Нерушимый – 3

– Что в сумке? – не унимался молодой Михалев.

– Форма, – ответил я.

Форму эту мне выдали еще в Лиловске, от тамошнего «Динамо», а здесь она, разумеется, не пригодилась – клуб серьезный, все выдают новое даже дублерам.

– Ну-ну? – хмыкнул сержант. – Еще скажи – военная.

– Да нет, спортивная.

Я зашел в пункт наблюдения, где еще двое милиционеров глядели в многочисленные экраны, искали нарушителей среди пассажиров. Так-так… Похоже, в метро я вел себя нервно, толкался, бегал и привлек внимание еще в вагоне.

Пока старший пробивал меня по базе, Михалев распорядился:

– Показывай форму. Посмотрим, что еще за форма.

Я покосился на часы на стене, было без семи минут шесть вечера. Скрипнул зубами. Некрасиво, ой как некрасиво опаздывать на первое свидание! После такого мне весь вечер придется вину заглаживать.

– Виснет система, – обернувшись, пожаловался наблюдатель справа.

Да, блин, именно что виснет! Давайте уже быстрее.

Постовой с усами сказал, щелкая кнопками своего компа и морщась:

– И правда ведь виснет, зар-раза!

Я сел на корточки, расстегнул сумку, надеясь, что, увидев динамовскую форму, менты станут добрее.

– Смотрите, обычная футбольная форма. Сегодня только выдали.

– Оп-паньки! – азартно воскликнул Михалев. – А это что?

Искренне изумившись его реакции, я заглянул в свою сумку. Помимо формы, там валялся пакетик с какой-то сушеной травой! Сердце заколотилось. Откуда? Кто? Неужели эти менты? Но как успели и когда? И почему именно я? Или это кто-то из недругов в раздевалке подкинул? Кадрами замелькало мое вероятное будущее: наручники – СИЗО – суд – поезд куда-то на север – камера – лесоповал – туберкулез…

Отпихнув меня, Михалев азартно закричал:

– Товарищ старший лейтенант! Наркотики!

Усатый напрягся, расслабленность как рукой сняло. Я непонимающе захлопал ресницами, переводя взгляд с одного лица на другое. Рьяный Михалев хотел поскорее меня закрыть и получить премию за то, что обезвредил опасного преступника.

– Еще скажи, что это не твое. – Михалев указал на пакет с травой.

Горло будто сжала чья-то рука, стало трудно дышать. Вот и все, Саня, приплыли. Но откуда там трава, кто подбросил? Пока сознание оцепенело, Капустин, который просто хотел выяснить, что в пакете, потянулся к нему, говоря:

– Да кто ж в таких пакетах запрещенную-то траву возит! Тут же целое состояние. Дилеры по маленьким кулькам расфасовывают да по коробкам спичечным. Хотя…

Он раскрыл клеенчатый пакетик, понюхал содержимое, шевеля усами. На его лице появилось недоумение. Все остальные милиционеры отвлеклись от камер и с интересом уставились на нас, замерли в предвкушении. Страж порядка сунул в пакет палец и попробовал траву, замер, прислушиваясь к ощущениям. Я тоже замер, и сердце мое замерло, и ретивый боец пообещал быть паинькой.

Наконец усатый хмыкнул.

– Ха! Это укроп сушеный.

Мои ноги ослабели.

– Позвольте присесть. – Я нащупал свободный стул и опустился на него, вытирая со лба выступивший пот.

– Ты, никак, удивлен? – прищурился старший лейтенант Капустин.

– Еще бы. Жизнь перед глазами промелькнула. Это ведь реально не мой пакет! Черт знает, как он там оказался.

– Ясно как, – с неким разочарованием проговорил молодой. – Кто-то пошутил.

– Ты, Александр, лучше подумай, кто тебе подкинуть такое мог, – посоветовал Капустин. – Потому что сегодня это шуточки, а завтра…

Пока он взял паузу, я думал. Список подозреваемых сократился ровно до двух лиц: Жеки и Игната, которые вели себя на удивление спокойно. И ведь у них хватит денег и подлости подбросить что-то посерьезнее. Да и если не посерьезнее… Например, слабительное в компот подсыпать перед каким-нибудь матчем. И нужно что-то с этим делать, как-то разбираться.

Капустин тем временем достал мои бутсы, подержал в руке, вытащил футболку и замер, глядя на логотип клуба.

– Ух ты! Динамовец, что ли?

– Ага. За московское «Динамо» играть приехал. Возвращаюсь с первой тренировки, на днях едем на сборы.

Молодой Михалев растерянно захлопал глазами и обратился ко мне:

– За «Динамо», правда? Так ты, выходит, нашенский?

– Вашенский, только пока не оформлен, – через силу улыбнулся я. – Позвоните в клуб, Максим Романович подтвердит.

Усатый Капустин заулыбался:

– Костенко? Ну, раз так… – Почесал усы. – Да уж, хорошие игроки нам не помешают! А то четырнадцатое место – стыд и срам… Вот только вместо хороших, смотрю, набирают совсем какой-то балласт! – Он глянул на меня неодобрительно. – А нормальных отпускают! Вон Федьку Смолова переманили минчане, сволочи!

– Помнишь, летом бомжам болотным продули? – снова обернулся дежурный справа. – Когда такое было? Этот «Зенит» ленинградский все в хвост и в гриву, даже «Кайрат» их шесть – ноль унизил, а мы? А мы им дома влетели! А теперь еще хуже все будет, помяни мое слово!

Часы показали восемнадцать ноль-ноль. Ну все, хана мне. Лиза уже, наверное, достает из сумочки гильотину. Или звонит деду, чтобы тот уничтожил карьеру одного отдельно взятого индивидуума с фамилией Нерушимый.

– Можно мне идти? – Я сделал жалобное лицо. – Я к девушке опаздываю, мужики! Уже опоздал!

– Не положено! – отчеканил молодой.

Однако его старший товарищ все же сжалился, вернул мне паспорт, а ретивому коллеге, скривившись, сказал:

– Товарищ Михалев, уймитесь. – Видно было, что этот молодец достал всех своей активностью. – Излишнее рвение хорошо сами знаете где. На бабе! А здесь тоньше нужно, деликатнее, с людьми, как-никак, дело имеем! Видно же – хороший парень. А бежал он, потому что опаздывал к девушке. Можете идти, товарищ Нерушимый, только вот здесь автограф свой поставьте. Авансом. С такой фамилией вам прямая дорога в сборную назло буржуйским комментаторам, пусть языки ломают, а-ха-ха!

– И мне! – оторвался от просмотра дежурный, тоже начав смеяться.

– А укроп сушеный нужен? – подал голос четвертый милиционер. – Если нет – жене заберу!

Я размашисто расписался в одном распахнутом блокноте, во втором, пожал протянутые руки и рванул прочь, закинув сумку через плечо.