Убить Еву

– Прошу прощения, Варвара Степановна, все-таки ближе к делу! – умоляюще произнес Ракитин.

– Да-да, конечно… В общем, мы с ним посидели какое-то время, мальчик этот с Тобиком играл. Потом из подъезда выбежала дама в растрепанных чувствах и побежала к автобусной остановке.

Ракитин оторвался от записей в планшете и внимательно посмотрел на старушку.

– Что значит «в растрепанных чувствах»?

– Ну, взвинченная такая, нервная… Стрелой мимо нас пронеслась, будто убегала от кого-то, прижимая объемную сумку к груди. Ну, парнишка этот встал и сказал, что придется ему, видимо, приятеля поторопить, а то тот заснул, наверное. Пошел в подъезд. Дверь-то по случаю жары весь день нараспашку открыта. Спустя несколько минут я услышала жуткий крик. Это подросток этот шел мимо квартиры убитого, увидел открытую дверь, заглянул, а там… ну, вы сами знаете.

– То есть труп первым увидел этот мальчик? – уточнил Андрей Ильич.

– Да. Ну, а когда он крик-то поднял, я подхватила Тобика и сама побежала на третий этаж. Из квартир уже выглядывали соседи. В общем, такой шум поднялся! Ну, а я сразу в полицию звонить стала. – Дама подняла подкрашенную карандашом бровь с таким видом, словно ожидала от следователя похвалы.

– А к кому приходил этот мальчик? – спросил Андрей Ильич, тыкая коротким пухлым пальцем в экран планшета.

– Я не спросила. А когда я увидела труп… У меня сразу давление подскочило, сердце так и застучало, заколотилось в груди. Я думала, сейчас гипертонический криз будет! А лекарства-то у меня все в квартире на пятом этаже.

– Да, понимаю вас. А куда потом делся этот мальчик? Мне бы с ним поговорить, – следователь посмотрел по сторонам в надежде отыскать среди толпящихся соседей красную спортивную кепку с вышитыми золотыми буквами.

– Не знаю, – пожала плечами дама, – наверное, так разволновался, что не стал дожидаться полицию, ушел.

– Так, а эту женщину «в растрепанных чувствах» вы знаете?

– Знать – не знаю, а пару раз видела. Она к убитому как раз и приходила. Я видела их вместе.

Ракитин насторожился и посмотрел в глаза свидетельницы внимательно, пристально.

– Во сколько она выбежала из подъезда?

– Не знаю. Я часы не ношу. На пенсии, знаете ли, торопиться некуда. Мы с Тобиком гуляем, пока не надоест. А когда погода хорошая, так полдня на этой скамейке проводим.

Ракитин поднялся на ноги навстречу спешащему к нему Володе Хлебникову. По выражению лица практиканта он сразу понял, что орудие убийства не найдено.

– Андрей Ильич, ничего, – Володя виновато покачал головой.

– Володя, надо получить записи с камеры видеонаблюдения. Ведь у вас в подъезде есть видеонаблюдение? – уточнил он у старушки в соломенной шляпке.

– А как же! Конечно, есть. – Она бодро вскочила со скамейки, подхватив под мышку собаку, и предложила: – Хотите, я провожу вас к председателю нашего правления? Он вам сразу видеозаписи покажет.

Несмотря на ужасный контекст ситуации, Варвара Степановна чувствовала воодушевление. Оказаться главным свидетелем преступления – это не каждому дано! Будет, о чем рассказать подругам, а то все сериалы да сериалы. А тут самая что ни на есть настоящая жизнь!

Спустя пятнадцать минут Ракитин с Хлебниковым сидели перед экраном и смотрели запись с камеры видеонаблюдения. У председателя правления жилищного комплекса была выправка бывшего военного и полный порядок в делах. Он тут же прокрутил нужную запись и остановился на портрете выходившей из подъезда женщины. Картинка на экране была четкой, качественной и демонстрировала следователям женщину лет 35—40 с всклокоченными каштановыми волосами, заплаканными глазами и затравленным взглядом. «Действительно, – вспомнил Андрей Ильич меткий эпитет, – женщина в растрепанных чувствах!» Явно переживает всплеск негативных эмоций. Но самым интересным было то, что в правом нижнем углу экрана застыли цифры 16.12. Время совпадало с предположительным временем убийства.

Ракитин посмотрел на помощника.

– Ну что, Володя, надо разыскивать эту женщину.

– Шерше ля фам, как говорят французы! – усмехнулся практикант. – И тут без женщины не обошлось.

– Все-таки налицо состояние аффекта, друг мой, – заметил следователь. – Убийство в состоянии аффекта, как и предположил Леонид Валерьевич.

– Эта женщина, конечно, вся на нервах. Но не факт, что убийца именно она, – продолжал отстаивать свою точку зрения неугомонный практикант.

– Она выбегает из подъезда дома, где в это время происходит убийство ее знакомого, и ты думаешь, что она к нему не имеет отношения?

– Может, она как раз увидела убитого и пришла в ужас. Вот и вылетела из подъезда как сумасшедшая.

– Если бы она нашла труп, то вызвала бы полицию.

– В состоянии аффекта могла и не вызвать. Просто не подумала про полицию.

– Наблюдательная Варвара Степановна заметила бы, когда она входила в подъезд. Ладно, друг мой Володя, не будем тратить время. Нам нужно найти орудие убийства и эту незнакомку. Где работал наш пострадавший?

Выяснилось, что Юрий Алексеевич Кочетов работал в каком-то научном институте, что располагался за городом, километрах в 30. Ракитин подумал, что даже хорошо, что придется ехать за город. При такой жаре кондиционированный воздух в салоне машины был очень кстати.

Глава 2

Вольготно развалившись на заднем сидении машины, Андрей Ильич размышлял вслух о новом деле. А сидевший за рулем Володя продолжал спорить. И делал это так ненавязчиво, что обоим беседа доставляла удовольствие. Когда-то вот так же Андрей Ильич развлекался с сыном Степаном. Следователь приходил домой с работы и за ужином рассказывал вкратце о своем новом деле, которое вел, а Стёпка подкидывал ему версии вплоть до самых невероятных, как горячие пирожки, что выкладывала на обеденный стол его бывшая жена Маша. И всех троих накрывала словно теплым, уютным одеялом атмосфера любви и взаимопонимания.

Вот и Володя Хлебников невольно своими предположениями и возражениями будил в душе наставника отголоски давно забытого счастья. Послал же Бог в лице вышестоящего начальства Ракитину такого практиканта! «Вот натаскаю за год мальчишку, – с теплотой в душе думал Ракитин, – и можно будет думать о пенсии». Он не знал точно, когда соберется на пенсию, но мысли о спокойной беззаботной жизни посещали его регулярно. «Уеду за город, в деревню, поближе к земле, к истокам», – мечтал он как-то отвлеченно и возвышенно. Мечты о пенсии стали отдушиной для Андрея Ильича, когда сильно уставал или особо остро ощущал собственное одиночество. Но мечты – мечтами, а сейчас надо было раскрыть странное убийство.

– И кому понадобилось убивать ученого? И зачем? – произнес он вслух, глядя на стриженый затылок практиканта. «Вот и Степка мой так же коротко стригся когда-то», – подумал он не к месту.

– Да кому угодно! Да и причин может быть миллион, – ответил Хлебников, энергично крутя руль, – от банальной ревности до промышленного шпионажа.

– Промышленного шпионажа? Ну, это ты загнул, Володя. Какой еще промышленный шпионаж? – хмыкнул Ракитин. – Вот ревность – вполне подходящий мотив. Убитый был привлекательным мужчиной, холостым.

– Надо узнать, чем он занимался в этом своем институте. Может, был носителем гостайны? Иностранные шпионы за ним следили, выведали все, что им нужно, а потом убрали свидетеля.

– Тебе бы стать автором сценария очередной серии про Джеймса Бонда. Лихо придумываешь!

Если бы не навигатор, они бы проехали мимо нужного поворота с трассы. Узкая боковая дорожка неожиданно ныряла в лес. Хлебников снизил скорость почти до пешеходной, потому что дорожка еще и петляла, а за каждым поворотом ничего, кроме густых лесных зарослей, видно не было.

Вдруг за очередным поворотом перед ними возник пост охраны со шлагбаумом. Пришлось остановиться. На столбе видеокамера уставилась на них своим круглым глазом. Из будки охранника нехотя вышел человек в камуфляже. Володя с состраданием наблюдал, как пыхтя и кряхтя долго выбирался из машины его тучный наставник, потом что-то втолковывал охраннику, показывая удостоверение в красной корочке. «Чем же они тут занимаются, какие тайны прячут?» – подумал Володя, оценив хорошо оборудованный пост и серьезного вооруженного охранника. Красно-белая полосатая палка шлагбаума нехотя поползла вверх только после того, как охранник кому-то позвонил, сообщив о визите представителей Следственного комитета.

На огороженной трехметровым забором территории загадочного института оказались невысокие, всего в два-три этажа, современные здания. В центре участка располагалось здание с декоративным крылечком и клумбой с цветущими георгинами. И было оно, судя по всему, главным. На крыше громоздились несколько спутниковых антенн. Только государственного флага не хватало на флагштоке перед входом! Справа шли скучные одинаковые корпуса из стекла и бетона. А у самого выезда с территории красовалась оранжерея. Пойманная в стеклянную клетку буйная зеленая растительность с завистью смотрела на своих свободных сородичей, плотной стеной дикого леса окружавших научный городок. По левой стороне от центрального здания теснились несколько жилых двухэтажных коттеджей. Значит, здесь сотрудники не только работали, но и жили. А что, совсем неплохо! Тишина, свежий воздух, и до работы полминуты, если не меньше. Хорошо устроились!

Хлебников остановил машину у входа в главное здание. Машины сотрудников размещались на специальной стоянке, оборудованной зарядными устройствами для электромобилей.

– Неплохо живут научные работники, – с ноткой зависти воскликнул Володя, – на электромобилях разъезжают! Сколько ж они зарабатывают?

– А ты не считай деньги в чужих карманах, – посоветовал Ракитин, выбираясь из машины, – в твоем от этого ничего не прибавится.

Перед коттеджами была оборудована маленькая детская площадка с песочницей и качелями. А кругом вольготно цвели, благоухая умопомрачительными ароматами, лилии, георгины, гладиолусы. Эдакий маленький, спрятанный от посторонних глаз рай.

Войдя в главное здание, поднялись на второй этаж, где располагался кабинет начальника местной научной братии. На золотой табличке черными буквами было написано: «Разумовский Георгий Иванович д. н.».

– Что значит д.н.? – тихо спросил Володя, пропуская вперед Ракитина.