Праксиология. Рассказы о человеке и человеческой деятельности

И тут все повернулись к Та-ка, который от неожиданности сделал шаг назад.

– Я требую, чтобы Та-ка вышел на середину круга держать ответ, – сказал Шаман и сел.

Держать ответ перед Большим советом приходилось только за очень серьезный проступок. Наказанием здесь часто бывало изгнание. Но поселок уже и забыл, когда в последний раз кого-то требовали на середину круга. Поэтому после слов Шамана площадь вначале зашумела, но потом опять затихла. Та-ка растеряно вышел на середину и оглянулся. В глазах односельчан он заметил смешанные чувства: как будто его жалели и обвиняли одновременно.

– В чем я провинился?

– Ты виновен в том, что нечестен, – медленно произнес Шаман.

– Ты не работаешь, а имеешь больше, чем некоторые достойные работники, – вскочил вдруг со своего места Столяр.

– Я помогаю… – начал было Так-ка.

– Помощь – это не работа! – перебил его Столяр. – Настоящий помощник позже становится мастером того дела, в котором он помогал добропорядочному работнику. А ты? Мастером какого дела ты стал? Говори!

– Хорошо, – вдруг успокоился Та-ка. – Я стал мастером того дела, которое создал сам: я – мастер обмена. И думаю, что мое мастерство не менее полезно людям, чем твое.

– Вот! – вскричал вдруг Столяр. – Слышите? Вот о чем я говорю: он не уважает труд добропорядочных мастеров. Каждый мастер изготавливает что-то, что можно подержать в руках, что-то, что полезно и нужно всем. А Та-ка только разносит все по домам. С каких это пор мальчишка-разносчик стал равен мастеру?!

– Я не разносчик. Во-первых, я сберегаю вам, добропорядочным мастерам, время. Теперь вы можете изготовить больше полезных вещей, чем раньше. Этих дополнительных вещей без меня бы не было. Так что можно считать, что есть и мой вклад в их изготовление. Во-вторых, я помогаю вам получить то, что без меня вы, может, и не получили бы… И вы знаете, что я всегда был честен. Если кто-то был мною обманут, пусть встанет и скажет сейчас. Если такой найдется, можете меня наказывать…

Над площадью повисла тишина. Та-ка оглядывал односельчан одного за другим. Он знал их всех. И он знал, что никого из них он никогда не обманывал.

Встал Кузнец.

– Я не умею говорить… Но я не совсем понимаю, почему Шаман и Столяр затеяли этот разговор. Да, я вижу, что дела у Та-ка идут хорошо. Он богатеет. Да, я не понимаю, почему он богатеет. Но я уверен, что он честен и мне этого достаточно. Я не вижу вины.

Кузнец сел. Было видно, что он сильно нервничает.

Встал Пасечник.

– Я поддерживаю Кузнеца. С появлением склада Та-ки всем стало только лучше. Мы можем не только экономить время, но придя на склад, мы видим то, что раньше не замечали и это помогает…

Над площадью прошел одобрительный гул.

Опять встал Столяр.

– Кузнец верно сказал, что он не понимает, как богатеет Та-ка. Я тоже не понимаю. Но я понимаю одно: как бы Та-ка не менял и не переставлял в своем складе наши изделия, больше их от этого не становится. Тогда я спрашиваю, откуда у Та-ка излишки?

– Вы прекрасно знаете, откуда, – ответил Та-ка. – Вы же сами мне все даете, добровольно…

– Это было раньше, – выкрикнул Столяр. – Это раньше я сам иногда дарил тебе пару деревянных ложек за помощь. Но в последнее время я не помню, чтобы кто-то что-либо тебе дарил!

– Но и теперь вы добровольно обмениваете свои товары. Разве нет? – громко выкрикнул Та-ка.

Площадь опять зашумела. Чувствовалось, что голоса разделились.

– Вы не понимаете, – встал опять Шаман. – Дело здесь не только в богатстве и нечестности. Все гораздо серьезнее.

В тоне у Шамана что-то изменилось. Та-ка вдруг понял, что Шаман заговорит сейчас о чем-то, что разрушит все его дело.

– Он развращает молодежь! – выкрикнул Шаман, и указала рукой на Та-ка. – Да, да! Молодежь уже не хочет работать, она не хочет учиться у добропорядочных мастеров. Она хочет, как Та-ка, ничего не делая иметь свои склады. И не говорите мне, что вы не слышали подобных разговоров от своих детей.

Площадь зашумела. Отдельные недовольные нотки переросли постепенно в негодующий гул.

Шаман поднял руку и площадь затихла.

– Если наши дети перестанут работать и будут только держать склады, откуда возьмутся товары? И кто потом сможет быстро опять научить работать наших детей. Разрушить все легко. Но кто знает, сколько нужно времени и сил, чтобы восстанавливать. И не вымрем ли мы от голода через несколько зим!

Над площадью нависла тишина.

Та-ка понял, что все пропало. Он не знал, чем возразить. Более того, он был совершенно согласен с Шаманом.

Изгнание

Один за другим вставали добропорядочные мастера и поворачивались к Та-ка спиной. Это означало, что он теперь изгнанник. Та-ка может взять только одну лошадь или одну лодку, по выбору. Из вещей и провианта тоже только то, что можно погрузить на одну лошадь или в одну лодку. Все остальное будет поделено поровну между соплеменниками.

Выбирать долго не пришлось. Ему дали лодку. В нее погрузили товары, сколько уместилось. Рыбак Ри-ка объяснил, как спуститься вниз по реке

– Когда пройдешь четвертые пороги, справа будет небольшой поселок. Это примерно пять дней пути. Когда пристанешь к берегу, тебя окружат четверо стражей. Покажешь им вот это и скажешь мое имя и имя Ши.

С этими словами Ри-ка положил в руку Та-ка раковину необычайной формы. Та-ка никогда такой не видывал.

Рано утром следующего Та-ка отчалил. Его пришли провожать только трое: Кузнец, рыбак Ри-ка и Пасечник. Их одинокие фигуры на берегу Та-ка запомнил на всю жизнь.

Прошло два года. Поселок сильно изменился. Последний год был неурожайный. Запасов едва хватало, чтобы не умереть с голоду. На холме чернели останки склада Та-ка. После отплытия, все продукты были розданы сельчанам. Склад оказался никому не нужен. За ним некому было смотреть, и он постепенно развалился. В поселке говорили, что после ухода Та-ка жизнь стала беднее и грустнее. Только один Столяр упрямо повторял:

– Правильно! Надо своим трудом жить. Иначе голод и болезни нас всех уничтожат!

– Держать склад и помогать менять – тоже труд, – отвечал ему Кузнец.

– С тех пор как ушел Та-ка, я стал меньше ловить рыбы, – вторил ему Ри-ка. – Я мог бы ловить больше, но она портится, и я не знаю, куда ее деть…

Но желающих и умеющих делать то, что делал Та-ка, в поселке не нашлось.

Прошел еще один год. И однажды Шаман сказал странную фразу:

– Духи сказали мне, что он вернется и все будет хорошо.

Никто не решился спросить, кто именно вернется. Хотя у многих появилось смутное чувство, что они знают кто.

Возвращение

Однажды в полдень наблюдатели с пристани заметили, как из-за поворота реки появились две большие лодки. Это было невероятное событие. По сигналу наблюдателей к берегу скоро сбежался почти весь поселок.

Лодки причалили к небольшой пристани, к которой до этого причаливали только небольшие лодки рыбака Ри-ка. На носу первой лодки стоял человек, одетый в расшитый кафтан. На нем была высокая медвежья шапка. Что-то неуловимо знакомое было в его осанке и блеске задорных глаз.

– Приветствую достопочтенных работников и старых друзей! – выкрикнул человек, подняв руку.