– Что вы сказали ректору?
– Что в нас бросили склянкой с неизвестным содержимым. Завтра у нас с вами выходной.
– Потрясающе, – вяло откликнулась Мэб.
– Леди Дерован…
– Не будем ходить вокруг да около, – предложила женщина.
– Мне нужно выпить! – Реджинальд отставил тарелку, поднялся и принялся обшаривать шкафчики.
– Верхний левый, – подсказала Мэб. – Мне плесните.
Реджинальд отыскал бутылку полынного ликера – не совсем то, что нужно, но другого алкоголя в доме не оказалось, – наполнил две рюмки и свою опустошил залпом. Налил еще.
– Леди Дерован…
– Связь установлена, – быстро проговорила Мэб. – А значит, подобные… инциденты будут повторяться. Регулярно.
– Да вам бы в дипломаты, леди Мэб, – фыркнул Реджинальд. – Давайте называть вещи своими именами. Вы, я, секс.
– Мне не нравится это слово, – поморщилась Мэб.
– Совокупление? – предложил Реджинальд язвительно. – Копуляция? Трах? Сношение? Могу принести словарь синонимов, леди Дерован, найдем слово, которое вас устроит.
Женщина выпила ликер, также залпом, скривилась, поставила рюмку мимо стола.
– Прекратите паясничать!
– Я устал, леди Дерован. И, поверьте, эта связь последнее, что мне нужно. Но она существует. Боги, и почему вы не выбрали Верне?
– Сама гадаю! – огрызнулась Мэб. – Давайте прекратим этот скандал и поговорим, как взрослые люди.
– С удовольствием, – Реджинальд привалился к холодильнику. Усталость вдруг навалилась, и начала болеть голова, пока еще слабо, однако в будущем это обещало нешуточную мигрень. – Желание будет появляться, часто и непредсказуемо, пока мы не найдем антидот. И сопротивляться ему, увы, бесполезно.
– Бесполезно? – нахмурилась Мэб.
– Вы же историк! Вспомните Августина Авольенского. Он скончался в муках, разлученный со своей Элоизой. Мартин Эльси, граф Суинток оскопил себя, но и это не помогло. Умер в муках. Про Элоизу напомнить?
– Спасибо, не нужно, – пробормотала мрачная леди Мэб. – Что вы предлагаете? Прыгать к вам в койку при каждом удобном случае? И как долго? Пока мы не сойдем с ума? Пока чары не выдохнутся? Впрочем, не помню, чтобы о таком вообще писали.
– Пока мы не получим антидот.
Леди Мэб оглушительно фыркнула.
– Эншо! Его не существует!
– Пока, – кивнул Реджинальд. – Поверьте, я не хочу попадать к вам в сексуальное рабство на десять лет, леди Дерован, а это отличный стимул найти нужную формулу.
– Вы? Вы ко мне в рабство?! – Мэб оскорбилась не на шутку. В другой раз Реджинальда позабавило бы выражение ее лица. Сейчас он был слишком измотан.
– Это палка о двух концах, леди Дерован. Мы оба – пострадавшие, давайте не будем еще больше усугублять наше положение.
– Хорошо, – вздохнула Мэб. – Но в таком случае, нам нужен договор. Пакт, если хотите.
– Еще один? – Реджинальд кивнул на прикрепленный к холодильнику магнитом лист с правилами совместного пользования кухней. Подобных правил по всему дому было развешено десятка три.
– Базовый. Самый главный.
– Мне записывать? – Реджинальд с издевательской ухмылкой достал блокнот и карандаш.
– Нет, вы лучше запомните, – Мэб нагнулась, подняла рюмку, изучила отколовшийся краешек, налила ликер и выпила. Выбросила рюмку в корзину для мусора. – Первое. Ни одна живая душа не должна знать о произошедшем.
– Согласен, – кивнул Реджинальд.
– Вы не будете хвастаться, болтать и…
– Вы меня за идиота принимаете? – поинтересовался Реджинальд.
Мэб его проигнорировала.
– Второе. Если нам… это нужно, мы это делаем и не обсуждаем.
– Разумно, – вновь кивнул Реджинальд, потирая ноющий висок.
– Никаких поцелуев.
– Цветов и романтических ужинов, – Реджинальд ухмыльнулся. – Леди Мэб, успокойтесь. Вы мне не нравитесь.
– Никаких отъездов без предупреждения.
– Естественно. И с вашей стороны тоже.
Мэб глотнула ликера прямо из бутылки. На губах остались зеленовато-белые капли, которые так и тянуло смахнуть пальцами, а лучше – тронуть языком.
– Что-то еще? – севшим голосом спросил Реджинальд. – У меня голова болит, я бы лучше лег.
– Да, – Мэб вздернула подбородок. – Как только вы найдете противоядие, мы, применив все возможные усилия, уговорим ректора и разъедемся. И больше не будем компаньонами.
– Я с вами полностью согласен, – Реджинальд взлохматил волосы. – Доброй ночи, леди Мэб.
Если женщина и ответила, – что едва ли, – Реджинальд, поднимающийся по лестнице, ее уже не услышал.
ГЛАВА ПЯТАЯ, в которой Мэб ночью навещает Реджинальда, а утром нарушает один из пунктов пакта
Одежду Мэб с себя содрала, запихнула в корзину для грязного белья, а потом, подумав, вытащила, скомкала и сунула в мусор. Юбку было уже не спасти, да даже если бы и можно было ее зашить… носить это Мэб больше не собиралась. Пока набиралась вода – для этого опять пришлось бить по трубам, – она стояла у большого напольного зеркала в спальне и разглядывала себя, обнаженную. На запястье появились синяки, еще два – на бедре. И наверняка есть что-то на ягодицах. У нее нежная кожа, и следы появляются очень быстро, достаточно малейшего прикосновения. Обычно это не беспокоило Мэб, одевавшуюся достаточно консервативно. Все ее синяки, полученные, к примеру, при неосторожном ударе об угол ученического стола, прятались под платьем. И эти можно спрятать, надеть блузу с широкими манжетами или, скажем, браслет. Но вот только у нынешних следов есть особый смысл.
Вспомнив произошедшее в профессорской, Мэб содрогнулась от смеси отвращения и вожделения. Наведенная чарами страсть оставила тело удовлетворенным, а вот саму Мэб – оплеванной. Обманутой. Сам факт, что любой мужчина мог бы удовлетворить эту страсть, казался унизительным. Мэб привыкла думать о себе как о человеке разумном, зрелом, лишенном предрассудков, а значит – ответственным перед собой. Все свои поступки она взвешивала собственной мерой. И ей не стыдно было до сегодняшнего вечера смотреть в зеркало. А теперь – это! Тело, собственное тело предало ее, с таким пылом отдаваясь Эншо. Эншо! Человеку, который и без того слишком много места занимал в ее жизни.