Курсы повышения дисквалификации

Был конечно и альтернативный вариант, для меценатов корпоративной идеи, когда такой вот активист-благотворитель добровольно шагает в магазин и со слезой умиления от благородности поступка, покупает необходимый для ремонта материал. Правда такой благородный порыв души как правило накатывает перед серьезной проверкой из Резинокаменска или когда действительно припрет и домоклов меч наказания вплотную приблизится к голове ответственного.

Выход тренажера из строя основательно нарушил баланс моей пятидневной тренировочной программы, в связи с чем я решил закрыть спортивный сезон и полностью отдаться повышению квалификации. Учебный процесс я организовал по методике Петровича – днём гипнопедические занятия с преподавателем, вечером домашняя работа у телевизора. Тогда я понял, что мужские телепередачи и сериалы – это кладезь нужной информации. Не совсем по направлению квалификации, но все равно жутко полезной. Например, всего за два вечера можно стать неплохим детективом или частным сыщиком, а если это дополнить просмотром реалити-шоу «Шарила» тогда можно с легкостью «шарить», то есть быть подкованным во всех житейских ситуациях (подкованным, разумеется, не как конь обыкновенный, а образно, без подков, как конь педальный).

Для разнообразия смотрели также федеральные каналы. Включишь такой канал, посмотришь пару сюжетов, и гордость за свою страну начинает литься через край, так у нас все чудесно и в планах обещает быть еще чудеснее. Несомненно, так все и будет. Ведь для этого уже издан соответствующий Указ. Само его название говорит за себя «Указ о повышении уровня жизни с чудесного до очень чудесного». Там, простым, народным языком, черным по белому написано: «В целях повышения уровня жизни УКАЗЫВАЮ: всем граждунам Российской Федерации, до такого то года, повысить свой уровень жизни с текущего чудесного до очень чудесного.» Далее указано, что лицам не желающим повышать свой уровень жизни, предоставлено полное демократическое право на отказ от повышения.

Вливал нам эту информацию на первый взгляд ничем не примечательный телевизор, какой можно встретить во многих гостиничных номерах матушки России. Но таковым он только казался для лица несведущего. Человек осведомленный мог взглянуть на него сверху и обнаружить там, помимо инвентарного номера, бирку, без которой телевизор не может корректно и безопасно функционировать. Просто не может и все! Как ни крути. Безусловно, телевизор будет показывать картинку и воспроизводить звук, но все это будет проходить в аварийном режиме. Потому что бирка – это загадка работоспособности всей казенной аппаратуры и прочего инвентаря. Так уж исторически сложилось в нашей стране. Давным-давно, два ведущих советских ученых Проверкин и Канцеляркин разработали первый макет отечественной бирки, не имеющей аналогов в мире, и прилепили ее на гужевой рабоче-крестьянский плуг. И о чудо! После нескольких бирочных видоизменений и модификаций плуг успешно заработал. В окончательном варианте разработка представляла собой небольшую прямоугольную планку, с обязательной надписью об ответственном лице (который, в большинстве своем, является лицом безответственным). Надпись на бирке ученых гласила «ПЛУК» (была ли это сознательная опечатка или нет, история умалчивает) «ОТВЕТСТВЕННЫЙ ямщик-пахарь 5 разряда Такойтов Х.З. (Хасим Загидуллович прим. автора). В таком формате, с небольшими дополнениями, бирка дошла до наших времен.

Думая обо всем этом, я решил слить избыточный наплыв мыслей и заодно проверить, есть ли бирка на унитазе. Тщательный осмотр следов бирки не выявил, что несколько расстроило меня, уж больно хотелось увидеть на ней фамилию ответственного сантехника, разрушившего мою маленькую мечту о немаленьком спорте. Несправедливое упущение. Как бы гордо смотрелась надпись на белоснежном фарфоре «ответственный за надлежащее состояние слесарь-сантехник Ломарёв Качок Тренажерович». Хорошо хоть богатое воображение несколько разбавило горечь отсутствия бирки, ярко представив мне картину обслуживания приемного сосуда, с огромным сантехником на переднем плане, нежно протирающем тряпочкой вверенное ему имущество.

Мою воображаемую идиллию прервала нервная дрожь дверной ручки. Видимо кто-то, на том конце ее, страстно желал излить свою душу белому другу или угостить его порцией ароматного какао. Так или иначе, но туалет был общий, единственный на этаже и я понимал, что длительная оккупация кабины может закончиться скандалом. Недаром подмечено, что человек страждущий, чрезвычайно наклонен к конфликтам. «Все имеют право на счастье» – подумал я про себя и освободил приемные покои.

В комнате все было как и прежде, телевизор работал, Петрович спал. «А есть ли на нем бирка?» – подумал я – не о Петровиче разумеется, а о телевизоре. В этот раз бирка была. Все как положено: ФИО ответственного, шрифт, размеры. Вроде не к чему придраться. Но тут, мой подкованный глаз (да, глаз тоже можно подковать) обратил внимание на строку с датой и я с ужасом осознал, что дата планового испытания телевизора прошла две недели назад! Получалось, что мой сосед – добрый, невинный Петрович (в тот момент я не думал о себе), подвергал риску свою жизнь и здоровье, эксплуатируя неиспытанное оборудование. Без раздумий, решительной рукой, минимизировал угрозу, отключив ее от сети, пообещав себе спасти завтра Петровича своим докладом заинтересованным лицам.

После, инстинкт проверяющего овладел мной. Следуя зову этого инстинкта, я проверил все что можно и нельзя: чайник, бойлер, микроволновку на кухне, кулер, фен, ведро со шваброй, и везде, где я находил бирки, стояла одна и та же, просроченная дата. Я был переполнен чувством ответственности и гордости от осознания той огромнейшей пользы, которую я намеревался принести обществу. Тогда я впервые осознал, что испытывает инспектор во время проверки – возвышенное чувство от служения во благо общества. Понял также, что именно к этой сфере трудовой деятельности у меня лежит душа, дополненная природной наклонностью к инспектированию. Стоять на дорогах с полосатым крестом, ходить по предприятиям, как Иисус по земле иудейской, и учить непокаянных грешников праведной жизни, тем десяти (с шестью нулями) заповедям, начертанных на регламентирующих скрижалях.

Случаются иногда со мной такие порывы, взять и поменять свою жизнь в лучшую сторону. Но все как-то руки не доходят. Мысли доходят, а вот руки нет. Почему? Непонятно. Может и не предназначены для ходьбы ручонки-то мои. Руки, которые могут ходить, должны быть очень сильными, способными удержать не только вес тела, но и полученный от грешника тяжелый кусок греха, именуемый в народе взяткой. Такие руки не могут быть чистыми, ибо ходят они, как ноги, по нечистой земле.

Помимо бирок, для всех электроприборов разрабатываются инструкции по эксплуатации, даже если таковые уже написаны заводом-изготовителем. Все потому, что наши светлоголовые разработчики инструкций знают о приборе намного больше, чем люди его создавшие. Как правило, человек указанный на бирке ответственным и разработчик инструкции – это одно и то же лицо. Это в принципе логично и удобно, сам разрабатываешь и сам же эксплуатируешь. Читать эти инструкции полезно каждому. Ведь смех продлевает жизнь. Если ответственный разработчик старается и самостоятельно пытается объяснить элементарные вещи умным языком, то получается очень даже интересно. Хотя должен признаться, что порой попадаются скучные инструкции, когда нерадивый сотрудник следует принципу, чем больше, тем лучше. Например, казалось бы, простой прибор – чайник электрический. Производитель описал порядок работы в трех предложениях: 1. Подключить подставку к сети. 2. Налить воды в пределах Умин – Умах. 3. Нажать красный переключатель. Все. По существу, но уж больно сухо. Паспорт, порядок эксплуатации и технические характеристики поместились на одном листе формата А-1СК (спичечный коробок). Наш же разработчик размахнется страниц на десять минимум. Титульный лист, содержание, сокращения, введение, список литературы, все как положено. Во введении опишет историю чайников от глиняных горшков и угольных самоваров до современных термопотов управляемых через интернет (Спасибо Википедии за это). Там же докажет читателю всю ту пользу, которую чайники несут роду человеческому. Далее следует полезная смысловая нагрузка – подготовка и непосредственный запуск чайника. Если читать эту часть, не посмотрев на титульный лист и пропустив введение, то может сложиться впечатление, что читаешь инструкцию по запуску ракеты в космос. Так тонко учтена там каждая мелочь. Не найти в этой части ни одного слова чайник, так как его почтительно величают словом – оборудование. Хитрый ход, надо отметить, ведь этот текст успешно копируется и вставляется в любую другую инструкцию. Перед запуском чайника, вернее оборудования, инструкция обязывает подготовить площадку. Заставляет убедиться в отсутствии предметов, могущих помешать работе оборудования. Расписывает негативные факторы запрещающие запуск (землетрясения, цунами и прочие катаклизмы). Обязывает проверить целостность всех кабелей, соединений и запорных механизмов. Далее перечисляются требования к персоналу – лица запускающие оборудование должны иметь действующую группу по электробезопасности, быть не моложе 18 лет, годные по состоянию здоровья и пройти проверку знаний охраны труда и пожарной безопасности. После того, как все соблюдено, все подготовлено, обученные и здоровые сотрудники найдены (к счастью в нашей организации все здоровые, кроме тех, кого хотят уволить), следует невзрачный пункт – запустить оборудование в соответствии с рекомендациями завода-изготовителя.

На следующий день, отприсутствовав на учебе, как и планировал, стал спасать постояльцев. Опций по спасению у меня было не много, а если быть точнее, то всего одна – это пожаловаться коменданту. Подкараулил ее в коридоре, когда она была одна (дабы не сеять панику среди мирного населения) и сообщил ей выявленные угрозы. Коменда была видной женщиной (в масштабном смысле слова) лет тридцати пяти, с волосами цвета солнца и довольно милыми чертами лица. Ее можно было назвать привлекательной, только вот широкая кость, объем ее бедер и бампер пятого калибра заставляли держать дистанцию и внушали уважение. Она, с неподдельным интересом, выслушала все, что я сказал, нависла надо мной, едва не упираясь своими бидонами мне в плечи, широко улыбнулась и сказала: «Откуда же вы такие бдительные беретесь? Зря переживаете, дорогой жилец! У нас все испытано вовремя. Лично принимала участие в испытаниях. Работает все, как часики. Ну а то что бирки не обновили еще, это да. Есть такое дело. Вчера уж хотели заменить, но тут с тренажером беда – вандал какой то кабель порвал, а может и перегрыз. Дежурная сказала больно щуплым был, Геростратик этот. Закосил под дурачка, мол якобы пришел, а там уж все сломано. Ооох, найти бы на них управу. Совсем не ценят казенное имущество, недоквалификаты залетные!»

Я понимающе с ней согласился. Беспочвенные страхи за постояльцев покинули меня. Вот, что значит женская улыбка – она творит чудеса и уносит тревоги. Наверно есть что-то в этом из глубокой юности, года наша мама склонялась над нами, плачущими от кошмарного сна, улыбалась, и нам становилось не страшно.

«Вот спасибо Вам за разъяснение. Пойду быстрее успокаивать соседа. Уж больно он волновался, начал панику из-за бирок этих пустяковых. Попросил сходить, выяснить. Сами понимаете – возраст. Насмотрятся ерунды по новостям и начинают всего бояться. Ну, побегу, не буду больше отвлекать Вас.»

«Хитрая бестия» – думал я, покидая мою собеседницу. «Мало того что бесстыдно наплела про испытания, так и манипулировать стала, управами угрожать. Знает же, шельма, что это я про тренажер сообщил. А обзывается, как не женщина, а гопник какой то. Ведьма! Недоквалификат – твой брат! Понятно тебе!?»

После такой мысленной тирады мне полегчало. Это всегда помогает. Ментально размазать врага – это не только приятно, но и гуманно, причем для обеих сторон. Думаю, каждый человек испытал хоть раз то сладкое чувство возмездия, когда, будучи кем-то физически или морально потрепанным, так потом разносил обидчика в пух и прах, что тому дурно становилось от икоты.

Наконец наступил долгожданный праздничный день – экзаменационный финал. Изначально ожидалось, что мы будем держать ответ перед нашим, ставшим таким близким и родным, лектором (по общепринятой кличке Ганнибал). Вся студенческая братия готовилась именно к нему и поэтому ни к чему не подготовилась. Готовилась, потому и не подготовилась. Во как. Люди более ответственные разучили в комнатах как им выгоднее бэкать и мэкать и виновато смотреть в пол, большая же часть, в числе которых был и я, предпочитали экспромт. Только ожидания, как это часто случается, не оправдались, ибо в тот день мы удостоились чести блеснуть своим умом перед большой комиссией из главного управления, занесенной в те края с внеплановой проверкой.

Сам Ганнибал, казалось, тоже был этому не рад и ходил еще угрюмее чем обычно, то ли оттого, что он лишился удовольствия возмездия за наше прежнее безразличие к его персоне, а может из-за сомнений в познаниях своих подопечных, портящих его учительскую репутацию.

Мы, виновники торжества, хоть и приуныли, но тем не менее, уже продумывали индивидуальные методы и средства для воздействия на противника. Первым стратегическим ходом было занятие нужного места в очереди. Как правило, студенты подразделяются на две категории – те, кто любит сдавать первыми, в расчете на то, что их первопроходческая смелость будет учтена, и другие, которые хотят сдавать последними, в расчете на усталость и скуку принимающей членколлегии. Я хоть и принадлежал ко второй, более многочисленной категории, но понимал, что крайние места уже давно распределены и вообще все это лотерея, поэтому последовал другой тактике – занять место для сдачи после самого деревянного квалификата, чтобы на его фоне выглядеть в лучшем свете.

Вначале в аудиторию позвали двух человек, первых из первых в неписанном списке очередности. Затем стали приглашать по одному человеку, пока один сдавал, второй готовился, тщетно пытаясь списать, вплоть до первого замечания члена коллегии, который мягко, но убедительно советовал бросить неразумную затею.

Заслушав ответ или прочее мылчание (смесь мычания и молчания) члены помечали что-то в своих листочках и, сохраняя интригу, отпускали задумчивого студента в коридор, дожидаться оглашения общих результатов.

Вскоре, вслед за высоким бородатым субъектом, которого из-за его неразборчивой речи я определил за недалекого, подошла очередь некогда заслуженного работника широкого профиля, а ныне беззащитного студента, то есть меня.

Когда я зашел в класс, Ганнибал уточнил мою фамилию, жестом руки пригласил меня к столу, где ворохом лежали небольшие листы и попросил взять билет. Легко сказать, но непросто сделать. Выбрать свой билет из кучи – это целое испытание для нервной системы. Всегда задавался вопросом, кто кого выбирает – я билет или он меня? Взяв первый лист за кончик, я сразу понял, что это не мое, как будто холодный ветерок подул на запотевшую руку. Второй билет тоже не подошел, непонятная тоска исходила из его глубины. И только третий билет согрел руку теплом, наполнил сердце надеждой, призывая взять себя. Почему то всегда именно третий билет выбирает меня, как волшебная палочка выбирает Гарика Потного. К сожалению не всегда я знаю смысл всех слов написанных на избранных билетах, и еще реже знаю ответы на содержащиеся в них вопросы. Но тем не менее, волшебная связь работает и благодаря ей, или другим неведанным силам, мне всегда удавалось урвать гордую тройку. Вот она – магия чисел, третий выбранный билет на троечку. «А что если четвертый на четверку?» – подумал я в тот момент, но четвертый билет щупать не стал, так как подозрительные взоры высоких членов и откровенно недовольный взгляд Ганнибала не сильно к этому мотивировали.

Взяв билет, я уселся опять таки за третью парту и стал готовиться. Бородатого в это время пригласили на первую, где он приступил к защите. Не могу сказать, что я получил какую-то выгоду, заняв за ним очередь, так как шепелявый бородач оперировал такими терминами, что даже Ганнибал, единственный в аудитории человек, который хоть что-то понимал в теме экзамена, поднапрягся и казалось бы засомневался в своих познаниях.

Когда бородатый закончил, в классе воцарилась тишина. По всей видимости комиссисы и комисстеры пытались для себя решить, что это было – разлившийся фонтан мудрости или же прорыв вербальной канализации.

Наш лектор, назначенный по умолчанию секретарем экзамена, вывел всех из задумчивости: «Есть у кого вопросы к господину Шепельману?» – спросил он. Почему то вопросов ни у кого не оказалось, что явно расстроило студента Шепельмана, но в итоге, смирившись с ученической несправедливостью, когда незнающих спрашивают, а умных игнорируют, он покинул класс. Внутрь тут же юркнул невысокий паренек лет тридцати, с быстробегающими глазками и несмываемой тонкой ухмылкой на лице. Он посмотрел на меня, и я задумался, почему он так уверено занял за мной очередь? «Использовал мою стратегию? Ах ты…» – хотел я было приласкать его каким-нибудь добрым словом, но не успел, так как был призван на передовую, на место, где перекрестные взгляды большого жюри сходились в одну точку. В тот момент я представил себя рядовым сотрудником канцелярии Вермахта, приглашенным свидетельствовать на Нюрнберском процессе – вроде бы и не виноват, но вину свою чувствовал.

Я назвал номер своего билета и стараясь звучать уверенно, зачитал свои три вопроса: 1. Оформление работ в электроустановках; 2. Подключение асинхронного двигателя. Достоинства и недостатки подключения типа «ЗВЕЗДА»; 3. Первая помощь при поражении электрическим током.

Если отбросить слово асинхронный и убрать контекст, то все эти слова были так или иначе знакомы мне. И потому, не давая врагу передышки, я тут же приступил к ответам. Объяснил коллегии, что электроустановка – это такая установка, в которой есть или может возникнуть электричество, которое, в свою очередь, может быть опасным. Поэтому оформление работ в электроустановках производится не в самих электроустановках, а в безопасных помещениях, на бумажном носителе, где прописываются главные действующие лица: контролирующие, смотрящие, наблюдающие, подающие, дублирующие и сам непосредственный исполнитель. Перед началом работ исполнителю выдается наряд, применение которого защищает его от поражения электрическим током. Я не стал объяснять, что этот наряд должен быть сделан из диэлектрической ткани чтобы не пропускать ток, оно и так понятно.

По второму вопросу я доложил: «Асинхронные, как и все остальные двигатели, подключаются проводами. Они часто входят в состав другого оборудования, например насосов и могут подключаться к различным трубопроводам, которые, уважаемые члены, в соответствии с ГОСТом бывают круглые и квадратные, бесшовные или горячезаштопанные. Их подключение к насосам с асинхронными двигателями осуществляют сварными методами или просто болтами, при помощи, так называемых, разборных фланцевых соединений.» – добавил я в конце для большей убедительности.

Третий вопрос был самым простым: – «Первая помощь, которая во многих случаях универсальна, будь то утопание, отравление или же поражение током, всегда заключается в устранении негативного воздействия. Все, что следует после, называется уже не первой помощью, а уходом или реанимацией, в зависимости от ситуации. В случае с током, первой помощью является отключение пострадавшего от участка цепи. Людям семейным рекомендуется обесточивать всю цепь, используя соответствующий рубильник, для холостяков и пенсионеров допускается возможность непосредственного отключения пострадавшего. Далее, как уже указывалось выше, возможны два варианта действий: если пострадавший в сознании, то достаточно поддержать работу сердечной мышцы теплым чаем или, при наличии, 60% раствором исправленной воды. При отсутствии сознания приступить к сердечному массажированию, время от времени как следует вдувая потерпевшему.» На этом месте одна из членов комиссии, дама зрелого возраста, нервно заелозила на стуле. Было заметно, что тема искусственного дыхания ей не безразлична. Дополнив, что во всех случаях нужно вызывать и дожидаться прибытия скорой помощи, я завершил ответ.

Комиссия опять на какое то время замерла, переваривая услышанное. Вдруг, один усатый член с лысой головой (да, такое вот совпадение), видимо когда то друживший с электричеством, негромко проговорил, рассматривая при этом кончики пальцев на правой руке: «Я возможно прослушал. Повторите, пожалуйста, в чем же преимущество звезды перед треугольником?»

Я немного растерялся от такого странного вопроса. Ведь очевидно, что звезды гораздо лучше треугольников, иначе бы не втыкали их на кремлевские елки, не рисовали бы на американских флагах и не блистали бы они на погонах наших органов.

Но понимая, что вопрос с подвохом, я решил ответить абстрактно: «Да, возможно. Ну что же, у звезды есть много незначительных преимуществ по отношению к треугольнику, упоминать о которых я не буду, дабы не отнимать время у многоуважаемой комиссии. Главным существенным достоинством звезды, на мой взгляд, является более красивая форма после подключения. Вот.» Член комиссии нахмурил лоб, все остальные посмотрели на него, ожидая экспертного заключения, и он, то ли не желая метать бисер, либо чувствуя долю правды в моем ответе, сказал: «У меня нет больше вопросов.» Тогда Ганнибал спросил, есть ли у кого еще вопросы и за отсутствием последних «простой студент, стоявший в классе, был тихо послан восвояси».

Минут через двадцать, после того как все отстрелялись, на доске информации был вывешен вердикт присяжных заседателей. Результаты были оценены в двоичной системе, где, как известно, возможны только два состояния: ноль или единица, ложь или правда, дурак или умный. В общем списке, напротив каждой фамилии стояла надпись – сдал или не сдал. Не оттягивая брата меньшего за хвост, сразу скажу, что 90 процентов участников (в числе которых был и я) успешно прошли испытание и официально подтвердили (или вновь приобрели) свои высокие квалификации.

Анализ ходивших слухов выявил основную причину провала всех несдавших студентов – это их вера в человечность. Все они понадеялись на то, что в комиссии тоже люди, которые смогут внять их жалобам о тяжелой работе, тиране начальнике, рассказам о голодающих иждивенцах, с нажимом на то, что это вообще не их направление и были они отправлены сюда по недоразумению или взамен заболевшего сотрудника.

Членов комиссии понять легко. Когда человек им честно говорит, что он, по вполне обоснованным причинам, не готов отвечать, то здесь не нужно напрягаться чтобы решить сдал человек или не сдал. В двоичной системе «дурак-умный» нет такого промежуточного состояния как «дурак по уважительным причинам».

Можно подумать, ну не сдал сотрудник экзамен, не получил премии, сдержал презренные укоры и живи себе спокойно, но не тут то было. Через месяц, для восстановления попранной чести, работника повторно отправляют на экзамен. Если капризная судьба опять не благосклонна, то работнику автоматически открываются широкие карьерные возможности. Руководство неквалификата, рассмотрев вопрос о соответствии занимаемой должности, предлагает подчиненному новые позиции на выбор: подсобный рабочий, дворник или уборщик производственных помещений. Ни о каком увольнении и речи не идет, так сильно чтут у нас кодекс трудовой. В таких случаях люди сообразительные уходят по собственному желанию. Менее сообразительные работники, те которые читали трудовой кодекс и знают свои права, вступают на праведный путь борьбы по защите этих самых прав и кричат: «Чтобы я, инженер наивысшей категории, носитель многолетнего стажа, заслуженный труженик, затруженный заслуженик и дворником пошел!? Обождетесь ждать!»

Так и остается работать на старом месте при зарплате окладистой инженер непокладистый. И не видать ему премии как собственных ушей. Хотя он старается, трудится пуще прежнего, на работе раньше всех и перегар не испускает, кабы к чему не прицепились. Но как бы он не изворачивался, как бы не пыхтел, через месяц с небольшим у него уже два резонных дисциплинарных взыскания, тут на обед на две минуты раньше ушел, там отчет вовремя не предоставил, в результате чего, как позже выяснилось, чуть было не наступил полный коллапс всей компании. Да что там компании – всей нашей необъятной отчизны. И все это было должным образом запротоколировано и задокументировано.

Многие на этом этапе отступают. И только истинные борцы идут до конца, а именно до увольнения по статье, чтобы потом победно доказать неправомерность увольнения. Придти в комиссию по трудовым спорам и рассказать о предвзятом отношении работодателя, поведать «как сильно я хороший, как сильно он плохой». «Ах, ах, ах.» – посочувствуют ему там. Сейчас мы Вашего изувера быстренько нагнем и восстановим Вас на прежней позиции. Давайте Ваши документы.» «Какие документы?» «Любые, подтверждающие.» «Ах эти. Да. Вот. Все перенесенные тяготы расписаны в заявлении. Ну а то что меня гнобили, так это все знают. Вон Петька Пушков, сосед мой по кабинету, всё Вам подтвердит.» И пойдет процессуальная тяжба. Петька Пушков, как и было обещано, комиссии все подтвердил – какой славный у него начальник и какой мерзкий бывший сосед. Его можно понять, ему семью надо кормить. Начальство тоже времени зря не теряло и подготовило пару томов правомерно-подтверждающей документации.

Через пару месяцев вызовут работника в трудовую комиссию и вручат объемное постановление со ссылками на различные документы. Не торопясь, за час, можно легко прочесть. Если изложить коротко и своими словами, то смысл будет примерно следующим: «Пошел вон, клеветун. Уволен справедливо.» Одна добрая девушка в приемной посочувствует: – «К сожалению всё против Вас. Вот если бы Вы справочку принесли о том, что на момент увольнения Вы были беременны, тогда бы другое дело.» Так и уйдет ни с чем безработный мужчина, думая про себя: – «Кабы знал, что уволят, так может быть и забеременел.» Хотя почему же ни с чем?! В его кармане будет лежать трудовая книжка с гордой записью «уволен по статье», запись, настежь открывающая все двери на трудовом рынке.

Эх, хорошо хоть у меня с начальством все в порядке. Хотелось бы еще добавить, что меня уважают, но я не люблю врать. Для начальства я как дворник на заднем стекле – внешне не приметен, бываю иногда полезен и не ломаюсь. Во взаимоотношениях с руководством я следую вполне себе успешному лозунгу – «послушный паренёк, ни слова поперёк». Вот почему я уже второй десяток лет стойко держусь на своей позиции и предпосылок к ее перемене не наблюдаю, так как данная метода исключает карьерный рост. Это прерогатива активистов, а я другой. Не такой. Крадущийся опарыш – затаившийся червяк.

Вечером, собрав в рюкзак скудные пожитки, я отправился в столовую. На улице была вьюга. А может и пурга. Без соответствующего метеорологического образования сложно было определить. Так или иначе, снежная буря вьюжила, а метель пуржила и пробирала до костей. «Лишь бы завтра не отменили рейс» – подумал я. В столовой решил широко отметить успешную сдачу экзамена и потому взял на ужин два самых дорогих салата, стакан сметаны, три мясных блюда без гарнира и здоровенный кусок торта. Гулять так гулять! Уже на второй порции мясного я понял, что торт был лишним, но тащить кусок с собой через метель или оставлять его несъеденным было никак нельзя – уже оплачено. А раз оплачено – значит съешь или умри, другого не дано, что я и сделал. Съел, разумеется, а не умер. После чего мне поплохело и я стал подумывать о втором варианте. Благо, время и желудочные соки делают свое дело, и вскоре я смог самостоятельно дойти до ЖВК и лечь спать. Но утром пришла он – похмельный синдром от пережирания в виде кишечного недомогания. Не смогу сказать, что физически я чувствовал себя плохо, но я переживал за окружающих, так как тем утром, по объемам производства метана, я не уступал небольшому химзаводу. По приезду в аэропорт, из-за повышенного давления в системе, или по причинам естественным, выход метана из газообразной перешел в жидкую фазу. В тот момент я представил себе село, пахотные работы в бескрайнем поле, и подумал – какую пользу я мог бы принести для сельскохозяйственной отрасли страны в плане повышения плодородности почвы. Но полей вокруг не было, если не считать поля взлетного, которое и без того было изрядно завалено после недавней метели. К счастью рейс не отменили, а только задержали всего на три часа, что в какой-то степени можно считать подарком судьбы как для меня, так и для соседей пассажиров. «А почему?» – спросите вы. Да потому что в плановое время отлета я был на самом пике производительности.

А дома родное семейство заждалось своего кормильца. Любимый сынок, в недавнем прошлом малолетний пират, но сегодня эталон послушания. Чего не сделаешь ради папки и подарка от него. Красавица жена (да в тот вечер она была такой), как в юности пленила и манила. Так всегда бывает. Любовь в разлуке, словно сказочный феникс, возрождается из пепла, взлетает в кульминационном танце бабочки-подёнки, чтобы после этого снова кануть в забвение.

На работе тоже все скучали. Работа, собственной персоной, так соскучилась, что от этого в разы увеличилась в объеме, располнела ненаглядная моя. С зудящей тревогой я включил компьютер, открыл электронную почту, и там же на месте хоть плач – так много нападало срочных чертовски важнейших задач. Крайний срок исполнения – от десяти до двух дней тому назад. Вполне себе реалистичные сроки. Еще и не в такие сроки укладывались. А задачи то действительно важные – одному подавай отчет по проделанной работе за вчера, другому план на завтра, третьему отчет по предоставлению планов, четвертому план по предоставлению отчетов. Как вы родненькие обходились то без меня? Надо наверстывать, исправлять свою неисполнительность.

За это я свою работу уважаю и ценю. Она у меня как целомудренная жена, бережет себя в мое отсутствие и никому не отдается. Уеду ли я на учебу или в отпуск, неважно – дождется все равно. А как приеду, разляжется на весь стол, подмигнет игриво красным стикером и шепчет с придыханием «О, мой повелитель! Бери меня, я вся твоя.» Так и в этот раз – склонился я над ней, целиной нераспаханной, и только нацелил свой ржавенький плуг, как сразу раздался звонок телефона и голос начальника нежно пропел: «Прибыл? А где доклад? Корку кажи давай. Работы конь не валялся, а он по учебам прохлаждается, студент!».

«Не студент, а квалифицированный сотрудник!» – захотелось мне ему ответить, но я воздержался, оберегая хрупкую психику Борислава Босинкевича (не ценит он у нас остроумие). Да и не остряк я по натуре. Слишком культурный для этого. Поэтому просто плюнул в безмолвную трубку и покорно пошел на доклад, «корку казать». Может успокоятся, недоквалификаты залетные.