Present Invisible

Дневник Арона начинался внезапно и носил, судя по всему, терапевтический характер. Получив по ментальному хребту, Арон уткнулся в линованную жилетку ежедневника и изливал ему все свои печали крокодильими слезами чернил.

***

Аарон: 28 марта 2003 года

Ощущение приближающегося конца всему. Вот мы встретились и не можем оторвать глаз друг от друга – и уже вот гуляем, держась за руки почти официально.

Незримое замирание падающей звезды за секунду до самоуничтожения. Как будто внутри что-то взорвалось, но взрыв был без грохота и дыма, без ошмётков и осколков – как будто взорвалось кукурузное зерно, и вместо ядерного гриба получился поп-корн, ватный, жирный. Я вернулся с прогулки, вошёл в прихожую и стал стягивать шарф. На мне повисла какая-то траурная, неприятная усталость. И тут мне на глаза попалась «Игра в классики», ещё не дочитанная и до середины (я часто забрасываю книги, иногда это может длиться годами, но я никогда не забываю, на чём остановился, даже если возвращаюсь к тексту через несколько месяцев). Я замер в прихожей с полу-снятым шарфом в руках, потому что в этот момент ясно увидел, что произойдёт на следующей странице…

Миа: 29 марта 2003 года

Факультет культуры и искусств сорвал джек-пот. Ему выделяют новый корпус. Майка сказала по этому поводу: «да, я видела его на карте, за ним только Карьер и кладбище. Хотя, ходят слухи, что это вполне комфортабельный шалашик, в нём даже потолок не обваливается, когда хореографы пляшут».

Вообще, надо сказать, это весьма аутентичное местечко. Однажды мне посчастливилось наблюдать занятия академического хора, которому не хватило аудитории. Дирижёр стоял на лестнице, а сам хор выстроился в пролёте, и мне казалось, что от фантастической акустики стены рухнут прежде, чем они закончат петь.

Аарон: 29 марта 2003 года

Ты написала мне, что уходишь. Что-то щёлкнуло у меня внутри, и я ничего не чувствую. Совсем ничего.

Аарон: 1 апреля 2003 года

Я проснулся и подумал: «ну вот, всё налаживается, я уже так долго живу без тебя, и ещё не сошёл с ума». А потом посмотрел на календарь, и увидел дату. Прошло всего два дня. Нет, я всё-таки сдохну.

Миа: 2 апреля 2003 года

/Здесь к странице дневника был прикреплён степлером клочок мятой бумаги, содержащий нашу с девчонками болтовню в письменном виде/

Санча: листик заканчивается.

Майка: давайте у Е. И. П. попросим.

Я: угу. «Дайте, пжалста, листочек, а то из тетрадок по вашему предмету мы уже все выдрали».

Майка: боже, как она может говорить этим голосом? Интересно, если её заставить слушать собственные лекции в субботу в 8 утра – она тоже уснёт?

Я: я думаю, это – увлекательнейшее время в её жизни. Она бы с радостью проводила так КАЖДОЕ утро!

Санча: и ведь ни разу не опоздала…

Майка: я бы даже примету такую ввела – Е.И.П. не пришла на свою пару – к концу света.

Санча: Е. М. Допустила речевую ошибку – к реформам в области языкознания.

Я: Три декана входят в аудиторию, раздают всем по куску пенопласта и сообщают, что стипендию повысили в восемнадцать с половиной раз – к тому, что пора завязывать с тяжёлыми наркотиками.

Майка: Тыква пришла на пару в субботу в 8 утра… к чему бы это?

Санча: к тому, что пары не будет.

Аарон: 3 апреля 2003 года

Миа заставляет меня пить воду. Я ничего не ел уже почти пять дней. Пища стала для меня как кусок пластмассы – я не могу заставить себя что-то проглотить. Странно, но мне совсем не плохо. Я не теряю сознание, не мучаюсь от голода или головокружения. Мне никак. Я механизм, мне больше не нужно есть. Я почти не сплю. А когда сплю – мне снится, что ты пришла и сказала, что пошутила. Или что ты бросаешь меня. Но даже во сне не объясняешь мне, почему.

Миа: 5 апреля 203 года

/Ещё одна страничка с диалогами, прикреплённая скрепкой, датированная и без комментариев – видимо, мне в очередной раз было лень описывать события минувшего дня, и я ограничилась документальным свидетельством/

Майка: спяяят устааалые студенты, Майка спиит…

Санча: я буду тебя толкать, и ты проснёшься. Ну, или, во всяком случае, такой сон перестанет тебе приносить удовольствие.

Майка: Физ-ра пятой парой – это верх садизма, товарищи.

Санча: а ты представь, что физрука сегодня замещает твой ненаглядный Бандерас.

Майка: ты переоцениваешь моё воображение. Знаешь, какой была самая длинная и содержательная фраза физрука за этот семестр? «Не рекомендую злоупотреблять». А ещё он на прошлой паре разгадывал кроссворд около часа (мы всё это время бегали по стадиону, там ещё была огромная стопка матов, и мы с Мией периодически прыгали за неё, чтобы пропустить пару кружков). Потом к нам стали присоединяться ещё человек пятнадцать, поэтому за матами прятаться стало проблематично, и он что-то заподозрил. Так вот, когда его вызвали на кафедру, мы подошли посмотреть, что он там наугадывал. Санча, там было ДВА СЛОВА! Два слова за час разгадывания кроссворда! Причём, одно из них – «рыба», а второе зачёркнуто! П.С.: А вот от домашнего Бандераса я бы не отказалась…

Санча: попроси своего парня, он наверняка не станет возражать.

Майка: а я что, я ничего. Это мне, так сказать, для помощи по хозяйству – мусор там вынести, например…

Санча: фи. И для этого тебе Бандерас? Уж лучше пусть стоит в каком-нибудь обозреваемом углу, на видном месте… с обнажённым торсом…

Майка: что за мысли? И не краснеешь?

Я: Майка, это ты должна краснеть – у тебя в комнате полуголый мужик непонятной национальности, на все вопросы отвечающий что-то невнятное про мусор.

Санча: ладно, а теперь о высоком. Майка, твой первый урок вальса будет завтра вечером у Мии.

Майка: у тебя духовка работает?

Я: ага

Майка: ураааа, пирожкиии!

Санча: красивый лифчик.

Майка:?!

Санча: это я тонко намекаю, что в декольте видно. Не наклоняйся так над конспектами.

Я: может, это так задумано. Может, она экономиста совращает.

Майка: фу, я не совращаю экономиста.

Я: совращаешь-совращаешь!

Майка: ты не доживёшь до физ-ры.