Через горы и моря

Не успела У Сяохао выйти из здания, как увидела, что Го Мо едет на своём мотоцикле со стороны культстанции с задней части двора. Мотоцикл у неё старенький, и от того издаёт громкий рёв, и синий дым из выхлопной трубы сзади виден издалека.

Го Мо притормозила возле неё. На её красивом личике сияла улыбка: «Председатель У, у Вас же есть машина, но Вы не пригнали её в Цзепо, заставляете меня ездить на этой развалюхе». У Сяохао, перекинув ногу через сиденье, села позади неё, и сказала: «Если я пригоню машину сюда, то как ребёнка возить в школу? Я оставила её мужу».

– Ну, купите ещё одну.

– Не получится, я ещё и ипотечный раб, каждый месяц приходится платить ипотеку.

– Быть рабом в городе – тоже своего рода успех. Мы хоть и не тратим деньги на жильё здесь, в посёлке, но наши дети стоят на месте. Обучение здесь оставляет желать лучшего. Живём в 21 веке, а учителя на уроках все ещё используют просторечный язык! С ума сойти! Давайте сначала проедем к мемориальной доске г. Цзепо. Держитесь крепко, поехали!

Они отъехали от правительственного здания. На Го Мо не было шлема, её волосы развевались и касались лица У Сяохао. Думая о том, что сказала Хао Цзюань, она не испытывала симпатии к женщине, сидящей перед ней, и ей казалось, что что?то порочное бьёт её по лицу. Она вспомнила, что читала в учебниках по истории про генерала Го Мо, жившего при династии Цзинь, он был начальником округа Цзянчжоу. Ван Сичжи также служил начальником округа Цзянчжоу и оставил после себя доброе имя, Го Мо же известен своими злодеяниями и погиб. Она спросила Го Мо, почему у неё такое имя. Го Мо сказала: «Когда я была ребёнком, я много говорила и пела. Моему отцу это надоело, поэтому он дал мне такое имя, хотел заставить меня замолчать. Но я выросла, а молчать по?прежнему не могу, ха?ха».

В этот момент Го Мо внезапно вскинула вверх руку и замахала в сторону дома, мимо которого они проезжали: «Эй, братишка телёнок, привет!»

У Сяохао посмотрела наверх, но там никого не было, поэтому она спросила: «А кто там?». Го Мо остановила мотоцикл и, задрав голову вверх, указала: «А вон там, разве не телёнок? Я его так люблю. Каждый раз, когда проезжаю здесь, приветствую его».

Хорошенько приглядевшись, У Сяохао разглядела коровью голову, торчавшую из окна шестого этажа. Телёнок, не обращая никакого внимания на Го Мо, жевал и смотрел куда?то вдаль. Свисающая вниз пена из его рта едва не задела лица У Сяохао. Она удивлённо спросила: «Разве можно телёнка держать дома? Как он там оказался?». Го Мо ответила: «В «Крестьянском подворье» кого только не держат. Говорят, там и овец разводят, и кур, и свиней. А этого телёнка весной в корзине подвешивали, а теперь он подрос». «А как он спускается?» – всё ещё не веря своим глазам и ушам, спросила У Сяохао. «Я не знаю», – ответила Го Мо.

Она, указывая на дома, сказала: «Эти три здания – творения секретаря Чжоу. В позапрошлом году, чтобы увеличить несельскохозяйственное население Цзепо, он ликвидировал две близлежащие деревни, а сельчан переселил сюда. Все называют это «Крестьянским подворьем». Когда сельчане заехали в эти дома, возникло много неудобств, и до ферм им приходится далеко добираться».

У Сяохао смотрела на «братишку телёнка», он по?прежнему смотрел вдаль. Она подумала: «Бедняжка, ты, наверно, скучаешь по свежей травке на сопках и друзьям».

Выехав из Цзепо, она обнаружила, что чем дальше они ехали, тем всё выше уходила местность, превратившись, в конце концов, в небольшой холм, на котором росли сосны.

Проехав ещё немного, Го Мо указала в сторону: «Вон там». У Сяохао слезла с мотоцикла и увидела полянку с посаженным арахисом, на краю полянки возвышалась каменная стела.

Го Мо поведала У Сяохао историю: старики рассказывают, что раньше фисташковые деревья здесь были густыми и высокими, так что тень их покрывала пол?земли. В 1950?х годах в Цзепо был создан снабженческо?сбытовой кооператив. Кто?то предложил срубить эти деревья, распилить на доски и покрыть ими прилавки. Пришли люди, начали рубить, но вдруг из деревьев стала сочиться кровь. Люди в страхе убежали. Председатель кооператива им не поверил, сказал: какая кровь, всего лишь древесный сок. Он сам пришёл и начал рубить, рубил весь день и вырубил все деревья. Брёвна распилили на доски, широкие и толстые, и покрыли сверху кирпичные прилавки. Когда она была маленькой, она приходила в кооператив покупать вещи, и дотрагиваясь до этих прилавков шириной 3 чи (прибл. 1 м), думала, те фисташковые деревья действительно были огромными.

У Сяохао сама читала в «Топонимических заметках г. Юйчэн», что Цзепо назван так потому, что когда?то здесь росло много фисташковых деревьев. Она спросила Го Мо, есть ли сейчас в Цзепо фисташковые деревья, Го Мо сказала, что нету. Лесники тщательно исследовали всю местность, но нигде нет и одного фисташкового дерева. А всё потому, что все драгоценные деревья убили. После того, как срубили последнее старое дерево, остался только этот памятник.

У Сяохао была убита горем, и подошла ближе к памятной стеле. Посередине стелы шла трещина, которая была замазана цементом. К счастью, надпись на стеле была в сохранности, это был пятисложный стих:

Кто посадил эти

Священные деревья

Они издревле высятся здесь

Роща Кунов любуется ими

В этом бренном мире людских настроений

Созерцая их горести и невзгоды

Дают небесную тень

Мудрецы сидят в их тени

И от слёз намокают полы

Автор: Шэнь Яо, заведующий вопросами просвещения в уезде Юйчэн, в подражание рифме стихотворения Ши Жуньчжана «Фисташковое дерево, собственноручно посаженное Цзы?гуном», 9?й месяц, 23 год.

Прочитав подпись под стихотворением, она вдруг вспомнила, что как?то на третьем курсе по весне они с группой на поезде отправились на экскурсию в Цюйфу, чтобы посетить храм Конфуция, дом Конфуция и рощу Кунов. На могиле Конфуция на стеле были выгравированы слова «Фисташковое дерево, собственноручно посаженное Цзы?гуном», за стелой стояло сухое дерево. Экскурсовод сказала, что фисташковое дерево – это священное дерево, имеющее высокий стройный ствол с густой листвой, и оно – настоящий пример для всех других деревьев. Тогда она внимательно посмотрела на дерево и преисполнилась благоговением. Она помнит, что позади беседки была ещё одна стела с хвалебным стихом, но о чём было стихотворение сейчас уже не помнит. На телефоне она забила в поисковик название стихотворения и узнала, что стихотворение «Фисташковое дерево, собственноручно посаженное Цзы?гуном» написано известным поэтом Ши Жуньчжаном, жившим при ранней династии Цин:

Неизвестно когда посаженное

При разбитой стеле живущее

Все смотрят на тень одинокого дерева

Так похожего на сердца наших предков

Оно словно само испытало все людские горести

Оно полно небесной тени

В этом жилище

Тысячу лет слёзы льются рекой

Го Мо спросила: «О чём это стихотворение? Я не понимаю».

У Сяохао объяснила ей, что это стихотворение написал Шэнь Яо, глава отдела народного образования г. Юйчэн при династии Цин, и оно написано в подражание рифме Ши Жуньчжана. Он отправился в Цюйфу, чтобы отдать дань уважения Цзы?гуну и его дереву. Он хотел, чтобы конфуцианское учение воздействовало на людские настроения и желания, но это стремление оказалось труднодостижимым, что очень разочаровало его. И он сел под этим большим фисташковым деревом и смотрел на падающие листья, и душа его плакала.

Го Мо сказала: «Ого, у него богатая душа!»

Услышав такую оценку, У Сяохао не знала, то ли плакать ей, то ли смеяться.

Го Мо, указывая на холм, сказала: «Время поджимает, тогда на холм, где висят сердца, не пойдём».

«Что? Холм, где висят сердца?»

Го Мо рассказала, что раньше рыбаки выходили в море ловить рыбу, и когда деревня уже скрывалась из виду, они использовали возвышенности на суше в качестве ориентира. По возвращении, как только издалека показывалась верхушка холма, они уже знали, что скоро будут дома. На сердце у них становилось спокойно. Поэтому этот холм они прозвали «Холм, где висят сердца», то есть их сердца висят на этом холме. У Сяохао посмотрела на холм и подумала: какое милое название, оригинальное и подходящее.

Следующая цель – это городище Даньсю. Они выехали из Цзепо, и проехали семь?восемь километров на северо?восток. Вдруг перед ними появилась река Ляохэ шириной в сотни метров, по обоим берегам которой цвёл пурпурно?красным цветом гречишник. С восточной стороны у устья реки виднелся чёрный илистый берег и за ним синяя гладь моря. Проехав мост, они повернули на запад. На окраине деревни Го Мо остановила мотоцикл возле гранитной стелы. У Сяохао слезла с мотоцикла и, подойдя к стеле, увидела выгравированные на ней четыре иероглифа: «Городище Даньсю», сверху надпись гласила: «Охраняемые памятники КНР», внизу: «Возведено народным правительством провинции Шаньдун 25 мая 2002 года по приказу Госсовета КНР». Поблизости находились посевы: те, что повыше – кукурузы, те, что пониже – арахиса. Чуть дальше виднелись крестьянские хижины, возле одной из них под деревом сидели женщины и разговаривали.

У Сяохао давно знала, что здесь находится культурно?исторический памятник периода культуры Луншань, но ни разу не была здесь. Как?то в городском музее была выставка «Археология Китая», на которой было представлено множество шедевров памятников культуры, в том числе и полученных в результате здешних раскопок: керамические изделия, изделия из яшмы и несколько стаканов из чёрной керамики с тонким, словно яичная скорлупа, черепком. Во время учёбы в университете профессор Фан Чжимин на уроках рассказывал, что он бывал на раскопках в Даньсю. В памяти У Сяохао были ещё свежи воспоминания о том, как профессор Фан с сияющим лицом жестикулирует, рассказывая, как он обнаружил чашу из яшмы. И к своему стыду, она за восемь лет своего пребывания в Юйчэн ни разу не побывала здесь.

У Сяохао спросила, где находится культурный слой городища Даньсю. Го Мо, повернувшись по кругу, сказала, что здесь повсюду, под деревней Даньсю, находят культурные реликвии, общая площадь территории – более 40?000 квадратных метров. Во времена существования здесь народной коммуны её руководители хотели перевезти отсюда чернозём в качестве удобрения, но, к счастью, глава уезда разузнал об этом и вовремя приказал прекратить раскопки. Затем здесь стали строить дома, рыть землю, и люди каждый раз обнаруживали осколки керамики, кто?то даже выкапывал яшмовую посуду, однажды даже нашли фужер из тонкостенного черепка. Всё это передавали в городской музей, и назвали сокровищем уездного музея.

Впереди, чуть подальше виднелся свежераскопанный котлован, в его разрезе было видно, что под пахотным слоем действительно скрывается довольно большой культурный слой. В темной почве поблёскивали осколки керамики. Виднелись также комья красной земли, как будто обожжённые. У Сяохао сразу поняла, что четыре тысячи лет назад там были гончарные печи. Это место потому и называется деревней Даньсю, а исторический памятник – городищем Даньсю, что здесь находятся заброшенные печи для обжига.

Го Мо подняла с земли тёмно?серый предмет размером с ноготь и протянула его У Сяохао, сказав, что это и есть осколок керамики. У Сяохао взглянула на него: края и углы осколка были гладкими, а текстура рыхлой. Он, должно быть, пролежал здесь тысячи лет. Она думала: он был частью ритуальной утвари, или же это была бытовая глиняная посуда? В него наливали воду или вино? А может, в нём держали продукты?

У Сяохао изучала древнюю историю Китая в университете и особенно интересовалась доисторическими временами. Она часто задавалась вопросом: после того, как человекообразные обезьяны уступили путь человеку, как человек шаг за шагом пришёл к цивилизации? Однако в книгах пишут, что всё это миф. К счастью, археологи находят, достают из?под земли доказательства существования доисторического человека, и дают им слово. В Китае уже имеется целый ряд археологических памятников: это и культура позднего палеолита Северного Китая, и культура Яншао, культура Давэнкоу и культура Луншань… Среди этих групп культур У Сяохао больше всего симпатизирует культуре Луншань. Культура Луншань представлена археологическими памятниками, находящимися в нескольких десятках километров к востоку от Цзинаня, как раз там проходила практику У Сяохао. По мнению ученых, культура Луншань эквивалентна легендарному периоду пяти императоров. В то время на земле Китая появился народ. Хуан?ди, Чжуань?сюй, Ку, Яо и Шунь, благодаря своим добродетелям и талантам, правили миром и служили миру. В то время появилась китайская нация, и восточная цивилизация взяла своё начало.

Посмотрев городище Даньсю, они решили ещё глянуть на Кнут властителя. Го Мо и У Сяохао сели на мотоцикл и поехали на восток до рыбацкого порта Цяньвань. К югу от пристани виднелась морская коса из подводных камней, постепенно уходящих в море, свои видом напоминающая длинный кнут. Когда У Сяохао составляла «Историю и литературу г. Юйчэн», она вычитала, что этот «Кнут властителя» обнажается во время отлива, такой блестящий кнут между морем и небом; во время прилива он скрывается в воде, тогда виден только слабый след от «кнута». Согласно местным преданиям, этот кнут когда?то обронил здесь король Восточного Чу.

У Сяохао подошла к «Кнуту властителя» и была глубоко потрясена его мощью: волны с огромной силой бились об него, а он казался спокойным и невозмутимым; чайки с шумом летали вокруг него, а он равнодушен и спокоен. Го Мо сказала, что «Кнут властителя» – очень опасное место, местные жители сюда никогда не поднимаются. Приезжие не знают всей опасности этого места, увидев такой потрясающий пейзаж, они на радостях лезут на «кнут» фотографироваться, а кто?то собирает здесь устрицы, но одно неосторожное движение и ты уже летишь вниз, в воду, а выбраться из воды крайне сложно. Каждый год здесь погибают люди. Увидев, что на камнях высечены три иероглифа «Кнут властителя», у У Сяохао вдруг учащённо забилось сердце.