Темные ведьмы не влюбляются

Эл громко фыркнул.

– Хорошо, хорошо. Наш предполагаемый убийца, конечно же, далек от законопослушности, – с досадой признала я. – Однако руна «стан» сжирает резерв. Да и зачем ранить кого-то ледяной руной? Есть способы проще.

– Какова была стихия Бена Лоури? – спросил Нойтус.

– Черт! Огонь, – мне захотелось провалиться сквозь землю. Вот что значит отсутствие практики общения с мертвыми людьми.

– Вот вам и ответ. Да, фра Авенлог, меня сюда прислали не только за мои красивые глаза, – с довольной миной сообщил мне Эл.

Я собрала всю свою гордость в кулак… и засунула ее куда поглубже.

– Лоури был плохим преподавателем, но неплохим магом. Кто-то напал на него и применил ледяную руну, потому что стихия декана была горячей. Нападавшему удалось на несколько минут нейтрализовать магию Лоури и столкнуть его вниз, – отчеканила я.

– И этот кто-то – из тех, кто хорошо знает Дроудон, – добавил Нойтус, быстро и точно выставляя руны постмортальной «жизни». Одни руны гасли, другие тут же вспыхивали на месте выгоревших. Мне бы такую скорость. – Кто-то, хорошо знавший особенности преподавателей. Вот я, например, не могу с первого взгляда определить стихию мага. Какова ваша стихия, фра Авенлог?

– Вода, – почти не соврала я.

Я всегда любила воду, как моя мама – землю, хотя мы обе не зависели от одной стихии. Вот отец подчинялся воздуху, дядя Райан – эфиру, как и его сестра (и моя тетя) Кристен. Анна тоже была мультимагом, в высшем понимании этого слова, а Ксана совмещала эфир с воздухом.

О том, кто из студентов – мультимаг, а кто, как Ксана, обладает крайне нетривиальными способностями, знал только наш прежний ректор Юден, старый друг рода Фо Амалей. Знал и тщательно скрывал, от беды подальше. Почтенный маг давно отбыл на пенсию. Ректор Броу, насколько я знала, нашими реальными делами не располагала.

Папе очень не хотелось передавать семейные секреты в руки непроверенного человека, и после ухода фэра Юдена он сделал так, что наши папки подменили. С моей папкой сменились и папки моих подруг. На меньшее я была категорически не согласна, и папе пришлось попотеть и раскошелиться. Но, наверное, к концу учебы, мама и папа считали Ксану и Анну членами нашей семьи.

– Вода? – Нойтус выпрямился и удивленно поднял брови над лабораторными очками. – Точно вода? Но ведь…

Я молча уставилась на декана, растерянно хлопая глазами. Неужели вспомнил? Инцидент с петардами, которые на самом деле были усложненными петардами? Огонь. Призрачные «голуби»? Эфир. И много других мелких оплошностей.

Тот, прошлый Элеан, дураком не был и кое о чем догадывался. Во время наших совместных чтений я слегка выдала себя на эмоциях. И как мне реагировать сейчас? Рассказать, что я мультимаг и высший крафтер (*)?

(* маг, который способен строить руны собственного изобретения и обладающий аурой особой силы, способной выдержать соответствующие нагрузки)

Но в этот момент пробудился фэр Лоури.

… Покойный декан сел на столе именно так, как это показывают в синематографе, в кинокартинах о жизни некромантов (полных нереальной чуши и искажающих истинное лицо благородной постмортальной науки) – ровно и вытянув руки вперед. Тряпка, которой он был накрыт, полетела на пол.

Эл Нойтус охнул и нахлобучил на покойника ветхую, заляпанную реагентами «распашонку» – длинную жилетку из тех, что студенты надевают поверх мантий во время лабораторных. Получилось крайне живописно: синий Лоури и пятна всех цветов радуги. При жизни таких бурных расцветок в одежде фэр декан себе не позволял. Зато после смерти мог бы послужить предметом зависти для поклонников абстрактного искусства.

Я была рада деликатности и сообразительности Нойтуса. Мне предстояла нелегкая задача: вытеснить из памяти последнее воспоминание о Лоури в образе мертвого декана. Не хватало еще запомнить его мертвым и голым деканом.

Бен Лоури развернулся и свесил ноги. Пол он нащупал ну совсем, как при жизни – осторожненько, брезгливенько, с опаской. Далее покойник сделал шаг, другой и шустро устремился к выходу.

– Он хорошо знает путь, – шепнул мне Нойтус, вышагивая вслед за поднятым мертвецом.

Я недоуменно развела руками. Налицо была недюжинная осведомленность покойного декана о старых лабораториях. Зачем они ему понадобились? Здесь и реагентов давно нет, и вытяжки не работают, не говоря уже о прочем, более ценном оборудовании.

Но еще больше меня волновал вопрос, каким образом Нойтус проведет покойника по учебным этажам. Я прямо-таки «предвкушала», как какие-нибудь студиозусы, затеявшие очередной обряд посвящения в труднопроизносимое сообщество или вышедшие на охоту за призраками, наткнутся в коридоре на нашу не вполне теплую компанию и в полной мере проникнутся «зловещей сутью Дроудона». Зато впечатлений хватит на все годы учебы… если раньше не сбегут.

Однако все разрешилось само собой. Лоури решил спуститься в подвал. Судя по ошеломленному лицу, Нойтус тоже не знал, что из башни есть тайный проход в подземелье.

А ведь и сомневаться не приходилось, что после пропажи детей он, как и я, как любой студент школы, изучил каждую условную черточку на карте замка. Впрочем, это ничего не меняло. Искатели несомненно побывали под всем Дроудоном.

Лоури замялся у двери. Он переминался босыми сизыми ногами и хлопал себя по бокам. Карманы! Я судорожно вытряхнула ключ, который нашла у тела декана, из кожаного кошелька на поясе и опустила его в карман «распашонки».

Лицо Нойтуса изобразило некое «обсудим это позже», и я опять развела руками, мол, так уж получилось.

Клянусь, на мертвом лице декана, когда он нащупал ключ в кармане накидки, мелькнуло удовлетворение. Раздался громкий скрежет. Замок смазывали, иначе он бы совсем не открылся.

Лоури шагнул в низкую дверь, прошел немного вперед и вдруг, нелепо взмахнув руками, осел у стены, как безвольная кукла.

Нойтус выругался.

– Слепая зона, – пробормотал он, вытаскивая и встряхивая кристалл.

Это был редкий вид магического камня, способного поглощать лунную магию. Именно ради источника этой не исследованной до конца эфирной субстанции шестьсот лет назад лучшие маги Белленхейма решили построить Дроудон в уединенной долине у подножья Морангов.

У меня с этой энергией были особые отношения: лунную магию любила моя мама, ею подпитывалась моя магическая тетрадь. Кстати, мой новый фамильяр – тоже.

– Связь потеряна, – констатировал Нойтус. – Наш любезный мертвый проводник вернулся в свое мертвое состояние.

– И что делать? – поинтересовалась я.

– Найти место, где ничто не мешает свободному прохождению силы, и постараться в дальнейшем обходить пустые участки. Боюсь, когда мы это сделаем, мне придется собственноручно оттащить туда своего покойного коллегу, – сохранись у меня первое впечатление о Нойтусе после его прибытия в замок, я бы от души позлорадствовала. Но я начала привыкать к новому декану и даже извлекала некоторую пользу от его деятельности. – Откуда они берутся, эти мертвые зоны, хотел бы я знать? Что гасит энергию?

Бурча себе под нос, Элеан двинулся дальше. Мы оказались… на свалке Дроудона. Сюда когда-то стащили остатки школьного кукольного театра. В свете потустороннего сияния магического светляка все эти потускневшие, рассохшиеся декорации и сломанные куклы смотрелись в высшей степени жутко. Словно кто-то решил материализовать давний кошмар человека, в детстве начитавшегося книжек про «Зловещего кукловода» – то есть, конкретно меня.