Дон Кихот с ядерным чемоданчиком

Им повезло, их «пробного пуска» из взрослых никто не заметил. Ребята унесли отработавший и частично сплющенный спереди двигатель в подвал и в тот же день начали собирать ракету по чертежам Глеба. Отдельным пунктом шла боеголовка. Ее Глеб собирал сам, не доверяя остальным. Это была сложная конструкция: в центре помещался «дымный» наполнитель из смеси резины и марганцовки, вокруг него Глеб засыпал как можно больше магниевого порошка, а третьим слоем шел охотничий порох, который должен был зажечь сразу весь магний одновременно. Порох он выпросил у знакомого мальчика из другого класса, отец которого увлекался охотой, правда пришлось за это отдать несколько рублей и альбом с марками. Боеголовка вышла довольно большой – и напоминала два соединенных вместе оцинкованных ведра. Тонкие алюминиевые емкости для нее Димка нашел на свалке у Ивана Дмитриевича. Мишка глядя на серую металлическую поверхность неодобрительно покачал головой.

–А если она кому-нибудь на голову упадет? – спросил он.

–Я вывел провода электрозапала из боеголовки и подсоединил их к пиропатронам. Как только двигатели потеряют мощность и ракета начнет падать по баллистической траектории, сработают пиропатроны, которые разорвут корпус и вышвырнут наружу боеголовку, одновременно сработает электрозапал самого имитатора ядерного взрыва. Но там у меня стоит замедлитель, – Глеб усмехнулся, подводя итог, – боеголовка взорвется в воздухе, недалеко от земли.

–Погоди, ты же сказал, что мы вообще эту ракету запускать не будем, – заметил Ромка.

–Да?… Верно, поэтому все вопросы отпадают, – резко ответил Глеб, и словно извиняясь добавил, – но ракетная база у нас все же будет. Ведь мы стоим на страже рубежей Континентального Союза!

–Точно, – поддержал его Лешка, – а когда мы за компьютером поедем? Хочется снова в квадратики поиграть.

На этом спор был исчерпан.

В последующие недели сборку удалось полностью закончить и трехметровую ракету на домкратах подняли в трубу мусоропровода, подставив под нее стальную раму как основание. Теперь ракета в шахте находилась как пуля в стволе, оставался только небольшой зазор между стальной стенкой и покрашенным в белый цвет корпусом.

Глеб много общался с людьми на оборонном заводе отца, когда ходил туда за консультациями или деталями. Как-то он обратил внимание на круглые стальные емкости с ввернутым в них трубкой. Они отдаленно напоминали тыквы. Глеб спросил об их назначении и узнал, что это газогенераторы. В них накачивался воздух, а потом они могли быстро его выпустить, создавая высокое давление.

–Видишь ли, мальчик, – объяснил ему один из инженеров, когда Глеб напрямую спросил его о возможности старта небольшой твердотопливной ракеты из шахты, – если ты запустишь «маршевые» двигатели прямо в стартовой шахте, то пока ракета разгонится, велика вероятность, что она просто сгорит или взорвется от давления самих газов. Чтобы этого избежать нужны отводы раскаленных газов или газогенераторы, которые плавно разгоняют и выталкивают ракету из шахты, а вот потом включаются основные двигатели.

От этих слов Глеба прошиб холодный пот, когда он ясно представил, что же могло случиться, если б он решился запустить ракету прямо сейчас. «Отводы нам делать некуда, – решил он, сразу же собравшись и взяв себя в руки, – придется ставить эти, как их, газогенераторы». Несколько не прошедших испытания «шаров» он с помощью приятелей, в тот же день принес со свалки в подвал. Попутно Глеб выпросил у Ивана Дмитриевича небольшой старый компрессор, который они правда еле дотащили до «базы», потратив на это полдня. Монтаж этого нового «оборудования» занял еще месяц. Но к началу мая ракета была готова к пуску. Глеб сам запер железную дверь, а для верности еще заложил ее кирпичами. Цемент и кирпичи он с друзьями позаимствовали с близлежащей стройки. Пришлось правда купить сторожу блок дорогих сигарет. Теперь ракета была полностью замурована в шахте и о ее существовании говорило только несколько проводов, выходивших из бетона.

С электроникой дела тоже шли не хуже. Четыре стойки ЭВМ стояли по углам, придавая пункту управления, так Глеб назвал их комнату в подвале, серьезность и некоторую солидность. Несколько неисправных мониторов, выдававших на экранах сплошные нули и стоящих прямо на списаных пультах тоже делали помещение отдаленно похожим на ракетную базу. Трубы проходящие по стенам окончательно создавали впечатление, что это ракетный бункер. Глеб работал как одержимый, он запоминал и извлекал из памяти множество сведений по разным отраслям техники. Иногда он сам удивлялся, тому что до сих пор не «сбрендил», хотя некоторые его друзья и знакомые были совсем иного мнения. Последним штрихом, завершающим подготовку электронной начинки пункта управления был обещанный отцом компьютер. А вот его Глеб намеревался использовать «по настоящему», в отличие от другой электронной «мебели», то есть напрямую подключить к электрозапалам и газогенераторам. Только с этого компьютера можно было отдать команду «Старт», запустив ракету из шахты. Друзья помогали Глебу с энтузиазмом, но их иногда настораживала его одержимость и упертость, казалось, что иногда он терял связь с реальностью, перемещаясь в какой-то свой, выдуманный мир. Однажды, когда они монтировали Главный Пульт с Красной Кнопкой, Лешка стал играть, крикнув:

–На нас совершено ядерное нападение!

–Всем занять своим места! – тут же откликнулся Глеб, в его глазах при этом появился сумасшедший огонек, – Леха поднимай стратегическую авиацию, Мишка – за пульт ПВО, Ромка – предупреди соседние базы!

–А ты? – Ромка недовольно покосился на Глеба, вылезая с отверткой из-под стола.

–Я введу ядерные коды! И тогда – «Старт», – на полном серьезе заявил Глеб. Тут он пришел в себя, и осмотрелся словно попал сюда впервые, и про себя тихо добавил, – да, нам еще нужны коды доступа.

Подключение компьютера, его настройка и написание программного обеспечения заняли не так много времени как казалось сначала Глебу. Самым тяжелым было добиться того, чтобы по команде с компьютера включались реле механизма запуска. Но он решил этот вопрос просто – подключил их в гнездо, куда должен был подключаться принтер. Обращение программы к принтеру замыкало реле высокого напряжения, а оно в свою очередь подавало основное сетевое напряжение на газогенераторы. Дальше все шло автоматически: после открытия газогенераторов ровно через три секунды электрозапалы поджигали основные двигатели. Как считал Глеб, к этому времени сжатый воздух должен был вытолкнуть ракету из шахты. С написанием управляющей программы ему помог отец. Он конечно не подозревал, что это не детская компьютерная игра, как сказал ему Глеб, а программа управления стартом. Естественно Глеб не мог не предусмотреть защиты от «несанкционированного пуска», как говорил он сам, часто употребляя ракетную терминологию. Чтобы замкнуть всю цепь требовалось сделать несколько операций: нагнать воздух в газогенераторы, включить сам пульт повернув ключ, ввести коды в компьютер, и только после этого можно было нажать Красную кнопку, и тогда ракета поднимется в воздух. После установки компьютера, который как и обещал списал отец, его друзья стали относиться к затее с ракетной базой более лояльно. Отец вместе с компьютером дал дискету с играми и теперь они, после уроков, вечерами напролет, играли, сбивая самолетики или сражаясь с примитивными монстрами. В своем ракетном бункере они сделали еще несколько атрибутов «настоящих» ядерных сил, увиденных в фильмах: повесили на стенку слева от пульта несколько больших плоских электрических часов, показывающих разное время, но начинающих работать только тогда, когда повернут ключ запуска. А справа от пульта висела эмблема Континентального Союза, нарисованная прямо на белой стене. А так как никто из ребят большие плакаты никогда не рисовал, то пришлось довольно много потрудиться, чтобы она выглядела более-менее пристойно, а не обычной мазней на стенах. Иногда они играли в «Запуск» и было даже немного жутко, когда Глеб отдавал команды, ведь все мальчишки знали, что там, за толстой стеной, кирпичами и железной дверью находиться самодельная, но все же настоящая ракета. Единственно чего Глеб никогда не делал, так это не вводил последний код и не нажимал Красную кнопку, которая торчала над пультом как раз около его правой руки. До нее даже не надо было дотягиваться, просто сдвинуть кисть чуть в сторону и вдавить кнопку в пульт. После таких игр они конечно все отключали. Но чувство мощи, которая подчиняется им, оставалась и это придавало некоторую гордость. С дверью в бункер ребята тоже основательно поработали. Теперь для ее открытия одного ключа было недостаточно, требовалось с наружной стороны набрать цифровой код. А с внутренней стороны Глеб с друзьями прикрутил несколько старых электрозамков, выпрошенных у Ивана Дмитриевича на «складе бракованных изделий». Теперь при включении на пульте тумблера «Боевая тревога», дверь надежно блокировалась, и начинал работать второй компрессор, подающий воздух в помещение с улицы. Зачем все это было надо Глеб и его друзья сами не знали, просто эти устройства в их представлении выглядели впечатляющим и по-взрослому серьезными. «Игра» заходила все дальше и дальше. Глеб сам часто не понимал, где собственно он находиться – в подвале своего дома или в командном пункте за пультом запуска баллистических ракет. Ключ от пульта он повесил на металлическую цепочку и теперь всегда носил с собой на шее. А последний код запуска не сказал никому, но постоянно повторял его про себя, чтобы ненароком не забыть. Иногда он что-то бормотал себе под нос, и когда его окликали – словно просыпался, в первую секунду не понимая где он очутился и как сюда попал. Так Глеб оказался между двумя мирами, реальным и выдуманным: в одном он был обычным советским школьником в темно-синем пиджаке и с красным пионерским галстуком, а в другом – начальником ракетной базы и военным специалистом с ключом на блестящей цепочке, защищающим границы Континентального союза от ядерного нападения.

В школе быстро привыкли к странному поведению Глеба. Уже никто не обращал внимания на то что под школьным пиджаком он постоянно носит темно-зеленую рубашку, и давно обходиться без пионерского галстука, заменив его офицерским. Классная руководительница несколько раз ругала его, но видя что это бесполезно, «махнула рукой» и прекратила. Потому что Глеб каждый раз стоял опустив голову и ничего не отвечал, даже когда на него кричали. Только упорно носил свою придуманную форму несуществующего государства.

В середине апреля, когда до каникул было еще долго, а весна выдалась необычно теплой, подошла его очередь дежурить по классу. Сашка Аравин, с которым он сидел за партой и поэтому обычно они вместе дежурили, заболел, и учительница назначила вместо него следующую по списку Нелеву. В этот день Глеб остался после уроков, и они с Ленкой принялись мыть пол в классе. Он ненавидел эту работу, после нее пиджак и брюки всегда оказывались грязными, а иногда мокрыми. Погода стояла теплая и несмотря на открытые окна в классе становилось жарко. Глеб снял школьный пиджак и бросил его на ближайшую парту. Ленка мимолетно скользнув по нему взглядом, вдруг повернулась и уставилась на него широко открытыми глазами, точнее на его рубашку. В школе Глеб старался не снимать пиджака, чтобы никто не видел вышитых эмблем.

–Брусникин, ты что совсем тю-тю? – ехидно спросила она, покрутив пальцем у виска, – какие еще «Ядерные силы»? Или ты в армию прям сейчас служить собрался?

Глеб пропустил насмешку мимо ушей, продолжая шваброй мыть пол под партами.

–Слышь, Брусникин, а может ты в космос полететь решил? – продолжала цепляться Нелева.

–Отстань! Тебе-то какое дело?! – огрызнулся Глеб.

–Нет, ну я не могу…, – притворно засмеялась Ленка, – космонавт Брусникин! Да тебя к ракете не подпустят. Ты же псих.

–Да причем тут космос?! – не выдержал Глеб, – ты что читать не умеешь? – он повернулся боком к Ленке, чтобы ей лучше было видно и ткнул пальцем в эмблему с ракетой, – мы – «Ядерные силы», а не космос.

Нелева после такого разъяснения еще сильнее засмеялась.

–И где твои ядерные ракеты? Дома что ли? – Ленка естественно и не догадывалась как она была близка к истине, а Глеб предпочел промолчать. Хотя и поморщился от обиды.

–Слушай, а ты эту свою рубашку, что вообще никогда не снимаешь? Я видела как ты и на улице гулял в ней. Ты наверно и спишь не снимая ее и галстука, – продолжала издеваться девочка. Это окончательно достало Глеба. Весь пол был уже вымыт, поэтому подойдя к ведру с грязной водой, он бросил туда тряпку, поставил швабру в угол, а потом неожиданно схватил ленкину сумку, стоящую рядом и размахнувшись зашвырнул ее в противоположный угол классной комнаты. После этого молча подхватил ведро и вышел из класса. Надо было вылить воду в туалет. На обратном пути он увидел, что Ленка стоит у входа в женский туалет. Свою школьную сумку она повесила через плечо, а его – держала в руках.

–Ты дурак, Брусникин, вот теперь иди домой без своего портфеля, – ударение она специально сделала на «о». Глеб отпустил ведро, оно с громким стуком упало на линолеум, и рванулся по коридору к Ленке. «Почему „портфель“, я же с такой же сумкой хожу, как у нее?», – растерянно подумал Глеб, но тело словно за него начало принимать решения. Слава богу бегал он быстро. Нелева хотела просто бросить сумку в женский туалет и убежать, но видя, что не успеет и Глеб поймает ее на пути к лестнице, развернулась и вбежала в туалет сама. Глеб остановился перед порогом в двух шагах от Ленки. «Туалет для девочек – запрещенная территория для мальчиков», – этому неписаному правилу подчинялась вся школа. Тому кто его смел нарушить грозили насмешки и издевательства. И Ленка и Глеб прекрасно знали это.

–Отдай мою сумку! – громко потребовал Глеб.

–А если не отдам? Может отнять попытаешься? Ну отними! – Ленка понимала, что она сама себя загнала в западню, так можно до вечера сидеть, Брусникин никуда не пойдет без своей сумки с учебниками, и это придавало ей агрессии. Ее вопрос поставил Глеба в тупик. На этаже никого не было. В принципе можно было попытаться зайти в женский туалет и силой отнять у Ленки сумку, но с другой стороны она завтра же расскажет об этом всему классу и тогда спокойной жизни конец – засмеют. «Патовая ситуация, – подумал он, – она не выйдет, а я не могу войти».

–Брусникин, ну что ты можешь сделать? Что? – не унималась Ленка, размахивая его сумкой с учебниками.

–Если ты не отдашь мою сумку, я начну ядерную войну! – четко произнес Глеб, с этими словами, даже не почувствовав боли он сдернул с шеи ключ, разорвав цепочку. И на вытянутой руке, держа за обрывки цепочки, показал его Нелевой. На Ленку эти слова произвели впечатление, точнее не слова, а интонация с которой они были сказаны. Она ошарашено смотрела на Глеба пытаясь понять что все это значит. А тот неподвижно стоял, словно каменное изваяние и только ключ покачивался на цепочке, поблескивая полированными сторонами.

–Это ключ от войны, – уже спокойно сказал Глеб. Ленка решила, что у Брусникина совсем «поехала крыша» и что сейчас с ним лучше не связываться. Но выходить она побаивалась.

–Слушай, Глеб, – она впервые назвала его по имени, в их классе все друг друга называли исключительно по фамилиям, – если я тебе сейчас твою сумку отдам, ты драться не будешь? – осторожно спросила она.

–Нет, – коротко ответил он, не шелохнувшись, ключ все так же покачивался в протянутой руке. Ленка неуверенно сделала шаг, готовая в любой момент отпрянуть и подала ему сумку. С Глеба словно спало оцепенение, он торопливо спрятал ключ в карман и подхватив сумку, перебросил ремень через плечо. Потом посмотрел на Нелеву, так все еще с опаской смотрела на него.

–Ну что стоишь? Нам еще класс закрыть надо и ведро я бросил, – сказал он, как ни в чем не бывало, и пошел прочь от женского туалета. Нелева с облегчением вздохнула и последовала за ним. Они быстро расставили все стулья, потом убрали ведро и тряпки. Все это делалось в полном молчании. Глебу разговаривать не хотелось, а Ленка его немного побаивалась, наконец любопытство пересилило страх.

–Глеб, ты вот сказал, что можешь начать ядерную войну…, – нерешительно начала Нелева, закрывая дверь класса на замок, – а как? И что это за ключ ты мне показал – от дома наверно?

–Не совсем, – буркнул Глеб, – а начать ядерную войну легко. Принцип домино, – и пояснил в ответ на вопросительный взгляд Ленки, – достаточно запустить одну ракету. В любую сторону. Все слишком боятся внезапного удара, поэтому сразу нанесут свой. И пошло-поехало.

–Да, но откуда взять эту, первую ракету? – возразила Нелева.

–Можно сделать, – уверенно ответил Глеб, выходя вместе с ней на крыльцо школы.

–Да ну, ты брось, как ты ее сделаешь? – презрительно скривилась Ленка, – там же так все сложно. И большая она – ракета, высотой не меньше сосны.

–Ну не совсем ядерную и полетит она не так далеко, – хитро улыбнулся Глеб, когда они вместе пошли по дорожке, – но шороху наделает прилично. Главное – она будет первой упавшей фишкой домино.

–Все равно не верю. Ерунда это, – Ленка снисходительно качнула головой и поправила выбившуюся прядь волос.

–Возможно все, – твердо ответил Глеб. Они взошли на небольшой пригорок и тут Глеб неожиданно остановился.

–Смотри, – громко, но спокойно сказал он. Однако никуда конкретно не показал, а просто стоял опустив руку, а второй поддерживая висевшую через плечо школьную сумку. С этого пригорка открывался вид на небольшой пустырь, дома-пятиэтажки вдали и старую железнодорожную ветку, которая давно не использовалась. Позади них находились многоэтажные башни более поздней застройки. Стояла на удивление теплая погода для середины апреля. Снег полностью растаял, даже не месте сугробов не осталось обычных черно-серых куч из-под которых текли ручейки. Ленка тоже остановилась и с недоумением осмотрелась. Этот пригорок она уже раз тысячу проходила идя по тропинке в школу или от нее к дому.

–На что смотреть? – не поняла Ленка.

–Пыльный город, такое редко бывает, – скороговоркой, как бы оправдываясь стал объяснять Глеб, – не каждый год, только когда быстро и сильно теплеет как сейчас. Это всего два-три дня продолжается, потом трава начинает расти и дворники убираются и уже не совсем то, все изменяется, начинается обычная весна. А сейчас, посмотри, все в пыли, она осталась от растаявшего снега.

Она начала медленно оглядываться по сторонам и только сейчас заметила непривычное состояние окружающей природы. Теплый, почти летний ветерок и в тоже время голые зимние деревья. Пыльная, сухая земля со старой прошлогодней травой и черными сухими листьями. Она и сама чувствовала особенность этой весны, но Глеб это объяснил словами. Поэтому Нелева из чистой вредности возразила ему.

–Летом тоже пыль бывает, – как можно равнодушнее произнесла она.