60 минут. Сборник очерков

60 минут. Сборник очерков
Дарья Олеговна Пьянкова

Эта книга написана обо мне и для вас. Для каждого, кто прочтет, для каждого, кто захочет понять и увидеть мир чужими глазами, для каждого, кто все знает или, наоборот, нуждается в совете, для каждого, кому не у кого этого совета спросить. В этих страницах скрыт каждый человек, когда-либо живший или еще не родившийся. Все люди мира здесь, потому что каждый однажды проходит этот этап – этап кричащих мнений и рассуждений ни о чем. Так я поверяю вам свои рассуждения.

«Чистый лист»

Каждый текст, который вы пишете, нужно начинать с чистого листа, запомните это. Не важно, чего вы хотите достичь: привести в порядок мысли, поведать бумаге свои тайны, рассказать о себе или описать другого – начало каждого рассказа всегда лежит в тишине, исток любых слов – в молчании. Иначе чужие мысли, покрывавшие бумагу до того, как она попала к вам в руки, собьют вас с толку, и вы будете метаться среди чужих выводов и формулировок, силясь найти среди них собственные. Особенно важно помнить это, когда пишешь о себе. Не потому, что такой рассказ значимее или откровеннее, а потому что он стократ сложней.

О себе говорить бесконечно сложно. Объяснять, тщательно подбирая каждое слово, выплескивать свое сознание, мысли на того, кто отличается и потому все равно не поймет, также, как и ты сам никогда до конца не осознаешь сути его рассказа. Потому мне кажется, что проще и правильнее просто позволять ручке делать то, для чего она предназначена, оставляя тонкую, запутанную линию бликующего света на белоснежном листе. И тогда, возможно, если вы, тот, кому предстоит это прочесть, окажетесь достаточно пытливы, то сумеете увидеть душу, которая выливалась вместе с чернилами, чтобы предстать потом на ваш суд; если сумеете заглянуть за каждую букву, каждое слово, каждую из десятков запятых, вы найдете там того, с кем сейчас ожидаете встречи.

Возможно, вы увидите в этом тексте того, кто окажется вам неприятен. Длинные, витиеватые фразы будут нервировать, предположения, догадки и предвзятые суждение начнут докучать. Я не стану винить вас в этом – нельзя прийтись каждому по душе. Или, может быть, вы найдете здесь то, что привлечет вас: глубинные тайны океана, свет мириады звезд, наполняющих вселенную, сокровища, скрытые в недрах забытых островов, или может быть что-то еще. Тогда, если вы захотите видеть меня снова, я буду безмерно этому рада. Если же я не затрону вас, не оставлю даже крошечного следа в вашем сознании – не важно. Главное, чтобы вы сумели найти меня среди этого многословия и пафоса в выражении мысли. Потому как, если вам это не удалось, то никакие мои слова, никакие возможные попытки никогда не позволят вам этого сделать.

Так, многими словами, за каждым из которых скрыта малая частица общей истории, я начинаю свой рассказ. Он состоит из множества историй – значимых и бессмысленных, выдуманных и правдивых. Каждая эта история, даже если она на первый взгляд на имеет к вам никакого отношения, написана для вас и о вас. Нужно только суметь это увидеть.

«У тебя есть двойник»

Разве не интересно, какого это – видеть себя со стороны?

Смотреть, как выглядит каждое твое движение в чужих глазах?

Неужели ты сам не был бы лучшим собеседником и советчиком для самого себя?

Ведь только ты сам знаешь о себе все. Только ты можешь ответить на любые вопросы правильно. Только ты знаешь, как поддержать, утешить, успокоить. Только ты знаешь, какой ты на самом деле.

Только представь: ты сидишь, а напротив – ты сам. Это ведь настолько уникальная возможность. Задать каждый вопрос, на который ты мысленно так и не ответил, но ответ на который искал, возможно, не один месяц или даже год. Все то, что тебя терзало, что не давало спокойно жить и без проблем засыпать вечерами, мучая бессонницей и напоминая о себе сомнениями может уйти раз и навсегда, превратившись из спутанного клубка сумбурных мыслей в стройную, красивую нить, воплощающую в себе историю всей твоей жизни.

Это ведь так прекрасно: говорить с самим собой, не рискуя показаться сумасшедшим или в действительности сойти с ума, не справившись с парадоксом, никем не замеченным, но составляющим основу самой человеческой мысли. Теперь, когда ты сидишь напротив, все становится логично и понятно, в одно мгновение войдя в рамки привычного обществу мира и в то же время многократно их расширив, сделав почти незаметными в этом скоплении хаоса из логики и безумства.

Теперь есть возможность наконец узнать, каково это – быть кем-то другим. Тем, кто видит тебя, говорит с тобой, пытается тебя понять. Вот она, возможность превратиться в Яло из «Королевства кривых зеркал». Увидев каждое свое достоинство, научившись им гордиться; заметить каждый недостаток, мешающий тебе жить, и исправить его. Почему люди тебя покидают, за что любят, в чем причина презрения или уважения испытываемого другими по отношению к тебе, даже то, почему ты не вышел на фото, сделанном когда-то давно – все это теперь ты можешь понять, увидев своими глазами.

В конце концов, теперь ты можешь рассказать. Высказать все то, что давно хотел, но не мог, зная, что другой не поймет или осудит. Ты сам не сделаешь этого, и ты это знаешь. На себя можно выплеснуть все то, что тревожит, злит, печалит, не боясь быть преданным, не опасаясь огласки.

Или можно задать вопрос. Тот, который давно хотел услышать, на который хотел дать ответ, но не дал, потому что он не был задан. Теперь у тебя есть такая возможность.

Просто посади себя напротив.

«Камера, мотор!»

– А может снимем фильм о любви?

Нет. Это было уже тысячи раз. Интересных сюжетов просто не осталось, пластинка с несчастными влюбленными и неизменным «happy end» в конце уже давно и неисправимо заезжена.

– О войне? О дружбе? О добре и зле?

Только не это. Все это делалось так часто, что повторять это снова было бы просто неприлично – сколько можно по одному и тому же кругу.

– Может тогда ужастик?

Закадровый шепот, темный фон, напустим тумана и начнем изгонять дьявола? Думаю, Сатане уже надоело быть столь частым гостем на площадке, не получая при этом гонорара. Постыдился бы.

– Но, тогда, о чем?

Если уж снимать, то о великом.

***

Снимать нужно о том, что волнует. Никогда еще замысел «чтобы продалось» не оправдывал себя. Не важно, сколько заработаешь, многие ли его увидят. Снимать нужно о том, что вызывает эмоции. Если тема тебя не трогает – то забудь. Брось сценарий в мусорный бак к другим отходам, швырни что есть силы камеру в стену, пошли актеров в самых грубых выражениях по известному адресу и забудь. Если не чувствуешь то, что чувствует герой, если в этом нет доли твоей души, если не считаешь это важным – действительно важным, необходимым для просмотра – то лучше не берись за это.

Если уж снимать, то о важном.

О прекрасном безумном, интересном. Вот, о чем я хочу снимать. Создать то, чего никто до меня не делал – до чего другой бы просто не додумался. Опуститься на дно, подняться к вершинам, найти и показать все сокрытое и недоступное взору. Хочу, чтобы если уж делать, то делать хорошо. Затронуть самые тонкие, самые тайные душевные струны того, кто увидит мое творение.

Если уж снимать, то о незримом.

Хочу увидеть на экране частичку каждого, кто жил и буде жить когда-то. Чтобы любой, посмотрев, мог узнать в фильме себя. Не примерить роль, не представить, не захотеть стать героем, а подумать: «Как они это узнали? Это ведь обо мне!». Хочу, чтобы что-то простое стало невыразимым, хочу из банальности сделать шедевр. Только тогда каждый оценит, даже если не каждый поймет. Потому что только так можно вложить в работу душу.

Если уж снимать, то о себе.

«Летим по приборам»

Навстречу теплому ветру, яркому, слепящему солнцу, шуму морского прибоя – лети. Осталось немного, и ты окажешься в конечной точке. Там ждет тебя все то, что ты искал, осталось подождать еще совсем немного, но есть одна проблема – у тебя завязаны глаза.

В этом самолете нет ни пассажиров, ни стюардесс, ни второго пилота. Тебе никто не поможет. Придется справляться самому, если конечно ты хочешь добраться туда, куда так стремился всю свою жизнь до этого момента. Так что соберись.

Я знаю, это сложно – наверняка сложно, ведь ты привык полагаться на свои глаза. Они всегда давали тебе уверенность и ощущение покоя, никогда не подводили, но взгляни, к чему они тебя привели. Не удивительно, что сейчас тебе страшно. Но тебе нельзя сдаваться, так что я очень прошу, просто забудь о них.

Забудь и расслабься. Пару мгновений не думай ни о чем, отрешись от своей беспомощности, от безвыходности положения, изолируйся от шума двигателей и тиканья стрелки на твоих часах – все это тебе сейчас не поможет. Пары мгновений наедине с собой будет вполне достаточно, чтобы привести мысли в порядок. Тебе нужно приземлиться, и делать это придется наощупь, полагаясь только на себя. И еще, может быть, на приборы. Я верю, ты с этим справишься. Ты ведь зашел так далеко, преодолел столько трудностей. Так что стоит теперь просто посадить самолет. Уж не думаешь ли ты, что случайно оказался в кабине пилота?

Времени осталось немного, и ускользает оно неумолимо, так что нужно спешить. Теперь, когда ты уже успокоился, прислушайся. Шум двигателей равномерно окружает тебя, приборная панель пищит, зажигаясь то тут, то там невидимыми для тебя сейчас лампочками, динамик, твое последнее средство связи с внешним миром посапывает на тебя, передавая беспокойный храп радиста, уснувшего в ожидании твоего прибытия. Ветер, ударяясь о корпус самолета, ставшего теперь для тебя и убежищем, и спасательной шлюпкой, и гильотиной, свирепствует за бортом, напоминая: «Ты сейчас так высоко. Так что не расслабляйся».

Подними руки и возьмись за штурвал. Будь осторожен, не торопись. Он среагирует на каждое твое, даже самое незначительное, движение. Не пытайся дергать его, кричать, брать штурмом. Тебе сейчас как никогда необходимо быть терпеливым.

Запомни еще кое-что: полет не терпит суеты. Возможно, потому человек и не летает – просто не умеет наслаждаться полетом. Ты же сейчас должен найти в себе птицу. Когда грачи летят на юг, они не смотрят на карту, а просто парят, двигаясь в лишь им известном направлении, повинуясь инстинкту. В этом и ответ, что тебе делать дальше. Повинуйся.

Не пытайся взять все под свой контроль, ты сейчас на это не способен. Почувствуй руками штурвал, внутренним инстинктом показания приборов. Слейся с самолетом, и он поведет тебя, подскажет, как нужно поступить. Не спорь, не борись, не пытайся анализировать – чувствуй. Я верю, ты и правда это можешь. Должен мочь, потому что больше некому, твоя судьба сейчас только в твоих руках. Сделай вираж, поверни в противоположном направлении – не бойся сбиться с пути. Нажми все кнопки по очереди или разом – разберись, для чего нужна каждая из них. Стань частью этой большой летающей машины, чтобы понять ее до конца.

Кажется, вот и все. Я говорила, что это будет сложно, но теперь-то ты видишь, что это не так. Согласись, нет ничего проще. Ты прибыл. Ты цел и невредим. Но ответь мне: став частью полета, ты все еще уверен, что хочешь быть на земле?

«Это не страх, вам просто показалось»

Нет, это не страх. Не нужно путать испуг с обреченностью.

Когда стоишь на краю обрыва – так и тянет прыгнуть вниз. Хочется узнать, что там, внутри этой разинувшей пасть бездны, которая словно смотрит на тебя снизу-вверх, недоверчиво подняв бровь и думая, что ты все равно не решишься. И ты знаешь, что это правда. Ты не сумеешь сделать этот шаг навстречу падению, не найдешь в себе силы дойти до конца и встретиться с истиной, ждущей тебя там, на дне, потому что неизвестность пугает.

Когда видишь хищника, такого свирепого и могучего, изогнувшегося, приготовившись к прыжку и смотрящего прямо на тебя – ты уже не можешь бежать. Это выше любых возможных усилий. Яркие флуоресцентные лампочки мерцают у тебя в голове подобно новогодней гирлянде, тело не слушается, уже почти отделившись от сознания, мысли путаются, не давая сосредоточиться. Тебе остается только надежда на то, что кто-то или что-то тебя спасет. Ты знаешь, что этого не случится, знаешь, что все люди из этих мест ушли, но все равно надеешься. Просто потому, что невыносимо больно взглянуть правде в глаза.

Когда смотришь на то, как кто-то собирает вещи, ты пуст. Молча сидишь, безучастно наблюдая за тем, как другой ходит по дому – вашему дому – выплевывая в твой адрес обидные слова, а внутри идет безобразная, кровопролитная война, в которой твое сердце, такое доброе, верное, ласковое, изрубают на куски тысячами острых мечей. В этот момент уже не важно, как ты поступишь, что скажешь, потому что ты затерялся среди обломков самого себя. Оттуда так сложно выбраться, не каждому это удается. И вот теперь, сидя на руинах своей мечты, ты знаешь, что можешь оказаться заперт там, не справившись с навалившимся на тебя грузом. В этом твое безразличие.

Когда начинается шторм, ты не решишься спрятаться в трюме. Нельзя сбежать, нельзя подвести капитана. Видя, как волны, бушующие за бортом, бьются о палубу, словно желая присоединиться к путешествию, а если не выйдет – не допустить его, ты бессилен. В эту минуту тебе не остается ничего, кроме подчинения стихии, такой могучей и такой беспощадной. Отныне ты не властен над своей судьбой.