы, не задерживается в его теле.

Сол закрыл глаза и вошел в состояние медитации, направляя внутренний взор на свое магическое тело. Прочувствовал каждый контур, каждый завиток и каждое озерцо силы. Все было в порядке. Но магия не могла задержаться. И тогда в страхе он устремился к поврежденной руке и чуть не выпал из медитации, чтобы перестать видеть то, что открылось ему. Контур разорван, магическая энергия тонкими, почти неразличимыми струйками вытекает наружу. Волшебник перевел дух и попытался соединить переплетения волшебных сосудов, но у него ничего не вышло. Будто бы ребенок сломал цветок и теперь пытается вернуть как было, соединяя обрубки стебля, но у него ничего не получается.

Соллор немного отдалился от проблемной руки, не выходя из транса, восстановил дыхание и вместе с ним самообладание. Так оставлять было нельзя. Нужно было постараться что-то сделать.

Он вернулся к руке, проскользил по ней взором и нащупал в районе локтя переплетение меридианов контура, зацепился за них, подтянул поближе жилы от кисти, мысленно обрубил поврежденные и безжизненные концы и замкнул контур чуть выше локтя. Переплел невидимыми нитями, чтобы соединение не распалось. Почувствовал, что у него получилось: энергия перестала вытекать и стала потихоньку накапливаться.

Сол вышел из медитации, тяжело дыша. Пот лился по его лицу. Он смог. Выключил разорванный магический контур из круговорота силы. Никто его этому не учил. Курс анатомии волшебников он вообще прослушал вполуха, потому что это был не профильный предмет без экзаменов. Да он и не слышал о таком. Сейчас все произошло на уровне интуиции и смутных ощущений.

Соллор гнал от себя мысли, что, однажды выключив руку, он ее никогда больше не восстановит. Стоило замкнуть контур, как волшебнику сразу стало легче – энергия перестала вытекать из него, а зациклилась и разлилась прохладным потоком внутри тела, наполняя все клеточки жизненной силой.

Он собирал магическую силу медленно, по капельке, как пустынное растение собирает влагу.

Спустя час он уже смог наложить несколько простеньких обезболивающих заклинаний на свои раны и вздохнул. Жить можно.

Рука под повязкой распухла, и ранее болтавшиеся на ней браслеты передавили предплечье. Собравшись с духом, он аккуратно размотал пропитавшуюся кровью ткань. Последние обороты дались ему с колоссальным трудом. От вида багрово-черного месива ему стало дурно. Попытка пошевелить пальцами принесла боль, несмотря на волшебную анестезию. Пальцы так и не шелохнулись. «Оставить панику! – мысленно рыкнул Соллор на себя. – Тут есть, чему болеть. Отличный знак, если разобраться!» Он чуть не взвыл от никчемности своих попыток сохранить оптимизм, чтобы не провалиться в яму отчаяния, в которую себя уже практически загнал.

Солнце уже перевалило за полдень и направилось к горам. На месте оставаться было нельзя, нужно найти питье, еду и какой-то транспорт до ближайшего крупного города, где, как он надеялся, ему помогут вылечить руку. А там уже можно и подумать, что делать дальше. Сол поднялся на ноги и, шатаясь и прихрамывая, двинулся в путь.

Даже в полном здравии, с запасом физических сил и на душевном подъеме, путешествовать по горам – дело непростое. А в том плачевном состоянии, в котором находился Соллор, этот квест приближался к разряду невыполнимых.

С большим трудом он выбрался из расщелины, в которую угодил в результате ночной гонки, на относительно ровную поверхность, повернулся спиной к вулканам, чтобы выдержать направление на восток, и медленно поплелся вперед. Ему приходилось часто останавливаться, чтобы присесть и перевести дух. Во рту пересохло, а живот, казалось, прилип к позвоночнику. Рука ныла и пульсировала под свежей повязкой, действие обезболивающих заклинаний заканчивалось. Как Сол ни старался, не мог узнать местность. Скалы будто бы перемещались, меняли очертания. Ясно было, что он заблудился и сейчас шел не тем путем, которым попал в огненные земли. Либо это начавшаяся лихорадка меняла его восприятие. В любом случае, направление было одно – прочь от огнедышащих гор.

Вскоре силы покинули волшебника, и он остановился на ночлег в укрытии из скалы в два человеческих роста и насыпи раскрошенного базальта.

Несмотря на чудовищную усталость, сон не шел. Дул сильный западный ветер, наполняя воздух пылью и газами с великих вулканов. Платок, прикрывающий рот и нос, забился пылью, Сол в очередной раз отбил его об сапог, кашляя и ругаясь, как чернокнижник, и повязал обратно на лицо.

Полыхнуло зарево от близкого выброса лавы. А что будет, если произойдет большое извержение? Сможет ли полумертвый волшебник убежать от огненного потока? Он читал, что скорость лавовой реки может в три раза превышать скорость лошади, бегущей во весь опор. А еще ему было интересно, по-прежнему ли он избранник магии огня и стихия ему нипочем? Или с провалом Испытания он стал обычным человеком, который может запросто сгореть в огне? От этих мыслей его охватил озноб. Или от горячки?

Соллор кутался в плащ и пытался как можно глубже спрятаться в своем убежище, но оно было слишком маленьким, и ветер все равно задувал внутрь. Юный маг так и не смог заснуть и, наконец, вылез из укрытия, чтобы размять ноги и спину.

Слезящимися от ветра, пыли и лихорадки глазами Соллор смотрел на вулканы. Они жили своей жизнью, дышали огнем, как драконы. Может быть, никаких драконов и не существовало никогда? Что, если это просто игры воображения усталых путников, не сумевших перебраться через хребет острых скал?

Вдруг с запада донесся оглушительный рев, землю тряхнуло. Сол оперся о скалу, чтобы не упасть, и во все глаза смотрел, как горные хребты в отдалении пошли ходуном. В зареве проступили очертания огромного змееподобного тела, с гребнем на верхней части спины, закрывшего собой жерло одного из дальних вулканов. Оно перекатывалось от одной огненной горы до другой, ревело и рокотало.

Внезапно скала под рукой Сола зашевелилась, волшебник отскочил от нее в сторону и упал, споткнувшись о выступ. Очень неудачно упал, на правую руку. Он вскрикнул от боли. Скала повернулась на звук его голоса и сверкнула огненными глазами.

«Дракон! Настоящий дракон! – в панике подумал Соллор. – Мне конец».

Вытянутая крокодилья морда на длинной гибкой шее тотчас оказалась прямо напротив лица волшебника. Дракон втянул воздух узкими дырочками носа и приоткрыл пасть. Сол попытался отползти назад, хотя понимал, что шансов убежать от огромного зверя у него нет. Но дракон не погнался за ним. Он снова понюхал воздух и практически коснулся краешком морды правой руки застывшего на месте Сола.

– Ты-ы-ы ум-мр-р-реш-ш-шь, – пророкотал зверь. Он отвел морду в сторону, будто бы брезгуя, оттолкнулся лапами от земли, поднял крыльями тучу пыли и полетел на запад. К вулканам, на зов большого дракона-прародителя.

Соллор откинулся на спину и так и остался лежать, даже не пытаясь успокоить бешеный стук сердца и слезы, выступившие на глазах. Он бездумно глядел в серо-фиолетовое небо на черные силуэты крылатых змеев, больших и малых, проносящихся над ним на запад. Ветер стих. Серый пепел падал на обожженное лицо мага, но тот даже не потрудился укрыться повязкой.

* * *

Лихорадочный ночной сон не принес успокоения, а утром все повторилось: тяжелое, будто с похмелья, пробуждение, поверхностная медитация и попытка накопить магическую энергию. Обезболивающие заклинания на руку. И путь назад, на восток, в мир людей.

Соллор шел медленно, подволакивая ноги. Часто останавливался передохнуть.

«Какой глупый, бесславный конец, – со злым унынием думал маг. – Вот так сдохнуть от голода, жажды и горячки в расплату за свои гипертрофированные амбиции».

В какой-то момент у него даже мелькнула мысль повернуть на запад и пойти перед смертью еще раз посмотреть на драконов. Ему уже не верилось, что он в ближайшее время сможет добраться до жилых или хотя бы живых мест. Дорога сюда от пограничных земель заняла у него почти неделю. И тогда он был бодр, полон сил и вдохновения.