Не грустить!

На некоторое время мы присоседились к рыбакам, которые, увидев наши посиневшие физиономии, одолжили нам свои куртки, но злоупотреблять их добротой было неудобно, и мы вскоре с благодарностью вернули им столь драгоценную одежду и пошли искать тепло дальше. Ничего, кроме телефонных будок, которые мы старались нагреть выдыхаемым воздухом, так и не удалось найти. Я ничего не придумываю и не преувеличиваю: отчаявшись, мы заняли рядом стоящие телефонные будки, плотно закрыли двери и начали выдавливать из себя всё тепло, которое наши организмы могли произвести!

Когда появлялись редкие прохожие, мы прикладывали телефонные трубки к уху и изображали важный разговор, ещё больше замерзая от прикосновения ледяной пластмассы.

Никогда не забуду возникшее чувство радости, когда в шесть утра в сумерках появились первые светящиеся троллейбусы. Не знаю, сколько кругов мы сделали по маршруту, во сне плотно прижавшись друг к другу…

А потом мы все вернулись в Тбилиси и ворвались в студенческую жизнь, полную новых друзей и событий.

Вскоре выяснилось, что мы единственные в городе владельцы бесценной вещи – новейшего диска «Бони Эм.». Постепенно стало понятно, что из этого можно извлечь изрядную выгоду: всем желающим мы объясняли, что одалживать пластинку мы не можем, так как неаккуратное обращение с ней неизбежно нанесёт непоправимый вред в виде царапин. Как следствие, нас приглашали вместе с пластинкой на все тусовки, которые были расписаны на несколько месяцев вперёд.

И каждый раз, когда начинала играть знакомая музыка, мы мысленно возвращались в великий город, который подарил нам такие странные, незабываемые воспоминания! И так происходит со мной и по сей день!

Кахетинские шапки

В те далёкие времена моим тестем был Арчил Окуджава (двоюродный брат Булата Шалвовича), человек кристальной порядочности, олицетворение интеллигентности, доброжелательности и миролюбия, которого все любили и уважали.

По профессии он был физик и занимался, на мой взгляд, чрезвычайно интересным и загадочным направлением – физикой облаков: как образовываются облака, выпадают атмосферные осадки, какого типа облака существуют, какие внутри них происходят физические и химические процессы…

Но непосредственной специализацией дяди Арчила были грозовые облака, которые являлись причиной града и создавали огромную проблему для виноградников (и не только) во всём мире. В число страдающих от этого неблагоприятного атмосферного явления регионов входила (и входит) Кахетия – виноградники Алазанской долины.

Ежегодно в разных винных регионах мира проводился слёт физиков облаков, куда приезжали специалисты из разных стран для поиска путей противодействия разрушительному влиянию, к которому, как правило, приводило выпадение града!

Я, конечно, с уважением отношусь к людям, которые решают столь важную для сельского хозяйства задачу, и одновременно им немного завидую, представляя, как оргкомитет собирается и выбирает место очередной конференции: Бургундия, Шампань, Пьемонт, Мендоса… и как они в свободное от научной работы время, окружённые красивейшей природой, изучают местные сельскохозяйственные культуры уже в переработанном лучшими виноделами и поварами виде.

В тот год местом слёта был выбран город Телави, столица Кахетии, куда должны были прилететь в том числе учёные из капиталистических стран: Франции, Испании, Италии, Германии, Аргентины… что придавало особую значимость мероприятию.

Помимо научных сессий, в рамках конференции были запланированы экскурсия с посещением архитектурных достопримечательностей Кахетии (а также виноградников с дегустацией местных вин) и роскошный ужин в ресторане грузинской кухни.

Уважаемый Арчил, стараясь проявить внимание и сделать приятное, пригласил меня на автобусную экскурсию, которая началась рано утром.

Я находился в автобусе с гостями из капиталистических стран – их было шестеро: четверо мужчин и две женщины из Европы, люди очень доброжелательные и открытые. Мы разговаривали в основном о Грузии – их интересовало буквально всё: традиции, география, население, культура…

По мере сближения они мне признались, что их тревожит вопрос безопасности: они читали, что на Кавказе живут агрессивные, воинственные народы, которые даже чтят кровную месть…

Конечно же, я категорически опроверг такую ересь, одновременно думая о том, как продемонстрировать им настоящее грузинское гостеприимство и тем самым показать себя с наилучшей стороны перед тестем.

И вот мы подъезжаем к первой точке нашего маршрута – храму Алаверди, монастырскому комплексу одиннадцатого века с большим внутренним двором, окруженный церковной оградой.

Когда мы вышли из автобуса, я обратил внимание на лавки, где продавались разные национальные сувениры и предметы одежды. Моё внимание привлекли традиционные кахетинские шапки – такие чёрные квадратные изделия из очень плотной ткани.

И тут у меня появилась идея.

Я дождался, пока группа зайдёт на территорию монастыря, и подошёл к сувенирным прилавкам, за которыми стояли типичные кахетинцы: чёрные волосы, короткая чёрная борода (больше щетина), чёрный камзол, чёрные брюки и чёрные кахетинские шапки на голове. Если к этому добавить заметные животы (я бы сказал «винный живот» вместо общепринятого «пивного»), то у вас сложится представление о пятерых совершенно безобидных и доброжелательных, но для непривычного глаза весьма грозно выглядящих героях моего рассказа.

– Друзья, – обратился я к ним, собрав их вместе, – у меня к вам есть очень важное дело! Мы с вами вместе должны продемонстрировать иностранцам наше знаменитое грузинское гостеприимство!

Мужчины выказали полную готовность участвовать в столь почётной миссии.

– Вот как мы будем действовать, – я выглядел как военачальник, выступающий перед бойцами, – когда группа выйдет из монастыря и направится к автобусу, ей придётся пройти мимо вас. Я буду идти сзади и пальцем покажу вам нескольких людей (я имел в виду капиталистических гостей), которым вы подарите кахетинские шапки: просто так, от души. Гости будут в восторге и надолго запомнят такую щедрость. Я вам заранее заплачу за них, – добавил я и, вынув деньги, сразу расплатился за шесть шапок.

Я уже собрался уходить, но в последний момент повернулся и дал дополнительную, на мой взгляд, незначительную инструкцию, которая впоследствии сыграла роковую роль:

– Друзья, – сказал я, – постарайтесь подобрать шапки по размеру, – и ушёл.

Ничего не подозревающая группа исследователей облаков спокойно, беседуя между собой, двигалась в сторону моих кахетинских товарищей.

Я, как и обещал, подкрался сзади и указал пальцем на головы «избранных» гостей. По кивку кахетинцев я понял, что они всё усекли, и сам пошёл в обратную сторону, чтобы быть как можно дальше от места запланированной благородной акции во избежание любых подозрений о моём участии.

Когда я понял, что надо срочно вмешаться в происходящее, было уже поздно: контроль над ситуацией был потерян.

Кахетинцы поджидали, внимательно наблюдая за приближением группы. Когда гости поравнялись с ними, они вдруг одновременно выбежали из-за лавок с несколькими шапками в руках у каждого. При этом они по-грузински (это уже была их импровизация для создания доброжелательной атмосферы) громко приветствовали иностранцев и одновременно старались, заранее распределив между собой гостей, надеть на них шапки для примерки, чтобы, не дай Бог, не подвести меня и не ошибиться размером.

Гости, приняв слова приветствия за боевой клич, а чёрные шапки – за мешки, которые надевают в кинофильмах на людей во время похищений, начали громко кричать и в диком ужасе побежали в сторону автобусов.

Добрые наивные кахетинцы, которые не могли нарушить данное обещание, побежали за ними, призывая остановиться…

Вбежав в автобус, я обнаружил следующую картину: в задних рядах между креслами прятались светила физики облаков с побледневшими, перекошенными от страха лицами. Над ними нависли мои кахетинцы и, уверенные, что обязаны довести дело до конца, старались всучить им шапки, приговаривая уже с обидой:

– Мы же подарки, подарки вам принесли, а вы что устроили? Как не стыдно, а?

Возвращались мы с экскурсии в гробовой тишине.

А на другой день четверо докладчиков из нашей группы не смогли выступить, сославшись на плохое самочувствие, и просто не вышли из гостиничного номера.

Впоследствии они признались, что находились в состоянии стресса, так как никогда в жизни не испытывали такого ужаса!

«Эту поездку в солнечную Грузию с её гостеприимным народом мы запомним навсегда», – нашёл в себе силы улыбнуться во время прощания один из претендентов на обладание замечательной кахетинской шапкой.

Вот так, невольно, руководствуясь только благими намерениями, я принял участие в задержке развития такого важного для человечества направления, как физика облаков!

Тамада

Написал заглавие новеллы и сразу понял, что просто шуточным рассказом (как я изначально собирался) не обойтись: тамада в Грузии – это намного больше, чем просто ведущий, произносящий красивые тосты. От него напрямую зависит, состоится праздник под названием «застолье» или нет! Настоящий тамада – это уместные поэтические тосты, импровизации, искромётный юмор, многоголосное пение, внимание к гостям, чтобы они чувствовали себя частью происходящего, и, конечно же, умение пить вино, ни в коем случае не напиваться до последнего гостя.

Мне понравилось такое высказывание: «Тамада – это модератор застолья, балансирующий между весельем и серьёзностью».

Тут мне вспомнился один рассказ Владимира Познера о грузинском тамаде и его тостах, который мне кажется уместным для лучшего понимания феномена тамады.

Как-то Познер был в Тбилиси в гостях у своего грузинского друга. И вот друг приглашает его на большую свадьбу, которая длилась до позднего вечера. Дальше буду рассказывать со слов самого г-на Познера:

«После свадьбы мы гуляем по проспекту Руставели и обсуждаем богатый событиями день. Я говорю своему другу:

– Ты, пожалуйста, не обижайся, но я решил быть перед тобой откровенным: какой же всё-таки грузины лицемерный народ! Подумай сам: тамада сразу после тостов за молодожёнов и их родителей третий тост посвятил мне!.. Он долго хвалил меня, говорил, какой я замечательный человек, и пожелал столько всего са-мого-самого, что я не знал, куда спрятаться от недоумения и смущения. А после него все гости до единого поднимали бокалы и радостно за меня выпивали. Я уверен, что тамада даже представления не имел, кто я такой!

Какое-то время мы шли молча.

Потом мой друг начал вдумчиво говорить:

– Володя, мой хороший, ты так ничего и не понял. Во-первых, тамада знал, что ты мой гость и я не приведу на свадьбу случайного человека. Во-вторых, он меня хорошо знает уже давно и он не сомневался, что мой друг – порядочный и достойный человек. И тем не менее в глубине души он мог допускать, что ты можешь быть последним мерзавцем, но надеялся, что если он тебе скажет столько приятных слов, может, ты задумаешься?..»