Вас сотрут в порошок

– Нормальные семейные отношения. Совсем не то, что этот хмырь говорит. Они друг с другом вежливые, любезные были. Если Элеонора, конечно, была в порядке. Когда у неё случался приступ малохолии…

– Меланхолии?

– Да, этой самой, так она сама сидела взаперти и никого не пускала. Игнат дома бывал мало, уезжал утром и приезжал под ночь – им нужны были деньги, чтобы выехать за границу, на курорт, где лечат нервы – так вот она со мной в основном и общалась. Они же с Амура, а я там границу как раз и защищал…

– Хотите сказать, что это совпадение? – подал голос я.

– Мир, знаете ли, тесен.

– Она не предпринимала попыток побега? – продолжил опрос опер.

– Да нет, какой там! Мы часто сидели у самовара, чай пили с травками. Поговорить было о чём: о тайге, о китайцах…

– Контрабандистах.

– Помолчите, Беркутов!

– Я – человек одинокий, вдовец. Пообщаться душевно редко с кем удаётся. А Элеонора очень любила тайгу и знала её хорошо. Я ей про китайцев рассказывал. У нас с ними тогда отношения напряжённые были, мы постоянно ждали с их стороны провокаций. Бывало, стоят узкоглазые по ту стороны границы, повернутся задом, штаны спустят и ржут как очумелые. Пока командир наш не придумал к столбам портреты Мао клеить. Тогда мигом перестали. Как-никак самому Великому Кормчему голый зад не покажешь.

– Кроме вас она ни с кем не общалась?

– С Логином если только. Это курьер, лекарства ей привозил. Хороший парень. Хилый, но хороший.

– А по телефону?

– Ни с кем.

– Странно всё это…

Санитары уже собрались было упаковывать труп в пакет, как вдруг их остановил суровый окрик мужчины, поднимающегося по лестнице. В следующий миг в комнату вошёл высокий мужик средних лет с рыжими усами, похожими на большую щётку для одежды. На нём была форма с майорскими погонами.

– Майор Максимов, уголовный розыск, – недружелюбно рявкнул он, сунув в нос оперу раскрытое удостоверение.

– Капитан Федорчук, районный отдел. Товарищ майор, подозреваемый задержан возле места происшествия, – он кивнул на меня.

– Поздравляю, капитан. Вам удалось арестовать самого Барракуду – главаря амурской мафии контрабандистов.

– Да ну! Вы серьёзно?

– Куда уж серьёзней. Сними с него браслеты.

Ошарашенный опер полез в карман за ключами.

– Так вы что, тоже из органов? – спросил Горелов.

– Я секретный агент под прикрытием.

– Ну тогда извините, кто же знал…

– Всё в порядке. Я сам глупо подставился.

Максимов повернулся ко мне.

– Тебе не интересно, как я здесь оказался?

– Я это и так знаю. Увидев сводку происшествий, ты сложил два и два.

– И никакой благодарности.

– Сочтёмся.

Майор раскрыл папку, которую держал под мышкой, вытащил оттуда две фотографии и протянул их хозяину дома.

– Это они?

– Так точно, они.

– Прекрасно. Значит, это и в самом деле Игнат Дергачёв и Элеонора Лозинская.

– И чего они все к нам в Москву валят, как лосось на нерест, – пробормотал Федорчук. – Не сидится у себя в тайге, а нам расхлёбывай.

– Вот что, капитан, дело мы у вас забираем. В нём замешана преступная группировка, действующая на территории всей страны. Да и вам «глухарём» меньше.

– Спасибо, товарищ майор. Правда, у нас возникла правдоподобная версия. Эта Элеонора как-её-там страдала глубоким нервным расстройством. Во время приступа ей показалось, что её друг – это рыба барракуда, и она его застрелила, после чего скрылась.

– Стройная версия. Только ты не учёл курьера, – сказал я. – Он торчал здесь перед убийством, и скорее всего, Элеонора скрылась вместе с ним на его машине «Ока», которую я и просил тебя объявить в розыск.

– Так сейчас сделаем.

– Будь любезен, – буркнул Максимов.

Федорчук кивнул коллеге, и тот выскочил из комнаты.

– И ещё кое-что. Выстрелов было шесть – за это я готов поручиться. А дырок в Дергачёве всего четыре.

– Возможно, стрелял кто-то ещё из другого оружия, – предположил опер.

Максимов подошёл к револьверу, подцепил его мизинцем и сказал:

– Барабан на шесть патронов.

– Вот. И стреляли-то с остервенением, всю обойму разрядили.

– Может, промахнулся?

– Может и промахнулся. Только гильзы здесь тоже четыре.

Я кивнул на кучку отработанных гильз на тигриной шкуре. Видимо, стоя именно на этом месте, убийца наполнял свинцом плоть своей жертвы.