Забытые: Тени на снегу

Читая старые сказки, люди верили, что в искрящих горит огонь – костёр. И ошибались – в нас, как в озёрах, отражается солнце Шамира, и его лучи, искря, разогревают кровь, разгоняют окружающую тьму и наполняют силой.

Рядом с указанным домом тоже горел костёр, а подле него грелась немолодая семейная пара. И вертелась моя спутница. Когда я остановилась, Вёртка выбралась из сугроба и вернулась на своё место. И передала короткой мыслью одно: «Очаг».

– Вечера доброго, чалиры. Кто у вас гостил несколько дней назад? – начала я сходу.

– Жена брата моего младшего, – после удивлённого перегляда с женой ответил мужчина. – Зарна. Она постоянно за травками приезжала. Леса у нас богатые, да и близко.

– Одна?

Дружный кивок.

– С кем она общалась из местных? Чаще других? – у меня не шла из головы случайная мысль о пропадающем в чужих погребах торговце – любителя хмеля. Или всё же неслучайная.

– С Виденом. По торговым делам, – женщина смотрела на меня с любопытством. – А тебе зачем это, чали?

– Извини, чалира, не могу сказать, – вежливо улыбнулась я и продолжила: – Виден местный? Или приезжий?

– Как сказать… – мужчина снова переглянулся с женой. – Дом унаследовал от деда лет пять назад, но жил там редко. Всё туда-сюда сновал с торгом. Но… – и осёкся.

– Но? – подбодрила я, глядя на него в упор.

– Нынче в конце лета как вернулся – так и осел. Почти не выезжал. Запил с чего-то. Как Зарна наведалась – чуток очухался, а потом…

– Пропал? – догадалась я.

– Так он, чали, вечно… по погребам по чужим, – скривилась женщина. – То и дело вот так вот… пропадал. Мы его и не видали почти. То нету, то закупоренный ходит, даже в жару, до рукавиц.

То есть люди не поняли, что среди них поселился знающий… А беглянки прибыли в Солнечную долину, по слухам, прошлым летом… Кто они такие, мы знали. А вот кто этот парень, ещё предстоит понять. О том, что они путешествовали втроём, мы понятия не имели. Их всегда видели вдвоём – Тихну и Горду. Где они парня подобрали, чем совратили, за что убили?..

И, кстати, он действительно мог быть Виденом и торговцем – в прошлой жизни. Община не одобряла тех, кто хоть иногда жил прошлой жизнью, но и не запрещала, если дела знающих не забрасывались. И запить он мог, как Зим, из-за того, что умер – почти, но не совсем. А тут и ушлая девица с травками «нужными» подвернулась…

Любопытно, зачем он понадобился?..

– Как он выглядел? Где жил?

Мне описали обычную, непримечательную внешность – среднего роста, бородатый, востроглазый – и указали на соседнюю улицу, на дом наискось. Вёртка неохотно покинула своё убежище и снова отправилась разведывать. А я осторожно предупредила:

– Зарна в вашем доме кое-что оставила, и мне нужно это найти. Прошу, не ходите за мной, – и ещё осторожнее: – Ваш брат вам всё расскажет. Напишите. А у меня – время.

– Конечно, чали, – хозяин махнул на проём без двери.

А сам зашушукался с женой, и краем уха я услышала сердитое: «А я тебе говорила… Эт всё травки, из-за них поди…»

Обстановка дома была очень простой. Крохотный коридорчик – сапоги снять да тулуп встряхнуть, две небольшие смежные комнаты – кухня и спальня за занавесью. Рядом с очагом – бочка с водой с одной стороны, деревянная лестница на второй этаж – с другой, напротив – стол со стульями. А в очаге, за обережным кругом крупных камней, мирно потрескивало волшебное пламя – неопасное для прикосновения и случайных вещей, негаснущее, дающее тем больше тепла, чем холодней на улице. Знающие зарабатывали не только необычностями.

Я убедилась, что никто не подслушивает и не подсматривает, присела перед очагом и парой шлепков погасила пламя. И тщательно ощупала грязную кладку пола. Один из камней скрипнул и легко покинул гнездо. Я на всякий случай, подозревая гадость, опутала ладонь защитой из искр и осторожно сунула руку в дыру.

Но – ничего.

Ничего не случилось. А пальцы нащупали деревянный брусок. Вынув его из тайника, я изучила каждый сучок, каждое ребро, каждый угол – и опять ничего. Обычный кусок дерева – обычный кусок доски с мою ладонь. Искры пробежались по неровной поверхности и разочарованно сиганули в очаг – разжигать новый домашний костерок. А я вернула камень на место и встала. Однако что-то в деревяшке есть, раз Тихна спрятала брусок именно здесь, а не «дома». Хотя от него не тянуло ничем, вообще. Дерево и дерево.

Я обернулась, сделала пару шагов и увидела на стене посмертную тень.

– Это? – спросила негромко, показав ей брусок. – За этим ты привела меня сюда?

Тень кивнула.

– На твоём постоялом дворе что-нибудь полезное осталось? – уточнила я. – Есть смысл туда возвращаться? – или Вёртку отправлять.

Тень качнула головой: нет, мол. А врать хозяевам они не умеют. Говорить, к сожалению, тоже. Только чувствовать, передавать обрывки ощущений и вести к нужному месту. И показывать своё прошлое, но для этого нужен небольшой ритуал, много времени и место, где меня не потревожат.

– Зачем оно нужно? – я подбросила брусок. – Для чего?

Тень надулась, заметалась, но быстро сникла. Потом выпрямилась и подняла руки, закачалась, явно изображая дерево.

– Важно не «что», а откуда? – я не сводила с неё глаз. – Что за порода? И где растёт?

Она лишь молча кивнула. Я сунула брусок в сумку. Позже разберусь. А пока… Не просто же так Тихна сделала тайник именно в очаге. Дереву или волшба нужна… или огонь. Тень снова закивала. Или – или? Или всё вместе? Я на ходу запустила в сумку пару искорок и накинула капюшон. Да, позже.

На улице, отвлекая, что-то тренькнуло. Я вышла на крыльцо и обернулась. Наледь засияла и тихо, мелодично зазвенела от напряжения, готовая лопнуть. Я кинула быстрый взгляд на дом торговца Видена и сбежала с крыльца.

Он единственный не сиял и не звенел, оставаясь прежним.

Точка раннего излома? Вероятный исток внезапной зимы? И Вёртка где-то затерялась…

– Не волнуйтесь, чалиры, так надо, – объяснила я скороговоркой, пробегая мимо семейной пары. – Дух снимает чары. Спрячьтесь за костёр. Ничего не бойтесь. И с вашим домом всё в порядке. Доброй ночи.

Рядом с домом Видена я не заметила костров – он стоял пустым и казался заброшенным, а окружавшая его каменная оградка была гораздо выше соседских. Я прислушалась к далёким голосам, осмотрелась, не приметила любопытных взглядов и перемахнула через оградку. Быстро пересекла задний двор и остановилась у скользкого крыльца. Толстый слой наледи, тёмные окна, угрожающе сосульки под крышей. Дверь плотно запечатана ледяной коркой. Дом и пустой… и нет.

В доме что-то было.

В душе заворочалось радостное предвкушение. Хорошая заварушка – то, чего мне давно не хватало. Чтобы вспомнить себя-искрящую. Почувствовать былую силу. Понять, удалось ли обуздать её за пару скучных прошлых лет. И удалось ли вырасти. И просто, спали всё солнце, размяться – без чужих глаз и ушей, без страха разоблачения.

Когда я уходила к знающим, мама просила меня быть очень осторожной. Потому что по меркам искрящих я всё ещё ребёнок – неуравновешенный, драчливый, любопытный, рисковый. Я обещала. И старалась держать слово. И постоянно напоминала себе, что именно из-за любви к риску, опасностям и опытам я и оказалась сначала на Гиблой тропе, а потом – среди знающих. Но без риска старую кровь не обуздать. А если я не научусь этому – не нащупаю тот предел, когда сила становится одинаково губительной и для врага, и для меня, – то никогда не уйду дальше чтения чужой крови и памяти. А обстоятельства нынче складываются так, что…

Я буду очень осторожной, правда-правда, честно-честно…

Но здесь и сейчас я срежу «кожуру» с тайны этого дома, разломаю мякоть на дольки и разберусь, что это за «фрукт».

Вёртка, ощутив моё присутствие, вынырнула из-за крыльца с видом замёрзшим и несчастным. Жалобно заискрив, она скользнула в штанину, забралась по моей ноге и затаилась в привычном тепле. Я прислушалась к её лепету и нахмурилась. Дом её к себе не подпустил, и взломать его защиту не получилось. Ни одной щели, наледью плотно запечатано всё, от фундамента до крыши.

Посмотрим, крепко ли.

Я скинула капюшон, закрыла глаза и задержала дыхание. Холодная людская кровь, похожая на стылый сквозняк, гуляла далеко от меня, и ещё дальше ощущался Зим. Он до сих пор торчал около острога, а люди сгрудились у своих домов, наблюдая за волшбой. И немного времени и свободы у меня есть, и внезапное сияние никого не смутит. Вон как соседские дома светятся.

Подозрительно, если Виденово жилище будет не как все.

Вдох-выдох, и меня плащом окутало солнечное мерцание. Искры затрещали на одежде, взобрались по шее, спустились к земле, обтянули ладони перчатками. Храните… Поднявшись по ступеням, я нащупала скользкий бугорок ручки и, помня об особенностях местных домов, резко дёрнула дверь на себя. Наледь затрещала, но выдержала. Я дёрнула сильнее. Наледь хрустнула, и по двери пошли трещины. То, что надо.