Отвергнутая

Надвигается тьма. Медине и светочи бились из последних сил, когда темняк с мордой леопарда прорвал круг, выхватывая из моих рук Алису.

– Яра! – закричала подруга, утаскиваемая в самое пекло к огню, пролитому светочами, и масляным лужам, из которых вверх поднимаются едкие клубы дыма. Она скрылась в нахлынувшей тьме, и я опрометью бросилась вперёд, когда Медине попыталась остановить меня.

Действуя инстинктивно, я впилась зубами в её пальцы, вынуждая отпустить, и побежала за Алисой. Вновь заныло сердце, да так, будто там застряла острая игла. Передо мной из чёрного дыма и белого пламени возникают дерущиеся светочи и темняки. На их губах пузырится кровь, пот застилает их лица, а глаза бешено вращаются в горячке боя.

Остановившись, я с трудом вытаскиваю из рук мертвеца меч, прекрасно понимая, что не умею с ним обращаться, но здесь было так много воинов, что я только и успевала уворачиваться от одной схватки до другой, лавируя между импульсами тьмы и света. И продолжая идти вперёд.

На пути попался разрубленный волк, из половины его тела вывалились внутренности, но он всё ещё был жив и злобно скалился, пока я не скрылась в воняющей серой дымке. Потом я налетала на молодого светоча, и тот цепко схватил меня за плечо, потянув за собой со словами:

– Она там!

Вместе мы бросились вперёд, и как раз вовремя – над Алисой склонились два птичьих монстра. В руке одного из них было зеркало – миниатюрная копия того, что чуть не убило меня. Его напарница пытался заставить Алю открыть глаза – он когтями царапал её кожу на шее, приговаривая что-то совсем неразборчивое.

– Алиса! – закричала я, устремляясь к ней.

Темнячка развернулась ко мне всем корпусом, и я как-то совсем легко проткнула её живот насквозь, упираясь рукоятью в кожаный жилет, моментально намокший от выступившей крови. В моей груди немилосердно заколола игла, оставленная владыками, но я, стиснув зубы и сдерживая тошноту, вытащила меч в тот момент, когда светоч защитил меня от смертельного удара другого темняка, отрубив голову птицы.

– Вас нужно увести отсюда! – заорал он, поднимая Алису и толкая её ко мне. Он зло сплюнул на землю, а потом вступил в бой сразу с тремя гиенами, со злым смехом налетевших на нас.

Я заслонила дрожащую, как осиновый лист, Алису, выставляя вперёд меч, пока светоч отбивался от тварей. Мы оказались на боковой аллее в стороне от основного сражения, но я прекрасно понимала, насколько ничтожны наши шансы выжить. Сколько мы ещё продержимся, когда над головами безумствует зимний ветер и гремит дьявольский гром? Когда темняки так яростно и торжествующе рычат, а светочи стонут под многоликим врагом? Молитвами отсюда не выбраться. Нас спасёт только чудо.

– Я боюсь, – шепчет Алиса, когда к нашим ногам падает вепрь со светящейся стрелой в спине. Она зажигает его целиком, и мы отступаем от белого пламени.

– Я тоже, – говорю, понимая, что она меня не слышит. Развернувшись, притягиваю её к себе, бросая меч и заглядывая в её невозможно синие глаза, такие огромные на белом, как мел, лице. – Кажется, время пришло. Ты ведь тоже чувствуешь это?

– Да! – восклицает подруга.

Когда рядом с нами возникает покрытый кровью светоч, мы хватаем его за руки и проваливаемся в чёрное молоко. А когда дымка спадает, вокруг нас оказался дремучий и заколдованный лес звериной изнанки.

Глава 4. Отравленный миндаль

Звериная изнанка – мир иллюзий, созданный как ловушка для владык, но ставший для них домом.

– Какого чёрта? – взъярился парень, вырываясь. Не выпуская меч из рук, он озадаченно оглядывается. – Да как вам в голову пришло затащить меня сюда?!

– Вячеслав сказал, что нужен защитник, – заискивающе отвечает Алиса. – Ты оказался ближе всех.

Он в немом шоке смотрит на неё. Даже рот приоткрыл от удивления, превратившись в очаровательного мальчишку. Только сейчас я поняла, что он не старше нас. Юноша с пухлыми губами и лисьим разрезом глаз. На его чёрной форме серебристыми нитками вышит символ бесконечности, что подчёркивало ученический статус.

– Я всего лишь учусь, – помертвев от открывшихся перспектив, сказал он, взъерошив кудрявые волосы. – Я даже не знаю, что нужно делать и как отсюда выбраться!

Наша игра в гляделки закончилась сразу, как мы услышали далёкий протяжный вой. Тогда же до нас дошло, что мы и правда оказались на звериной изнанке. В самом центре глухого леса в компании ученика светочей. Без поддержки, без инструкций и наедине с заточёнными владыками.

– Радует, что здесь тепло, – чуть визгливо произнесла Алиса, оглядываясь. – Хотя бы не замёрзнем. Однако я не вижу тропу, о которой упоминал Вячеслав.

Пока она говорила, я оглядывалась по сторонам, пытаясь хотя бы представить, куда нас занесло. Это место до странного очарования напоминает лес, в который завёл меня Марк. Те же сумрачные деревья с сизой дымкой, в которой танцуют разноцветные светлячки. Закатное небо, раскрашенное серебристо-серыми облаками, сквозь которые проступают очертания полной луны.

От земли поднимается вечерняя прохлада. А сам воздух кажется сладким с медовым привкусом. Здесь так легко дышится! Словно я попала домой.

Туман ласково стелется по ногам, будто шелковой вуалью обнимая обнажённую кожу. Слышится пение птиц. Карканье воронов. Густой мох опоясывает каждое деревце, взбираясь вверх по стволу, соединяясь с шапками светящихся грибов. Поваленные деревья и густой подлесок превратили это место в непроходимую тёплую чащу. Даже испарина выступила над верхней губой, до того сгустился воздух, набухая, как перед летним дождём.

Начинает казаться, что мы в тайге среди наших исконно русских сказочных земель. И если пройдём чуть дальше, то окажемся на опушке леса прямо перед домиком на курьих ножках. Или дойдём до топких болот, будучи запутанными лешими и водяными.

Взглянув на свои тонкие балетки, усмехаюсь про себя. С ними мне и шагу не сделать – сгниют и промокнут.

– Нам придётся положиться на волю света, – твёрдо заявил парень, следуя за моими мыслями. – Испытания начинаются здесь, значит всё идёт так, как надо.

– Может хоть представишься? – хмуро спрашиваю его, потирая нос, на который пали первые капли дождя.

– Иван!

Он поочерёдно пожал наши руки, неловко переминаясь с ноги на ногу. У него даже пояса для меча не было, так что он переложил его в правую руку, чувствуя себя крайне неуютно.

Алису думала о том же, о чём и я. Она смотрела на свои ноги, прекрасно понимая непрактичность обуви. Но что остаётся? Сидеть здесь и ждать чуда? Переглянувшись, мы улыбнулись, мысленно обмениваясь мнениями. Так было всегда. Будто телефонный кабель протянут между нами – настоящая телепатия!

– Куда идти, Яр? – спрашивает Ваня, и я, задумавшись, киваю вправо – там чащоба кажется не такой глухой.

Так началось наше путешествие.

* * *

Мы уже неизвестно сколько времени топаем в несгущающихся сумерках по непроходимой чаще. Наши ноги изрезаны до крови, наши платья промокли насквозь, а мы пропотели и покрылись липкой грязью, синяками и ссадинами. Паутина, мох, туман и дождь – наши настоящие враги. К сожалению, наши ноги пострадали больше всего. Как мы и ожидали, балетки оказались ни к чёрту и подошвы отклеились довольно быстро. Воспользовавшись мечом Вани, мы укоротили подолы платьев и сделали что-то вроде портянок, чтобы не идти босиком по грязной земле.

Ваня предлагал мне свои ботинки, но я отказалась. А потом стала наблюдать за ним, смутно укрепляясь в своих подозрениях. Наконец, когда спереди раздался громкий треск, а светоч тотчас встал передо мной, заслоняя от невидимой угрозы, я спросила его:

– Почему ты меня защищаешь?

Парень продолжал напряжённо всматриваться в темноту леса, а когда убедился, что там никого нет, устало вздохнул, объявляя привал. Мы облюбовали ближайшее поваленное дерево, в изнеможении опустившись на него. От жажды и тупой усталости кружилась голова, и хотелось, чтобы это безумие скорее закончилось. Меня больше не манила таинственная атмосфера загадочной изнанки.

Ваня искоса посмотрел на меня, не желая отвечать. Тогда я ударила его по плечу, и Алиса хихикнула, догадываясь о подоплёке моего вопроса.

– Мне не так много известно, – заговорил он, сдаваясь. Его чёрные волосы облепили вспотевшее лицо, отчего зелёные глаза показались ещё ярче, чем прежде. – Но когда вас привезли, пошли разговоры о том, кто из вас та самая. Ярослава – ты фаворит Вячеслава. Ты родилась доношенной, без всякого вмешательства извне, в отличии от Алисы, которую мать родила прежде срока. Далее зеркало тьмы чуть тебя не убило, а ведь именно так оно должно среагировать на избранницу. И внешне ты…

– Внешне? – с любопытством протянула я, когда он умолк.

– Похожа на предыдущих иллюминэ, – стушевавшись, ответил Ваня. – Но это лишь догадки. Любая из вас может оказаться ею! – тотчас добавил он, будто извиняясь перед Алисой. Та удивлённо приподняла брови.

– Можно подумать, кто-то из нас мечтает оказаться на передовой в борьбе с владыками. Мы похожи на слабоумных? – фыркнула она, ничуть не расстроившись.

Я же смешалась, вновь оглядывая всё ту же непроглядную темень леса. Ничего не поменялось с момента, как мы сюда попали. Вечные сумерки. Застывший мир…

Чувствую ли я в себе силу бороться со звериными владыками, что когда-то управляли нашими умами? Защищать свет? Отстаивать право человечества идти своим путём без внешнего влияния? Понимаю ли, о чём идёт речь? Желаю ли я этого? Наверное, нет. Потому что это звучит слишком громко. Лживо. Не про меня. Однако после слов Вани я что-то почувствовала внутри себя. Призрак желания?..

Ничто в этом мире меня не привлекает. Нет цели. Нет смысла. Бесконечный поиск. И отказ за отказом. Я так устала быть никем. Устала рваться вперёд и ничего не получать взамен.

Алиса никогда не понимала, как непросто мне живётся. С момента рождения моей сестры Ани, меня будто задвинули на задний план. Сестрёнка родилась с врожденной кардиомиопатией. Всё детство провела в больницах. Мне тогда только-только исполнилось восемь лет. Я только начинала жить, а уже оказалась не у дел. Папа работал, мама носилась с Аней. Я росла как сорняк. Будто лишняя в доме, где всё делалось ради Анечки. Я люблю сестру, но я устала от того, что родители всё время выбирают её…

И вот, кажется, что впервые в жизни выбрали меня. Не Аню. Не Алису, к которой тянулись мальчишки, что мне нравились, и подружки, что терпели меня из-за неё.