Подарок морского черта

– Тебе можно, а мне нельзя? – и увеличивала амплитуду движений, ягодицами ощущая его плоть, стремительно наливающуюся упругой силой.

И тогда он наклонял ее вперед. И водяные струи выплясывали сальсу на ее спине, рассыпались мелкими фонтанчиками, сливались в ручейки и стекали по бокам с обеих сторон, словно нежные мужские ладони, обнимающие ее тонкую талию…

Однажды, вернувшись домой после утомительной деловой встречи, Марина услышала музыку и с порога окунулась в море аппетитных запахов. Скинув у дверей туфли, она тихо прошла в кухню и замерла, прислонившись плечом к дверному косяку. Мигель колдовал у плиты, готовя ужин. Он ее не заметил и, что-то помешивая под крышкой сковороды, подпевал и пританцовывал под ритмичную зажигательную мелодию. В синих джинсах и белой майке, босиком, он танцевал сальсу и одновременно шинковал овощи. И делал это так ловко, так завораживающе красиво, что Марина невольно залюбовалась, точно сама музыка через руки танцующего повара перетекала в кулинарный шедевр.

Она подошла к нему сзади, обняла, прижалась к его спине. Господи, ну что за волшебный магнит в нем? Почему все время неодолимо хочется к нему прикоснуться?

Он замер, перестав танцевать, мышцы спины напряглись.

– И что это будет, Мигель? – спросила она и потерлась носом о смуглую шею.

– Паэлья. Уже почти готово. – Отложив в сторону деревянную лопатку, погладил обнимающие его руки, поднес к губам и поцеловал каждую ладонь.

– Ты умеешь готовить?

– Не просто умею, но и люблю! – Марина уже давно поняла, что излишней скромностью ее возлюбленный не страдает. Но легкая самоуверенность даже шла ему, как острая приправа, добавляла пикантности характеру.

– Да ты просто кладезь талантов!

– Еще бы! – весело фыркнул Мигель. – В добавок ко всему, я купил бутылку риохи.

Он повернулся лицом и, светясь от счастья, поцеловал Марину в кончик носа.

– А в честь чего сегодня праздник?

– В честь тебя, керида. Ты еще помнишь, как танцевать бачату? – обнял за талию и плавно повел бедрами. – Раз, два, три, четыре…

Марина включилась в игру и, слившись в единое целое, ритмично переступая ногами и плавно изгибаясь, они стали танцевать. Она чувствовала, как уходит дневная усталость, уступая место предвкушению… Предвкушению романтического ужина с любимым, предвкушению того, что будет после ужина.

– Готова тебе помочь порезать овощи или еще что-нибудь, – сказала Марина, едва мелодия смолкла. – Командуйте, шеф!

С тех пор по выходным они с утра уходили бродить по городу, любуясь шедеврами Гауди, а вечером устраивали грандиозный ужин с вином и танцами. Ели то, что готовил Мигель по старинным каталонским рецептам, пили вино и танцевали, танцевали, танцевали, пока, опьяненные вином, распаленные бачатой, не оказывались в постели и счастливо теряли связь с реальностью.

Боясь поверить в чудо, Марина признавалась себе, что еще никогда не чувствовала себя такой жизненно необходимой, такой безгранично любимой, единственной. Она была как Ева – единственная женщина на земле, сотворенная из ребра для единственного мужчины на свете.

Мигель не дарил ей дорогих подарков, но окружил трепетной и нежной заботой. На душе теплело, когда он приходил из магазина и заявлял радостно: «Я купил твое любимое печенье!» А она не могла вспомнить, когда сказала ему, что любит именно такое печенье. Или он сам догадался? По выходным он специально вставал пораньше, чтобы сварить кофе и принести ей, еще сонной, нежащейся в теплой постели. Когда она неожиданно заболела, постояв под потоком воздуха из кондиционера, и проснувшись среди ночи с сильной болью в горле и высокой температурой, он тут же бросился искать круглосуточную аптеку по всему городу. И принес ей лекарство, и отпаивал теплым молоком с медом, а весь следующий день звонил чуть ли не каждый час, проверяя, выпила ли она таблетку и снизилась ли температура. Он водил ее гулять по Барселоне, рассказывая и показывая свой любимый город. Мигель словно открывал ей свой мир, теплый, солнечный, радостный, вводил ее в свою собственную сказку, полную благородных рыцарей и романтических менестрелей.

Счастье было таким безбрежным, таким всеохватывающим, что кружилась голова, и казалось, что этот полет в облаках будет длиться вечно. Но скверная человеческая натура, уже отравленная негативным опытом, все-таки нашептывала мерзким скрипучим шепотком, что за все нужно будет платить. И за это немыслимое счастье тоже. Стоит подумать о чёрте – и он тут как тут!

В середине рабочего дня секретарь оторвала Марину от работы с документами и сообщила, что звонит какая-то знакомая из Москвы. Марина взяла телефонную трубку.

– Маришка, привет! – раздался веселый, возбужденный голос Люсинды.

– Здравствуй, Люся.

– Слушай, я буквально проездом через Барселону. У меня сегодня вечером самолет. Давай где-нибудь пересечемся, поболтаем. Ведь почти год не виделись!

Встречаться с кем-либо из своей прошлой жизни совсем не хотелось, но и отказать было не удобно. Действительно, с Людмилой они были знакомы много лет, если не дружили, то вполне тепло приятельствовали.

– Хорошо, – ответила Марина, – давай пообедаем в каком-нибудь тихом месте.

Они встретились в небольшом уютном ресторане в центре города. Мебель из темного дерева, темные деревянные панели, украшавшие стены, изящные светильники, создавали уютную, почти домашнюю атмосферу, а отсутствие большого количества посетителей в этот час приятно контрастировало с уличной суетой. Марина изучала меню, а ее бывшая подруга, не стесняясь, сверлила ее любопытным взглядом, пока Марина не почувствовала себя мухой под микроскопом.

– Люсь, ну в чем дело? У меня что-то не так с лицом? Тушь размазалась?

– Да нет, дорогая, выглядишь ты сногсшибательно, даже помолодела лет на десять, – кривоватая усмешка исказила холеную мордашку Люсинды.

– Тогда что?

– Да вот, пытаюсь высмотреть признаки душевного расстройства на твоем лице.

Марина с удивлением и непониманием уставилась на собеседницу.

– Я, когда узнала, что ты развелась с Лернером, сразу поняла, что ты сошла с ума! Разводиться с таким мужиком, Марина, это же безумие! Настоящее безумие! Из-за какой-то бабы, которых у него было, есть и будет еще миллион!