Тонкие струны души разрывая

Тонкие струны души разрывая
Дарья Макарова

Золотая клетка заманила ее не блеском дорогих прутьев. Еву искусили прочность стен роскошной темницы и простота правил новой жизни, сулившей покой и безопасность. Но райская пташка создана для любви и свободы. От судьбы ей не спрятаться. И хочет она того или нет, ветер перемен уже играет на тонких струнах ее души. Что принесет он: погибель или счастье? Неведомо. А фургон похитителей уже мчится прочь от влиятельного миллионера, готового залить кровью улицы города, лишь бы вернуть свою ненаглядную.

Дарья Макарова

Тонкие струны души разрывая

Крупные капли снежно-грязевой жижи падали на лобовое стекло, расползались по поверхности неровными склизкими пятнами. Буйство петербургской погоды заставляло работать дворники на износ, только толку от этого было мало. Город захлебывался в потоках из снега, грязи и соли.

Измученные долгой зимой горожане уже не смотрели в надежде на небо. Солнце явно позабыло дорогу в наш город. Все вокруг казалось мерзким и безнадежным.

Промчавшийся мимо лихач умудрился создать в огромной луже целое цунами. И волны его обрушились прямиком на меня. Чертыхнувшись, я пожелала придурку «счастливого» пути и немного сбавила скорость. Несколько секунд спустя, когда дворники разогнали грязь и улица вновь стала отчетливо видна, я сделала громче музыку и продолжила свой путь.

Как ни крути, а февраль в этом году ни к черту не годился. Впрочем, как и январь, и декабрь. Все три месяца – один сплошной ноябрь. Гноябрь. А хотелось лета и праздника. Но даже мечтать об этом уже стало не интересно – слишком однообразно. Мечты ведь тоже приедаются. Если не сбываются.

Одни лишь диджеи на радио не теряли оптимизм и стойкость духа. Интересно, что им добавляют в кофе? Не могут же люди день ото дня быть так неприлично веселы и счастливы…

– …пляжи Шри Ланки славятся чистотой, а вода цвета изумруда…

А ведь он прав. Шри-Ланка. Дивное должно быть место. А я там не была… Мысли тут же унеслись в дальние теплые страны. В небывалые места, где нет ни только снега, но и проблем. Разочарований.

Хотя я вполне была бы довольна сегодняшним днем, проведя его с книжкой под теплым пледом. Путешествия в книгу я обожала всегда. И что приятно, они не требовали особых усилий и долгих перелетов.

Но мой любовник имел другие виды на мое время. В своем до краев заполненном календаре он выкроил свободный час. Придумать стоящую отговорку я не смогла –лень. И примчалась в его квартиру по первому зову.

Час превратился в два. Влад, чертыхаясь и одеваясь на ходу, стремительно покинул «гнездышко», а я поплелась домой. То есть, я бы, конечно, помчалась, аки гонщик Формулы-1 (новенькая спортивная «Ауди» позволяла), но чертова погода и здесь все испортила. Город сковало пробками. И я то и дело попадала в одну из них.

Мой дом находился в тридцати километрах от города в славном месте под названием Осиново. Название поселка неизменно вызвало у меня недоумение, ибо ни единой осины я за все время так и не увидела. Зато сосны были повсюду. Но не мне критиковать чужую фантазию – своя даже на тройку не тянет.

Прорвавшись к шоссе, я приободрилась. Вопреки обыкновению, пробки здесь не наблюдалось. Оно и правильно, офисный люд еще не успел покинуть опостылевшие кабинеты и забить дорогу под завязку.

И все бы было славно и привычно, если бы… Ох уж эта частица «бы». Никогда ее не любила. С самой школы она казалась мне предвестником всех бед.

Впрочем, у виновника произошедшего было и более реальное лицо. Правда, я его не запомнила.

О хамстве на дорогах можно говорить сколько угодно много. Ветер сотрясать нетрудно, а время коротать помогает. Действительно важной эта тема становится только тогда, когда, вылетев с шоссе, ты стремительно летишь в кювет.

Полет. Его я запомнила лучше всего. Моя машина, оторвавшись от земли, летит в сторону леса. Я уже ничего не могу исправить. Но страха нет – удивление. Потом удар. Кажется, я закричала от боли.

Из блаженной темноты меня вырвал чужой голос. С трудом разлепив глаза я увидела склонившегося надо мной парня. Он что-то говорил мне, но слов было не разобрать. Музыка орала так громко, что, казалось, перепонки вот-вот лопнут. По правому виску, затекая за воротник кофты струился горячий ручеек. «Кровь», – подумала я, но ничуть не испугалась. Внимание привлекли осколки стекла, рассыпавшиеся по всему салону. Они вдруг сказочно ярко засияли. Неожиданно из-за непроницаемых туч показалось долгожданное солнце.

Едва улыбнувшись ему, я вновь потеряла сознание.

– Не переживай, – отмахнулась Анжела. Она всегда и ко всему относилась легко. За это я ее и ценила. – Была одна тачка. Будет другая. Железо оно и есть железо.

– Жалко, – потерев бесконечно чешущуюся загипсованную руку, призналась я. – Цвет красивый. Был.

В плату вошел мой лечащий врач. Он являлся по несколько раз на дню и неизменно сюсюкал. Подобная манера поведения была для него столь же непривычна, сколь противна мне. Но он слишком боялся Влада, чтобы вести себя как-то иначе.

Украдкой бросив взгляд на Анжелу, эскулап растянул губы в чуждом ему мимическом движении лица. В народе его именуют улыбкой. Я поморщилась, не сдержавшись. Анжела же хитро мне подмигнула.

Сказать по правде, она – красавица. И заслуживает того, чтобы смотрели на нее не исподтишка, а не скрывая обожания и восхищения. Без всякого сомнения, Анжелка была способна взять в плен без боя любого мужчину. Великолепная фигура и не сходившая с губ томная улыбка делали их безоружными, пластилиновыми. К тому же, джентльмены предпочитают блондинок.

– Мерзкий дедок, – сморщила она чуточку курносый носик, стоило эскулапу скрыться за дверью.

– Еще один повод убраться отсюда, – с усилием приняв вертикальное положение, уверенно сказала я.

– Тебе еще две недели здесь велено быть, – напомнила Анжела.

– Мне чужие веления без разницы, -отрезала я. – Привезла?

– Обижаешь, – широко улыбнулась подруга.

Не без ее помощи я натянула на себя привезенную одежду. Спортивный костюм бросила в палате – я ненавидела больничный запах, а он въелся в ткань намертво. Убрав длинные волосы в тугую косу, я направилась к выходу. Анжела с нескрываемой завистью сказала:

– Я о такой косе всю жизнь мечтала. Как в сказке!

Вечные противостояния брюнеток и блондинок были мне не слишком интересны сейчас. Все мысли были заняты предстоящим объяснением с медицинским персоналом. Воображение услужливо нарисовало целый полк медсестер во главе с престарелым эскулапом, не дающий мне покинуть опостылевшую палату.

– Уверена, что не хочешь ему позвонить?

– Из дома.

– Обидится. Он ведь переживал.

– Стерпится-слюбится.

Вопреки всем моим опасениям вместе взятым, никакого сопротивления на своем пути мы не встретили. Преспокойно прошли по коридору мимо дежурной медсестры, миновали пост охраны и покинули задние больницы. Сев за руль, Анжела довольно сказала:

– Совок он и есть Совок. Хоть за деньги, хоть бесплатно. Всем на всех плевать.

Это действительно было так. И если кого-то чужое безразличие ранило, то меня устраивало всецело.

С несвойственной ей аккуратностью, ни разу не проехав на красный, Анжела доставила меня домой. Но задерживаться не стала, поспешив скрыться до появления разъяренного Влада. По какой-то причине она была твердо убеждена, что он будет в ярости от моего поступка.

Не разбив ни единой чашки, я сумела приготовить себе чай. Это прибавило оптимизма. Забравшись с ногами в кресло у окна, я наблюдала, как хлопья серого снега падают на прошлогоднюю траву, становясь частью ледяной скверны.

Тишину дома нарушал лишь сильный ветер, бившийся о стекло, и шум сгибающихся под его порывами деревьев. Когда-то меня пугала эта тишина. Но со временем я привыкла. В мире чужих и безразличных к друг другу людей полезно научиться уживаться с самой собой и собственными мыслями.

Дом – подарок Влада. Просторный двухэтажный коттедж с огромными панорамными окнами по всему периметру и уютным садом когда-то казался мне слишком большим. Слишком много пустых комнат, ничем незанятых помещений и шкафов. Меня пугало собственное эхо, звуки и шорохи дома, сада. Но постепенно я привыкла и поняла, что возможность быть одной и есть его главная ценность.

Меж тем, люди, знающие толк в земле, высмеяли бы подобное утверждение. Ценить дом следовало бы не за это. Недвижимость в Осиново стоила целое состояние и была доступна лишь избранным. Но от избранных меня отделял высокий забор, что также несказанно радовало. Я не любила чужие секреты, а свои старалась держать при себе.

Убрав чашку в посудомойку, я поплелась наверх. Последние дни меня все время клонило в сон. Не то из-за полученного в аварии сотрясения, не то из-за таблеток, призванных его лечить. Над причиной я особо не размышляла, предпочитая сладко спать.

Первое, что я увидела, проснувшись – его нежно-насмешливая улыбка. Влад лежал на соседней подушке и наблюдал за мной. Придвинувшись поближе, я уткнулась носом в его грудь и спросила тихо:

– Злишься?