Непреднамеренность

– А чем мы обычно занимаемся? – устало спрашиваю её в ответ.

– Сначала сладко целуемся.

Тянется ко мне – отстраняюсь; она удивлённо часто моргает.

– Люб, я спросить тебя хотел кое о чём.

Произношу это с такой жалкой интонацией, что сам удивляюсь. Вздыхаю, хочется просто выпихнуть её из машины и уехать, какого чёрта я вообще придумал этим заниматься? Я же прекрасное знаю, что ничего этим не добьюсь.

– Спроси, конечно, – спокойно говорит она и делает ещё один глоток капучино.

– Ты рада меня видеть?

– Угу, – произносит она, не вынимая трубочки изо рта, ладно хоть смотрит на меня.

– Почему?

– Почему рада?

– Да.

Наконец освобождает рот от трубочки, убирает стаканчик от лица.

– Мы с тобой уже сколько времени встречаемся? Три года, почти четыре. Ты всегда страстный, пылкий и щедрый. Ты не обременяешь меня заботами, ну, типа погладить рубашку, всегда подкидываешь денежек на вкусняшки, встречаемся мы нечасто, друг другу не надоедаем, поэтому ты для меня как некий призрак романтики в моей жизни.

Чувствую, что на третьей попытке одного и того же разговора появляется хоть какой-то просвет. Немного позволяю себе расслабиться, но удовлетворения всё равно нет.

– Если мы перестанем видеться, расстроишься?

– Ага, жалко расставаться с необременительным мужчиной, надоела я тебе, что ли?

– Вы мне все надоели.

К моему удивлению, Люба рассмеялась:

– Так и знала, что я не одна у тебя. Сколько нас?

– Уже меньше, чем было утром, но ещё больше, чем будет завтра.

– О, дак ты со всеми, что ли, расстаёшься? Случилось что-то?

Люба и правда обеспокоена или очень естественно притворяется.

– Сложно объяснить, – тяжело вздыхаю, – жить стал хорошо, меньше времени и контроля требуется на работе, появилось много времени думать о себе. Пора вторую фирму открывать.

– И куда тебе столько деньжищ?

– Жене куплю остров, яхту и личного модельера, ей понравится.

– Любишь её?

Злость снова вспыхивает внутри. Люба, видимо, чувствует, сразу исправляется, говорит быстро и весело:

– Прости, лезу не в своё дело, меня не касается и не волнует, и вообще я дура, и пошла-ка я отсюда.

И в подтверждение своих слов она приоткрывает дверцу машины, но сидит.

– Прости, Люб, это я дурак, самый настоящий дурачина. Надеюсь, не очень тебя напрягал нашим общением.

– Вообще не напрягал, благодаря тебе я узнала, в каких ресторанах вкуснее всего кормят, не скучай, будет настроение, звони.

Люба легко выпархивает из машины и, не оборачиваясь, уходит по улице. По привычке и ей перевожу денег с комментарием «на ресторан» и удаляю её номер.

Времени до сих пор мало, но я знаю, что катание по Москве в автомобиле прекрасно позволяет избавиться от нескольких часов своей жизни, поэтому решаю поехать сразу к Ваньке, с учётом пробок есть вероятность, что я ещё и опоздаю. Завожу двигатель и стараюсь выключить все мысли в голове; уже чувствую, что лимит впечатлений и эмоций исчерпан на эти сутки, но встреча с другом уже назначена, надеюсь, хоть с ним не придётся расставаться навсегда.

Глава 2

Иван с самого детства мечтал работать в полиции, а я мечтал стать богатым. Поразительно, но мы свои мечты исполнили. Исполнить-то исполнили, но в детстве думалось, что исполнение мечты равно обретению счастья. Ошиблись. Причём оба. Ванька работает как проклятый, ни семьи, ни жизни, говорит, что во сне снятся только трупы, кипы бумаг и что денег не хватило, чтобы погасить ипотеку.

– Какого хрена я вообще решил покупать эту квартиру? Я же в неё хожу только коммуналку оплатить, ну иногда поспать!

Звучит невесело, но он хохочет, подливает нам коньяка в одноразовые стаканчики, нарезку колбасы, которую он купил на закуску, мы уже съели, но и в бутылке уже меньше половины, так что теперь можно и не закусывать. Выпиваем, не чокаясь, морщимся; я позволяю себе алкоголь настолько редко, что почувствовал опьянение ещё после первого глотка, поэтому сейчас мне уже и жарко, и тошно, и соображается с трудом, но это же не повод прекратить глотать низкопробный коньяк.

– Вань, пошли работать ко мне начальником системы безопасности?

– У тебя ж был какой-то?

Пару лет назад я уже предлагал ему эту должность, но тогда он ещё был полон амбиций и не так уставал на работе; тогда он сказал, что дождётся пенсии, а потом, если что, пойдёт ко мне в подчинение.

– Он и есть, но его давно пора менять, он уже изучил всю систему от и до и узнал все варианты, которые помогают ему меня обворовывать.

– Прям реально ворует? – недоверчиво спрашивает Ваня.

– Да, реально ворует, – заплетающимся языком говорю я, – по мелочи в основном, иногда покрупнее урывает что-то.

– Например? – Дух полиции сразу просыпается в моём друге.

Устало взмахиваю рукой, даже этот жест вызывает головокружение. Ваня понимающе кивает:

– Ща, я быстро.

Он выходит из машины и куда-то уходит; покорно жду, глаза сами закрываются, но стоит их закрыть, мир вокруг начинает кружиться, поэтому спешу открыть веки. Ваня возвращается быстро, с большим стаканом горячего чая.

– Я сахара попросил побольше, пей, должно помочь.

Пью, обжигаю рот и горло, но пью. Ванька выпивает ещё коньяка. В течение получаса начинаю чувствовать, что и правда становится легче.

– Дрянной у тебя коньяк.