Прикосновение

– К-конечно, – вздрогнув, прошептал я, чувствуя, как в груди разрастался дикий страх и ужас перед тем, что мне предстояло испытать.

Сердце бешено билось в груди, словно маленькая птичка о клетку. В голову полезли воспоминания о том, как я превратил маму в монстра, свёл её с ума, уничтожил в ней всё самое человеческое. Она была первой, кто стал моей жертвой. Первой, но далеко не последней.

– Вот и хорошо, – улыбнулся мужчина, подходя к клетке с психом, который от его приближения разъярился ещё больше. Он бился головой об решётку, грыз её зубами, отчего они ломались, а кровь заливала пол. – Мне интересно, как у тебя такое получается, – несколько секунд посмотрев на чудовище, он повернул в мою сторону голову, а его глазах горело научное любопытство.

– Я…я точно не знаю, – не желая об этом рассказывать, решил я уйти от прямого ответа, чуть ли не дрожа всем телом. Я понимал, что этот человек ничего хорошего не замышлял, раз он хотел изучить то, как превращать людей в монстров…

– Ты знаешь, что врать не хорошо? – мистер Бертон посмотрел куда-то выше меня, будто сзади меня кто-то стоял. – Особенно, когда за это наказывают.

Мгновение – и боль пронзила всё моё тело, заставляя истошно закричать. Это было слишком неожиданно и слишком жестоко. Спина горела от удара ремнём, в ушах стоял звон, я чувствовал, как маленькие капельки крови потекли по коже (ведь на мне не было футболки) – настолько был сильный удар, от которого я чудом остался в живых. Смотреть на того, кто это сделал, я не собирался. Зачем? Вдруг меня за это ударят ещё один раз? Я не хотел больше испытывать свою судьбу, которая была и так не милосердна ко мне.

– Как у тебя это получается? – с нажимом повторил вопрос мужчина, не проявляя ни капли сострадания ко мне.

– Одним прикосновением, – сумел выдавить из себя ответ я, дёргаясь от боли всем телом. Я не мог двигаться и вообще что либо сделать из-за связанных сзади рук, только мучиться своим положением. – Касаясь голой кожи человека, я могу превратить его в…

Слово «монстр» я не смог выговорить, так как сам являлся им. До этого я только у себя в голове думал о том, какой силой обладаю, но не делился этим ещё ни с кем, даже с Ванессой. И даже не собирался этого делать. Мой туманный взгляд упал на клетку, в которой с ещё большей яростью бушевал безумец. Видимо, ему нравилось, когда боль причиняли другим людям. Кончено, таким и был человек – сумасшедший и жестокий, даже если не признавался себе в этом сам.

– А что дальше происходит с человеком? – продолжал допрос Бертон, снова подойдя ко мне. Его глаза пылали жадностью и неудержимым желанием жестокости.

На несколько секунд я задумался, пытаясь понять его вопрос и отвлечься от раздирающей меня боли, но этого времени хватило, чтобы мой мучитель, стоявший сзади меня, снова ударил меня ремнём по спине. Второй удар был намного мучительнее и сильнее первого: боль чуть ли не отключила мне разум. Этот человек явно обладал недюжинной мощью и неимоверной жестокостью, чтобы бить беззащитного подростка, как я. Даже жир на моём теле не спасал от страданий. А оптимизм тем более. Страх заковал моё сердце на замок, не позволяя другим чувствам одолеть меня.

– У-у него по-появляются судороги, – захныкал я, даже не пытаясь скрыть свою слабость в виде слёз, которые жалко скатывались по щекам и падали на бетонный пол. – После чего он безумно кричит и разрывает на себе одежду или вырывает волосы. Сходит с ума, не справляясь с безумием. А потом нападает на людей, чтобы растерзать их и насытиться кровью.

Говоря эти слова, меня чуть ли не вырвало наизнанку, но в желудке было пусто, так что приступ проявился лишь в скручивании тела и дрожании. Перед глазами так и застыла картинка, где мама, вцепившись руками в раковину, истошно кричала, не в силах справиться с вирусом, который поселил в ней я.

Слёзы ещё сильнее потекли из глаз. А отчаяние и безвыходность убивала меня изнутри. Как и жестокость всего мира.

– Вот видишь, как хорошо, когда отвечаешь на вопросы, – нагнувшись ко мне, Бертон взял меня за волосы и поднял мою голову. На его лице красовалась кровожадная улыбка. – Я знал, как проходит процесс внешне, но я буду проводить над тобой эксперименты, чтобы узнать все тонкости твоей силы. Я всего лишь хотел тебя наказать и показать, что я люблю жёсткую дисциплину. Не будешь слушаться – будешь ещё сильнее страдать, понял? – он резко отпустил мою голову, отчего я закашлял и скривился от боли. – Сэнг, подними его, развяжи руки и позови Ханну. Допрос окончен.

Не мгновение я всё же успел порадоваться, что больше не надо испытывать страх и меня больше не будут мучить, после чего меня кто-то резко поднял на ноги, отчего я чуть ли не упал обратно на пол, но всё же удержался на ногах. Кто-то грубо мне развязал мне руки, а затем толкнул вперёд. Спина больно хрустнула, но я всё же сдержал стон и старался прекратить поток слёз.

Повернуться, чтобы посмотреть на своего мучителя я вновь не успел: меня ласково взяла за руку рыжеволосая высокая девушка, которая мило мне улыбалась, что выглядело странно на общем мрачном фоне.

– Не бойся, идём со мной.

Мгновение – и она вывела меня полуживого из комнаты.

8. С ЧИСТОГО ЛИСТА

Знаете, как только я начал хоть что-то понимать, всё стало ещё хуже и сложнее. Даже математика была не настолько сложная, как какой стала моя жизнь.

Яркий свет ослепил меня также неожиданно, как и появившийся передо мной парень. Но ещё внезапнее было то, что это оказался Уилл! Да, вы не поверите, это был именно Уилл, мой лучший друг! Однако в следующее мгновение я уже сам в это не верил.

Это был не он. Не мой товарищ по жизни, не мой путеводитель, не мой помощник и надёжный защитник. Чувствуя, как слёзы подкатили к горлу, я с болью в глазах смотрел на до жути знакомого и похожего на Уилла юношу. У него были такие же взлохмаченные чёрные как смоль волосы, будто бы он никогда их не приглаживал, такое же с правильными чертами лицо, в котором читалась спокойствие и равнодушие, словно его никогда и ничего не волновало, тощее, болезненно бледное тело, на котором мешком висела белая длинная рубашка и такие же белые штаны, точно мы были в больнице, а не в лаборатории. Глаза были такие же голубые, но только холодные, ничего не выражающие, будто бы у их обладателя не было души, а сердце заморожено толстым слоем льда. Ещё, чем он отличался от Уилла, это тем, что его правый глаз был слепой, белый, словно глазную оболочку покрыли пеленой. Интересно, что же с ним произошло? Или… сделали? Специально или случайно?…

От этих мыслей у меня мурашки пошли по коже, заставляя с испугом съёжиться и надеется, что со мной ничего такого страшного не сделают. Да уж, опять я замечтался.

– Держи, – парень протянул мне в руки белую как и у него рубашку. Его движения были медленные и ленивые, глаза полуприкрыты, точно он удерживался, чтобы не заснуть. Однако мне что-то подсказывало, что это привычное его состояние.

Молча приняв у него одежду, я надел на себя рубашку, стараясь не сильно двигать затёкшими руками и не навредить спине, от которой до сих пор исходили волны боли из-за того, что меня жестоко и беспощадно избили ремнём. Я даже не знал, кто это был, не видел его лица, но помнил его имя и характер и понимал, что надо бы держаться подальше от этого человека. Скривившись от боли, я посмотрел вниз и заметил, что рубашка была мне велика, однако всё равно было видно, что я жирный. Да уж, с этим никогда не справиться. И когда мне наконец удастся похудеть? Не быть таким выделяющимся на фоне всех таких тощих и спортивных? Видимо, никогда.

– Пойдёмте, у нас сейчас по расписанию небольшой ужин, – вдруг заговорила рыжеволосая довольно молодая девушка, о которой я уже успел забыть. – Кстати, меня зовут Ханна и я секретарша мистера Бертона.

Мило улыбнувшись мне, чтобы хоть как-то меня подбодрить, она слабо коснулась морей руки (на которой была, как я раньше этого не заметил, резиновая перчатка) в её глазах светилась искренняя доброта, сочувствие и желание помочь, но она не могла это сделать, иначе бы она пошла против приказа своего босса, а точнее против самого мистера Бертона. И будь я на её месте, я бы никогда этого не делал и не ослушивался бы его. Слишком уж он опасен.

Отпустив мою руку, девушка ещё раз ласково и насколько это возможно успокоительно улыбнулась мне, сверкнув тёмно-серыми глазами, похожими на тучи, и повернулась к нам спиной, сжимая в руках толстую папку исписанных бумаг. Рыжие волосы чуть развевались, когда она шла, цокая каблуками, солидная фигура и довольно большая грудь хорошо выделялись в её чёрном обтягивающим платье и даже пиджак не спасал её от такой красоты, на которую повелись бы многие мужчины. Интересно, все секретарши такие красивые или это только в фильмах да и в моём случае? Так или иначе, она мне понравилась. Нет, только не в смысле внешности, только не подумайте так! Правда, в этом у Ханны и вправду недостатков нет (ну согласитесь). Она мне пригляделась тем, что была дружелюбна и мягка ко мне и что попала в мой список «добряков», в которой помимо неё входила ещё Ванесса. Да уж, не так уж и много, если ещё учесть, что в нём были одни женщины.