Дневник

– Вы кто такие? – Говорю.

– Я таксист, брат, в клуб твой везу тебя.

– Нихуя, ты пиздишь всё! – Я заорал, открыл дверь и выпрыгнул из машины, ёбнулся на асфальт, покатился, потом соскочил на ноги и дал дёру, но ноги, предатели, запутались и я опять наебнулся. Таксист с этой бабой, меня подняли и уложили на заднее сидение.

– Под чем он? – Я слышал, как водитель спрашивал у бабы.

– Набухался. – Ответила она.

– Не, от бухла так не бывает.

– Ну видишь, бывает.

– Не верю, он обдолбался чем-то.

Привезли меня в «Текилу», затащили на второй этаж, там посетителей было мало, увидев меня они сразу съебали в другой зал. Приехала скорая, ширнули меня магнезией, уехали, ну, а я уснул.

Проснулся на следующий день, всё тело в ссадинах, болит, одежда подрана, в крови, нос поломан, и распух. Подхожу к барной стойке, а на ней записка от бармена лежит:

«Чувак, ты охуительный начальник и человек, я ценю, что знаком с тобой, но то, как ты вчера обдолбался меня пугает. Я увольняюсь. Прости.

Р. S. Ничего личного, ты крутой.»

Я прочитал, спустился на кухню, там весь персонал уже собрался, оказалось, я проспал весь день, скоро начнётся рабочая ночь. Они рассказали, что я вовсе не уснул сразу, как мне казалось, а приставал к гостям, избил несколько человек и пытался изнасиловать девушку в туалете. Меня еле сдерживали, дизелил до утра, а потом вырубился.

Подумал немного и принялся писать картину, около часа и у меня был готов портрет Джима Моррисона. Я либо ничего не делаю, либо пишу картины буквально за пару часов, могу за день, штук по пять ваять, меня порой просто распирает, так же и с письмом, либо я не пишу, либо пишу без остановки. Вышел из студии поздно вечером, было прохладно и свежо, по пути купил шаурму без мяса, съел. Дошёл до «дома», там были манты с картошкой, я сточил штук пять с уксусом, было не очень вкусно, но я наелся, а это главное. Посидел, пописал, попиздел с Пашей о книгах, спорте, тренировках и восстановлении после них, сыграли партейку в дурака, я продул, причём позорно. Пошёл в ванную, погрелся в воде, послушал Арбенину, вышел и понял, что хочу спать, пожелал Паше доброго сна, он ещё лежал и читал стихи и песни Юрия Визбора. Когда стелил постель, Прохор соскочил:

– Я вас ждал, поэтому не стал разбирать.

– Что разбирать? – Спросил я.

– Ну, эту, как её, эту… Ну… Палатку.

– Какую палатку?

Он пиздец гонит.

– Ну, эту, я вас ждал…

– Иди, бля, спать Прохор.

– Но, я палатку…

– Иди спи, я сам разберу.

Он улёгся на кровать и захрапел, пиздец просто у пацана крышу срывает, он реально так долго не протянет, ей богу вертонётся или с собой что-то сделает. Перед сном, как всегда представлял Юлю, только на этот раз представлял, как мы вместе живём, ездим на Иссык-Куль, я приношу домой продукты, что-то готовлю. Как я живу с ней и нет Прохора, который бредит без устали. Интересно, это просто мечты или это всё реально воплотить в жизнь, я стараюсь как могу, преподаю, барабаню, если бы ещё какая-то работа подвернулась, то занялся бы. Вообще моё состояние сродни запою сейчас, я шляюсь везде, только вместо бухания я пишу, что, собственно, неплохо заменяет алкоголь. Творчество – это наркотик, стоит втянуться, и ты уже не можешь без призмы художника или писаки смотреть на мир, всё время думаешь, вот об этом надо написать, вот эту хуету надо нарисовать. А ещё, когда пишешь, то легче переживать всю хуйню в жизни, для меня писательство – это как поход к психологу.

29/09/15

Проснулся в скверном настроении, снилась всякая шняга. Сначала я убегал пол ночи не понятно от кого, целовал какую-то брюнетку, затем проснулся, полежал немного и снова уснул. Приснился отец, он, что-то резал болгаркой и отрезал себе две фаланги мизинца, море крови, валяющийся палец. Я снова проснулся, полежал, уснул. Снилось, что все поменялись телами, в теле отца была мать в теле матери Юля, а отец не понятно в чьём теле, этого человека не было, вернее его тела, а он был в теле Юли, полная хуйня, я хотел их всех убить. Проснулся в двенадцатом часу по полудню, пожелал всем доброго утра, выпил кофе, созвонился с Таней, договорился заехать к ней и взять книгу «Фактотум» Чарльза Буковски, засел писать. В 15:30 мне надо было быть в студии, у нас выступление в костюмах заправщиков на открытии заправки «Газпром Нефть». Приехал Олег, я ему предложил прокатиться за книгой, он согласился. Написать ничего не получилось, мы отвезли Крёстную в «Мастерскую» и поехали за книгой к Российскому посольству, на удивление быстро продрались по пробкам, слушали «Пинк Флойд», видели на южной магистрали жуткую аварию, куча народу собралось, все снимали на телефоны, человек сто, наверное, если даже не больше. Машина в говно расхуячена, даже не ясно, какая марка, просто кусок чёрного, мятого металла с зеленоватыми, крошечными осколками стекла. Долго искали место парковки, заскочили в секонд-хенд, Олег купил пуловер серый с оранжевыми вставками. Встретили Таню, забрали книгу, съели по пирожку с капустой, это был мой завтрак, обсудили мою женитьбу, мой выбор, Олег дал несколько напутствующих советов по поводу семейной жизни. Типа – рожайте сразу детей и не рыпайтесь даже друг от друга. Насчёт «не рыпаться», я с ним согласен, но по поводу детей, я пока не готов. Попросил Олега закинуть меня в студию, пока ехали в студию, позвонила Николаешна, предложила встретиться, сходить с ней на рынок купить продукты, через день она поднимается на Рацека, на Ак-Сайский ледник в ущелье Ала-Арча, на две недели работать поваром в столовой для альпинистов, и опять неизвестно, когда увидимся. Я подождал её в студии, спалил аромопалочку, прочитал 35 страниц из книги, мне очень понравилось, и пошёл встречать Николаешну. Шли, болтали ни о чём, она остановилась купить какую-то овощную фастфудную ерунду. К нам подошёл бухой мужик сорока семи лет, как он в процессе беседы сам нам сказал. Спросил у меня:

– Где хороший стоматолог?

– Не знаю. – Ответил я. – Я не люблю стоматологов.

– Понимаете, просто хочу сделать зубы, потратить на это деньги, а знать надо наверняка, где хороший стоматолог.

– Ну, да. Понимаю. – Отозвался я. – Но ко мне не по адресу обратились.

– А то вот сдохну, а так родственники по зубам опознают. Мне ведь уже 47 лет.

– Да, это весомый аргумент, чтобы делать зубы.

Николаешна стояла в стороне и хихикала, но не хотела принимать участие в нашей беседе. Потом он погнал какую-то хуйню про Чингисхана, Китайцев и ебанутой экранизации, приготовили мексиканский фаст и мы ушли с Николаешной, она сначала уляпала джинсы и пакет, который я забрал и протёр, потом накапала соусом на грудь, мы сели на лавочку у подъезда, она доела, мы всё также хохоча болтали ни о чём, затем быстро дошли до рынка, где я её и оставил, созвонился с Кирюхой, договорились добраться вместе до студии, встретил его. Дошли до Упыря, и он нас довёз до студии. Выпили кофе, одели заправские комбинезоны погрузили барабаны в машины и поехали на работу.

Выступления пришлось долго ждать, сначала ждали директора «Газпрома», потом мэра, в общем, всё затянулось на полтора часа. Жрать хотелось неимоверно, я ведь один пирожок съел сегодня. Отыграли удачно, только с выходом чуть запороли, рано вышли и пришлось сразу уйти, выглядело это нелепо. В студию ехали долго по пробкам, слушали Кипелова, просто пиздец какой-то, полная хуетень, не понимаю, как Упырь может это слушать. Весь репертуар «Арии» – это сплошной плагиат, причём внагляк слизывают у «IronMaiden», «Manowar», да и не только, названия сейчас и не припомню. На тренировку я опоздал, да ещё и Прохору не дозвонился, позвонил Николаешне, договорился проводить её до дома от гостей, где она находилась, потом позвонил Джону, договорились, что заскочу к нему через пару часиков с ночёвкой. Прибежал «домой», сварил вермишель, пожарил овощи, пока жарил, позвонила Николаешна, сказала, что скоро освободится, проглотил горячими овощи с лапшой и помчался. Ехал в маршрутке – это полнейший пиздец, ненавижу общественный транспорт и людей, они воняют и проникают в моё личное пространство, топчутся по ногам, толкаются и никакого: «извините» или «позвольте пройти», просто прутся напролом, как будто меня не существует. А одна тётка прям облокотилась на меня и совсем перестала держаться за поручень, когда маршрутка в очередной раз резко затормозила я шагнул в сторону и эта баба чуть не плюхнулась в проходе. Но прислоняться ко мне своим толстым вонючим телом перестала. Помогло!

Николаешну пришлось подождать, но не долго, пока ждал написал абзац. Шли хохоча, я что-то начал рассказывать, а она утешать меня, я же в свою очередь утешаться и вдруг осознал, что это совсем не катит, мне не надо утешаться, и я вовсе не жалуюсь. Мы с Николаешной пришли к выводу, что все люди общаются исключительно жалобами друг другу, не хватает денег, не хватает сна, не получается того, что хочется, здоровье не годное, любовь безответная, и всё становится хуже год от года: колбаса, лимонад, люди, город, да, и вся страна, вот раньше всё было лучше и стоило дешевле. А если убрать всю эту хуйню, то людям говорить будет в итоге не о чем, разве, что только осудить кого-то, посплетничать и прийти к выводу, что все живут не так. Потом я рассказал, как решил жениться и спросил её, когда она «женится». И это было зря, наступил ей на больной мозоль. Где она только находит таких парней, один женился и сказал ей, что зря она его не добивалась, а вообще она замечательная, но даже у меня к ней отношение, только как к сестре, жалко, хорошая девушка и одинока. Возможно это всё из-за того, что она всегда в горах.

На такой ноте мы расстались, я проводил её до дома, сел в такси и поехал к Джону, с ним попили кофе, я съел три куска торта, рассказал о Николаешне, Джон спросил: – «когда ты с ней зайдёшь?» – я ничего не ответил, но подумал, что надо бы, а вдруг они сойдутся. Потом Джон засел смотреть сериал «Сообщество», а я писать. Описал два дня по два с половиной листочка на день, из лоджии доносились реплики, а Джон живёт на лоджии, абсурдного сериала. Я писал и думал, как же я докатился до такой жизни, когда свернул не на ту дорожку. А может я всегда шёл по этой дороге, или вовсе нет никакой дороги. Есть только жизнь и мы со всей своей хуйнёй в головах, выдумываем, верим, любим, ставим цели перед собой, потом достигаем их или чаще не достигаем, не хватает терпения, сил, мозгов, или попросту лень, а в итоге всё равно умрём никем, так ничего и не добьёмся. А может всё проще – есть судьба от которой никуда не убежать, и чему суждено, того не миновать. Пусть будет как задумано! Остаётся только расслабиться и позволить свершиться предначертанному. Почему люди не могут получать удовольствие от жизни? В итоге же всех ждёт костлявая с косой (и откуда такое клише? Мне смерть представляется грудастой блондинкой с очень смачной попкой), какие могут быть «важные» дела, когда всё предрешено. И всё происходит так, как происходит – солнце встаёт и садится, время тикает, волосы седеют и выпадают, зрение садится, растёт живот, а конец света всё никак не случается, как бы человечество его не ждало и не предрекало.

Бабушка продала дом, дала немного денег. Я хотел открыть типографию, печатать визитки, листовки, в общем всякую херотень, но Димончик уговорил меня выкупить пополам с ним репетиционную базу «Pulse» у Ментора. Мы припёрлись к нему, говорим – «Продай нам базу», а он ни в какую: – «Это же бизнес мой, пацаны, вы чего, как я вам продам?».

Ходили за Ментором примерно месяц, в итоге он сломался и продал нам реп-базу. Себе он купил аппарат фирмы «Yamaha» и стал сдавать его в аренду.

База находилась в подвале детского образовательного центра «Шайыр», но не в основном здании, а на территории в углу. Сверху над подвалом была постройка, в которой располагался интернет клуб, владельца называли Каспер, имени его я не знаю, ездил он на мотоцикле, в общем, парень не плохой был, тихий и в клубе у него было спокойно. Но потом клуб закрыли, а его посадили, выяснилось, что Каспер толкал кокаин прям в детском центре творчества. Ментор познакомил нас с директрисой, не помню, как звали её, она через несколько месяцев после нашего знакомства умерла от рака груди. Вручил нам ключи, мы ему деньги, заключили договор, заверили у нотариуса. Ментор вывез личные вещи, остался только армейский сейф, большой такой, бежевого цвета.

Мы взяли с Димоном пиво, сели на продавленный диван, в репетиционной, включили композицию «Marooned» группы «Pink Floyd» и волна эйфории накрыла нас с головой, мурашки пробежали по всему телу, мечта сбылась. Радость была в каждой клетке тела, я даже ногтями ощущал счастье. Это был мой первый бизнес и самый удачный из всех. Потом были ещё реп-базы, но коммерция не удавалась. Следующую реп-базу мы открыли с Димоном вскладчину с Копчённым – его так прозвали, потому что он на половину негр. Взяли в аренду помещение в подвале русского драматического театра имени Крупской, потом его переименовали в честь Айтматова. Нашли там кучу аптечек с таблетками фоф, прям очень много. Копчённый в итоге лежал на диване и жрал эти таблетки, он выходил только в туалет, а ел, что принесут. Через пару месяцев нас это припарило, и мы сняли помещение в подвале Музпеда, перевезли свой аппарат туда.

Отвлёкся я сильно. Так вот, сидели мы, слушали песню, пили пиво, радовались. В самой репетиционной было темно, светила одна только лампочка в углу. Стены и потолок были завешаны тканью камуфляжного цвета. На полу лежал дранный линолеум, воняло сыростью и грязными тряпками. Аппарат был хороший, не топовый, но для репетиций самое то, гитарные комбики «Marshall» и «Rendell», басовый «SWR», усилок ламповый «Novick», с которым мы потом много парились, лампы сели, а найти такие было пиздец, как трудно. В итоге мы его поменяли на китайский транзисторный «Baidun», дебильное название, но работал отлично. При всей грязи и мраке в репетиционной, Ментор построил себе спальню в другой комнате с кроватью во всё пространство, дверь открываешь и сразу попадаешь в постель, он говорил: – «Такая кровать только у меня и у Снуп Дога». Стены и потолок были оббиты поролоном и обтянуты коричневым плюшем со вставками из «волосатой» ткани бирюзового цвета. По стенам пущена подсветка, белого и красного цветов. В углу комнаты полки с зеркалами под бар, с такой же подсветкой. Гламурный траходром. Над входной дверью висел крупный монитор, на котором я пересмотрел целую кучу отличных фильмов, таких режиссёров, как Пьер Паоло Пазолини, Федерико Феллини, Карлос Саура, Ингмар Бергман, Микеланджело Антониони, Марк Захаров, Андрей Тарковский, ну и конечно, множество ещё хороших режиссёров и не очень, например, Тинто Брасса и Квентина Тарантино. Мне мог бы позавидовать любой киноман. Я пересмотрел и переслушал массу концертов, к нам приходил мужичок раз в неделю и притаскивал лицензионные или переписанные диски с концертами рок-групп всех времён, начиная с никому неизвестных блюзменов: Howlin Wolf, Nina Simone, Big Joe Turner, Buddy Guy, Bessie Smith, ну, и конечно же великий B.B. King, и заканчивая группами: «Beatles», «T-Rex», «Led Zeppelin», «Pink Floyd», «The Doors». Между спальней и репетиционной располагалась кухня, а по совместительству моя мастерская, где я писал картины. На кухне постоянно кто-то находился, наши двери были открыты для всех и в любое время суток.

Первым делом мы сделали ремонт в репетиционной, бюджет наш был ограничен, и мы обшили стены картонными коробками, затянули мешковиной, сделали подсветку на стенах, получилось мило. Тусили мы там до потери памяти в прямом смысле. Как-то раз нам привезли травы, мы покурили, все разъехались, остался только Тимофей, он спал в спальне, а мы с Димоном сидели на кухне и курили дурь.

– Чувак, давай торт закажем. – Предложил Димон.

– Нахуя он нам?

– Бля, прикинь, мы с тортом завалимся к Тимохе и разбудим его.

Мы заказали, через пол часа привезли торт. Мы разделись до гола, не знаю зачем, зажгли свечи на торте, завалились в спальню, включили свет. Тимофей проснулся, но его это не развеселило и даже не удивило, он был сильно упорот. Мы пошли на кухню, скурили ещё косячок, съели по куску торта.

– Слушай, а что у Ментора в сейфе? – Спросил я. – Давай вскроем его.

– Не, чувак, это не хорошо.

– Да похуй, он его давно уже не забирает. Может, он пустой стоит.

– А как мы его вскроем?