Собирая свет по каплям. Коллекция удивительных историй

– И я мечтаю, чтобы ты поскорее поправилась, бабушка! – воскликнула девочка, и ее личико, словно солнышком, осветилось улыбкой. – Ты ведь придешь на новогодний праздник ко мне в детский сад? Мне дали роль Снежной королевы!

– Обязательно приду, радость моя! А почему Снежная королева? Она, вроде, злая была?

– Сначала злая, а потом исправилась, – тряхнула кудряшками Ксюша. – Так по сценарию полагается.

– А-а. Это хорошо, что по сценарию королева исправилась, это правильно. – Говорить было тяжело, снова тошнота подкатывала к горлу, но Антонина Петровна продолжала улыбаться побледневшими губами. Ребенок не должен был знать, как ей плохо.

– Ой, бабушка, а как же быть с нарядом Снежной королевы? Мама обещала сшить костюм, но корону она сделать не сможет, не сумеет. А как же без короны? Снежной королеве обязательно нужна корона! – на милом детском личике отразилась почти взрослая забота. – Ты сделаешь мне корону? Такую высокую, сверкающую, красивую-красивую?

Антонина Петровна с нежностью посмотрела на девочку. Разве можно отказать ей?

– Обязательно сделаю, моя хорошая. Вот только с силами соберусь и сделаю.

– Ой, бабулечка, соберись пожалуйста! И чтобы корона обязательно сверкала, как будто она изо льда сделана. Ладно? Обещаешь?

– Обещаю, обещаю…

Девочка соскочила с кровати, поцеловала бабушку в бледную щеку и упорхнула, словно маленькая шустрая птичка, исполненная радостного предвкушения будущего праздника. А Антонина Петровна смежила веки. До Нового года было полтора месяца и еще один курс химиотерапии…

Антонина Владимировна, изящная маленькая женщина, из-за стройности и хрупкости фигуры всю жизнь умудрявшаяся вводить в заблуждение окружающих в отношении своего возраста, тихо лежала на диване и наблюдала за бессмысленными и хаотичными движениями голых ветвей старой липы за окном. После второго курса химиотерапии стали выпадать волосы. Мысль о том, что скоро она останется совершенно лысой, приводила ее, бывшую балерину и бывшую преподавательницу балетной школы, в ужас. Лысый череп – это так некрасиво! А ведь у нее всегда были прекрасные густые волосы…

От грустных размышлений ее отвлек внук Миша, восьмилетний увалень и толстяк, несмотря на все усилия семьи, продолжавший набирать вес гораздо быстрее, чем рост. На добродушной круглой физиономии горел приятный румянец во все щеки, а большие карие глаза смотрели со смесью любопытства и опаски.

– Тоня, а Тоня, – в семье не было принято использовать противное слово «бабушка» по отношению к моложавой и стройной Антонине Владимировне. – Давай поиграем с тобой в шахматы. Или, если хочешь, я почитаю тебе вслух книжку.

Антонина Владимировна вымученно улыбнулась.

– Нет, дружочек, не могу, я очень плохо себя чувствую. – Голос у нее был слабым и даже немного дрожал, – Как-нибудь в другой раз поиграем. Ты уж меня извини, дружочек.

Из-за спины мальчика показалась дочь Антонины Владимировны, Наталья, и строгим шепотом выговорила сыну:

– Отстань от Тони, не приставай к ней со своими шахматами! А слушать, как ты читаешь вслух, так это железное здоровье нужно иметь и адское терпение! Иди, Мишка, дай человеку полежать спокойно. – И аккуратно прикрыла дверь.

Антонина Владимировна вздохнула с облегчением. Она очень любила своего внука, но сейчас не чувствовала в себе сил для общения. Она снова стала наблюдать за движениями голых ветвей дерева за окном, находя в этом какое-то странное удовольствие, и вслушиваясь в разраставшуюся в глубине души тишину.

Антонина Петровна перед третьим курсом «химии» успела вырезать из плотного картона основу для будущей короны Снежной королевы и придумать бело-синий с небольшими вкраплениями голубого и зеленого узор. Оставалось разрисовать корону цветной гуашью и пришить бисер и стразы.

После очередного возвращения из больницы появилось такое сильное сердцебиение и одышка, что малейшее движение превратилось в муку. Участковый терапевт, совсем молодой парень, наверное, вчерашний студент, посчитав пульс, не сдержался и, высоко задрав брови, присвистнул от удивления. Но назначил ей очень хорошие таблетки, от которых трепыхающееся, как раненая птица, сердце стало успокаиваться, одышка уменьшилась. Вот только слабость превратила еще недавно сильную и энергичную женщину в дряхлую старуху.

Дни шли, а силы не возвращались. Антонина Петровна отказалась не только от привычных домашних дел, но и от прогулок по улице. Она лежала в постели и слабела.