Нерушимый – 3

– Здравствуйте! Желаете что-то конкретное? Помочь с выбором? Подойти позже?

– Подойти позже, – улыбнулась Арина.

Пальто она сняла, и теперь ничто не скрывало ее роскошную грудь. Лиза изображала Снежную королеву, изучала меню с каменным лицом. Я мысленно перекрестился, открыл меню, но на цены долго не решался смотреть.

Выбрав, Арина наклонилась ко мне и проговорила:

– Много не бери, тут порции во-о такие! Оно на первый взгляд дорого, но того стоит!

Я отметил, что она перестала смотреть на меня как на дойную корову, вон о бюджете моем заботится, и выбрал себе стейк с картошкой по-деревенски. Стоило все это двести пятьдесят рублей, немало, но и не космос. Поинтересовавшись у девушек, готовы ли они, я подозвал официанта, озвучил свой заказ. Арина промурлыкала, ведя пальцем по столбику с ценами:

– Салат «морской». А ты, Саня, пропал. Столько не съешь.

– Мне, пожалуйста, жареную семгу с сыром и грибами, – отчеканила Лиза. – Салат с креветками. Бутылочку шампанского…

– Бокал, – перебила ее Арина и зыркнула волком, похоже, и под столом подругу толкнула, чтобы не наглела. – Бокал.

– Какого-нибудь хорошего крымского брюта, – проговорил я, благодарный Арине за то, что она не стала жадничать и заказывать самое дорогое и бестолковое. – Есть что-нибудь из «Нового Света»? Трехлетняя выдержка – самое то.

Официант с уважением вскинул бровь и сказал:

– Юбилейное. Тысяча восемьсот рублей. Продается только бутылкой.

– Хорошо. А какие сорта входят в купаж?

Боковым зрением я наблюдал, как вытягиваются лица девчонок, как приятельницы переглядываются и изумленно открывают ротики. Пожалуй, то, что я разбираюсь в шампанском, удивило их больше, чем мой английский.

– Рислинг, пино нуар, алиготе, – сказал официант.

– Отлично. Как раз то, что нужно.

– И к морепродуктам подойдет! – блеснула эрудицией Лиза, да промазала.

– Не подойдет, – покачал головой я и дополнил заказ: – Штрудель, пожалуйста, если есть. Порежьте кубиками на всех.

Прощай, бюджет! Гулять так гулять!

Порции и правда оказались гигантскими, примерно такие подают в Болгарии. Мясо идеальной прожарки, с хрустящей корочкой, истекающее соком. Картошечка со свежайшей рубленой зеленью, политая темно-желтым маслом. Казалось, укроп пахнет на весь ресторан, кружит голову. Лизина семга тоже была огромной, шампиньонов хватило бы на целый жюльен, а в салате Арины виднелись розовые креветки и кольца кальмаров.

Потом я рассказывал про игристое – как смотреть пузырьки и винные ножки, как различать оттенки букета. Девы глазам и ушам своим не верили, слушали трепетно, не решаясь перебивать. Вот уж не думал, что хобби Алены поможет мне соблазнять девушек!

Доев свои гигантские порции, мы дегустировали шампанское, закусывая штруделем, и понемногу пьянели. Счет в пять тысяч меня немного протрезвил, но я знал, на что иду. Один раз в жизни, и своей, и Звягинцева, можно себе позволить. Арина смотрела влюбленными глазами.

Из ресторана девчонки вышли в куда лучшем настроении, чем когда заходили.

Кинотеатр «Победа» был недалеко – специально выбрали ближайший. Впрочем, Арина в кино не рвалась, ее больше интересовало, что будет после, а вот Лиза снова захотела домой, она устала, перестрессовала и желала одного – лечь и уснуть, чтобы завтра не проспать на лекции.

Вот только одно но мешало это сделать – ей не хотелось оставлять меня наедине с подругой. Вот хоть убей, хоть режь, хоть с кем другим, но только не с Ариной! Видимо, хотела придержать меня на привязи рядом, вроде экземпляр интересный, но после подруги все равно что бэушный, а потому любой ценой нужно предотвратить пользование и употребление Ариной. Любопытная логика из серии «такая корова нужна самому».

С «Карениной» Лиза обломалась, мы опоздали, зато успели на последний сеанс «Трех мстителей». С афиши сурово смотрели три главных героя – русский, казах и грузин. А может, украинец, киргиз и осетин? Фамилии актеров мне ни о чем не говорили.

Сеанс начинался в десять, и мы скоротали полчаса в баре, я взял глинтвейн – согреться было кстати. Обстановка разрядилась еще больше.

Зал был почти пустым – все-таки рабочий день и сегодня, и завтра. Обе девчонки оказались сладкоежками – взяли по сладкой вате и ведру карамельного попкорна. Все меньше они напоминали искушенных богемных див и все больше – обычных нормальных девочек, совсем юных и хорошо хоть совершеннолетних.

Мы взяли места для поцелуев, разлеглись на диванчиках и вперились в экран. Фильм начался, а я, пригретый с двух сторон девчонками, выкинул обеих из головы и увлекся фильмом. И если поначалу я думал о современном искусстве, сравнивал этот кинотеатр с кинотеатрами из моей реальности и не находил отличий, то, когда свет погас, забыл обо всем на свете.

Опомнился я лишь к концу ленты, снятой на «Мосфильме», но так невероятно мастерски, что у меня дух захватило от спецэффектов, игры актеров, а главное – от самой истории трех партизан в 1942-м. Герои были такими разными, из разных республик Союза, со своей культурой и менталитетом, но смогли договориться и объединиться в отряд. О, сколько крови они попили у фашистов! Те были готовы расхерачить весь лес, сжечь его к чертям, лишь бы достать партизан.

«Очень-очень круто, – крутилось в голове. – Зрелище не хуже голливудских “Мстителей”!»

От фильма расчувствовался не только я. Студентка МГИМО Арина, предъявлявшая за культурный код и букет цветов, расплакалась у меня на плече, жалея любимого главного героя, а Лиза… У девушки покраснели глаза, она тихо сказала:

– Спасибо, Саша, что сводил на этот фильм.

Из здания кинотеатра мы вышли глубокой ночью. На улице было ярко, горели фонари – даже эта, советская, Москва, очевидно, никогда не спала. Видимо, из-за того, что было уже за полночь, мой боевой боец вконец угомонился, и при мысли о сексе я не испытывал никакого томления. Я тоже устал, но сначала нужно было развезти девчонок по домам.

Я поймал такси и, не слушая никаких возражений, усадил обеих на заднее сиденье, а сам занял переднее. Водителем был большой и грузный мужчина, я с таким побоялся отправлять двух подвыпивших студенток. И дело было не в генерале Вавилове – просто у меня в этом мире и так, считай, никого нет, а с этими двумя чудами в перьях как-то сблизился за вечер. Вздорные, но нормальные. Прошли тест на человечность, короче говоря.

Завез обеих к Арине в общагу, сгрузил из рук в руки подруге, ей же вручил букет и ретировался. В спину доносились требования звонить, писать и не забывать, и вообще, каждый день набирать по видеосвязи и отчитываться о том, как проходят сборы.

Требования, как ни странно, были от обеих подруг: и от Арины, и от Лизы.

Мой рьяный боец возмущался всю дорогу, что я коварно не воспользовался состоянием девчат, но все же успокоился, когда я доехал до дома тети Розы Рубинштейн. Видимо, согласился с тем, что опозорился бы с таким-то дебафом, а девчонки не забыли бы эту кошмарную ночь.

– Один? – крикнула хозяйка квартиры, когда я тихо крался к себе по скрипящим половицам.

– Один, тетя Роза, – ответил я почему-то шепотом. – Разбудите в шесть утра? Боюсь на поезд опоздать.

– Ну и молодец, – довольно прокомментировала она. – У меня тут не притон. Разбужу. Спи.

Я разделся и упал на хрустящую накрахмаленную простыню, пахнущую цветами, апельсинами и Новым годом.

Хорошо-то как! Так сладко и беззаботно поспать мне теперь долго не придется.

Глава 5. На дальней станции сойду

– Расшатаем этот мир! – бездарно имитируя Кипелова, визжал Микроб из соседнего купе плацкарта.

Я так и не понял, как зовут этого низкорослого паренька, зато узнал, что он металлист и от попсятины сперва начинает чесаться, а потом покрывается волдырями. А еще – что он неплохо играет на гитаре, которую, конечно же, прихватил с собой, но у него отвратительный голос простывшего поросенка.

Старенький поезд медленно набирал ход. Футбольная команда заняла последний вагон, плацкартный, пошатывающийся так, будто его раскачивают тридцать здоровых лбов. Тянулись бетонные плиты, исписанные граффити, дома и эстакады, трассы и перекрестки.

Мой сосед, длинный и мосластый Рома Клыков, левый полузащитник, лежал на нижней полке и остервенело щелкал кнопками смартфона – во что-то играл. Когда излишне увлекался, он высовывал язык.

Мне тоже досталась нижняя полка. А вообще, под футбольную команду выделили все четырехместные купе, кроме двух мест в середине вагона. Боковушки – и верхние, и нижние – пустовали.

Едва погрузившись в поезд, я захотел жрать. Благо тетя Роза снарядила меня как родного внука – вручила тормозок с жареными куриными бедрами, вареными яйцами, салом. Последнее выбило меня из колеи – тетя Роза Рубинштейн и сало. Впрочем, может быть, ей кто-то подарил, а она передарила мне, молодому организму, которому плевать на кошерность еды.