Будь моим сыном

Когда они приехали на дачу, мать Стаса начала приходить в себя. Уже на месте он рассказал, что ей какое-то время придётся пожить здесь. Для неё он обозвал это кодировкой через труд. Она сначала пробовал возмущаться, но алкоголь ещё не до конца отпустил, поэтому сил не было.

– Всё, мам, пока. Я буду звонить. Ты постарайся не пить.

Когда он уходил, она даже пустила слезу, какую пускает всякий алкаш, если речь заходит о его родителях или детях. Стас вышел из дома быстро. Мира сразу обратила на это внимание.

– Да, Анатолий Васильч.

– Мир, у меня может сесть телефон. Я буду ждать вас у поста ГИБДД. Судя по навигатору через три с половиной часа.

– Я поняла. Хорошо.

Мирослава положила телефон на приборную панель, но уже через минуту он зазвонил снова. Она подумала, что это доктор:

– Да, Анатолий Васильевич

– Мирочка, – голос в трубке был незнакомый и приятный. Но она сразу почувствовала опасность.

– Здравствуйте. С кем я говорю? – Мирослава спросила это будничным тоном, чтобы не пугать Стаса.

– Мы с тобой вряд ли знакомы, хотя где-то, может быть, и встречались, ты девочка активная, в своём маленьком городишке на виду. И что толкнуло такую маленькую, умненькую учительницу в жестокий мир политики и шантажа. Неужели учителям настолько мало платят? Денежек захотелось.

– Я не понимаю, о чём речь, – не меняя тона, ответила Мира.

– Да, брось. Мне бы очень хотелось договориться обо всём мирно, лишать современное образование такого толкового педагога совершенно не хочется. Давай ты спокойно отдашь папочку и забудешь обо всём. Скажи, очень даже выгодное предложение? И все будут живы. И парнишка твой, ещё побегает.

– Но у меня нет никакой папочки, – она спародировала его интонацию. После слов о Стасе Мира снова превратилась в львицу-мать. И это звериное чувство затмило здравый смысл. Зачем она его злит.

– Но даже если бы была, ничего бы я вам не отдала. Все вы там бандюганы и воры.

Быстро и так по-детски выпалив это, она бросила трубку.

Стас смотрел на неё вытаращенными глазами.

– Ой, ты ещё не лезь.

Через 20 минут она свернула с трассы к городу.

– Нас же Василич на посту ждёт?

– Мне тоже нужно заехать домой, собрать вещи. Тем более он будет только через три часа. Я передам тебя и сама чуть позже поеду за вами.

– Мир, ты чёт мутная такая? У тебя всё нормально. Проще было бы поехать всем вместе, на одной машине, чего бензин катать.

– Нет, дорогой. У меня есть дела, которые надо закончить сегодня-завтра. Потом я сразу приеду, тебе всё равно ещё обследование проходить.

– Ну, ладно, смотри сама, женщина – загадка.

Он улыбнулся. Так редко, после того, как они вернулись из лагеря, она видела его улыбку. А ещё реже спокойствие, которое читалось бы у него на лице. Каждую минуту он ждал, что произойдёт что-то страшное, непоправимое. Его сознание рисовало разные, но всегда трагические картинки. Но самое страшное было видеть, что кто-то звонит с неизвестного номера. Каждый раз он боялся услышать в трубке холодный голос: «Найдено тело, предположительно, Богушевской Марины Юрьевны. Приезжайте на опознание».

А ещё он представлял, что возвращается домой, а там очередной дружок пыряет её ножом. Он и карате начал заниматься, чтобы её защищать.

– Стас, давай вместе поднимемся, надо поесть, впереди длинная дорога.

– Поесть – это хорошо.

Он улыбнулся ещё раз, но уже тяжелее, силы быстро заканчивались, накатывала боль.

Мира припарковалась у подъезда. И они вместе поднялись на четвёртый этаж. Последний год 25-летняя Мирослава Ворошилова жила отдельно от родителей. Её съёмная квартирка больше напоминала домик куклы Барби: везде цветочки-вазочки, куча непонятных мелочей, много книг, а на кровати мягкий розовый плед. В её квартире было уютно и беззаботно, в её квартире жило добро и приятно пахло. Всегда. Здесь пахло базиликом, когда она готовила, пахло духами, когда она собиралась на работу или на встречу с подругами, постоянно пахло корицей, она добавляла её в кофе каждое утро и, казалось, что запахом кофе с корицей здесь пропитались даже стены. В квартире Миры никогда не было тошнотворного запаха перегара и ночной блевотины, дикой вони отчаяния и страха, дешёвых сигарет вперемешку с запахом годами немытых тел.

Она быстро накрыла на стол. Они поели, и Мира пошла собирать вещи.

– Посуду помой, ок? – она подмигнула, зная, что он и без напоминаний сделает это, несмотря на самочувствие.

Надо было торопиться. Анатолий Васильевич уже ждал. Они достаточно быстро добрались до места встречи. Говорили тоже недолго. И вот, она осталась на дороге одна.

«Итак, что я имею. У меня есть документы, но денег нет. Смска с угрозой. Через шесть часов Стас будет в Москве, два дня на обследование и всё. Что дальше делать?»

Что всё закрутится так быстро, Мирослава не ожидала. О времени она не думала совсем: идея казалась неосуществимой. Но надо было продолжать действовать. Она достала телефон и набрала по памяти номер:

– Николай Викторович, это Мирослава.

– Ты с ума сошла мне звонить, да ещё на личный мобильник. Идиотка.

– Послушайте. Деньги мне нужны все и сегодня. А документы я вам отправлю с курьером, скажем из Рязани. Получите вы их только при таких условиях.

– Почему я должен тебе верить? – он говорил озлобленно, но в его словах чувствовалась какая-то беспомощность.

– Не должны. Номер карты пришлю, – и повесила трубку.

Остаётся надеяться, что это сработает. Она направила машину в сторону федеральной трассы, теперь в Москву. Здесь она сделать больше не могла ничего. Домой она решила не возвращаться. Подождала час, чтобы доктор и Стас успели отъехать подальше от города, и медленно тронулась следом. Всю дорогу в её голове крутились разные варианты развития событий. Наступала ночь. Глаза начали уставать. Света фар хватало только на то, чтобы видеть куда ехать: освещать дороги в России – непозволительная роскошь. Она постоянно пыталась отвлекаться от страха и, как ни странно, у неё получалось. Это вообще было её отличительной чертой: в критических ситуациях она думала о чём угодно, только не о проблеме. Возможно, это помогало ей сдерживать тугой мерзкий комок страха, который, сидел внутри и готовился лопнуть. Если она позволит ему лопнуть, всё. Дальше – истерика, паника и оцепенение.

Некстати вспомнилось, как ходили с друзьями на квест. Вот там она истерила от души, плакала, просила выпустить. Было страшно, но она не знала, чего именно боится, что ждёт её за очередной дверью. А сейчас знала. Если Сазонов не переведёт деньги, Стас умрёт.

Ещё было очень страшно на аттракционе в детском парке. Тогда она визжала так, что билетёрша даже остановила его.

Мысли всё пытались увести её из действительности, нарисовать иллюзию привычной жизни. Мира так глубоко залезла в себя, что сначала не заметила, как по соседней полосе едет машина. Странность заключалась в том, что машина ехала параллельно с ней по совершенно пустой дороге. Хотя нет. Сзади ещё одна машина. Мире стало не по себе. Она увеличила скорость, но этим только продемонстрировала страх. Машина, которая была сбоку, начала прижимать её к обочине. Она знала, надо продолжать ехать в любом случае, не останавливаться. Мирослава вцепилась в руль и вжалась в сиденье.

«Вот он настоящий квест в реальности», – как-то торжествующе подумала она и даже хихикнула. Ситуация начала усугубляться: боковая машина была уже в нескольких сантиметрах от её, жаться к обочине возможности больше не было.

«А что, если я сама их стукну, интересно, смогу выиграть время?», – Мира старалась не обращать внимания на свои шальные мысли, не реагировать на них, понимая, что думает ерунду. Пока она раздумывала, машину преследования по встречке обогнал джип. Обогнал и пристроился впереди. Такого поворота она не ожидала и потому немного сбросила скорость. В голове не было судорожных мысли о спасении, в голове мыслей не было совсем, как будто сознание отрицало реальность происходящего. Вдруг Мирослава услышала громкий хлопок, за которым последовал ещё один. «Всё, это точно конец», – подумала она, но машину краем глаза осмотрела. Окна были целы. «Может, и не в меня стреляют-то», – продолжала она себя успокаивать. Хлопки раздались снова, но на этот раз более приглушённые. Джип резко затормозил, в попытке спровоцировать столкновение. Завизжали тормоза. Мирослава воспользовалась шансом и снова вдавила педаль газа в пол. Почему-то удара после этого не последовало. Однако разбираться ей было некогда, она уезжала от погони. Педаль газа прогнулась под страхом и желанием жить.

Спустя час, когда смогла оглядеться и понять, что сзади никого, Мира притормозила. До конца не останавливаясь, одной рукой она взяла телефон с навигатором: до Москвы оставалось 10 километров.

***

Над МКАДом поднималось солнце, а под колёса ложился туман. Чуть мокрая трасса, одинокая машина и спящий на заднем сиденье пацан. Картина. Всю дорогу Анатолию Васильевичу не давали покоя мысли о Мирославе. Радовало одно – деньги на карту пришли. Он проверял её в какой-то забегаловке в терминале. Значит, как она и говорила, у неё всё получается. «Наверное, надо позвонить и сказать про деньги», – он посмотрел на часы, время – 4:20. И все-таки набрал её номер.

– Мирослав, здравствуй. Я решил позвонить, не дожидаясь утра. Не спишь?