Сорока

И плескались, пока губы не посинели.

2

Окно открыто настежь. Луна освещает то, до чего не достают фонари.

Лена сидит на подоконнике, обняв колени. Наблюдает за соседом, выгуливающим пса. Лёгкий ветерок играет её волосами и «китайскими колокольчиками», что висят на люстре. Аркаша подходит к подруге и целует в висок.

– Обними меня, – просит она.

Аркаша обнимает.

– Я вдруг вспомнила фильм «Москва слезам не верит»… И подумала, а что, если бы ты… или Макс… поступил бы в другое училище, или, вообще, – в техникум? Я бы тебя никогда бы и не встретила.

– Встретила бы кого-то другого.

– Но я бы не встретила тебя. Не такого, как все.

– Да я такой же…

– Нет.

– Просто сейчас мало кто читает книги. И мало, кто способен увидеть не только уличную грязь, но и чистое небо…

– Хватит умничать. Лучше держи меня! – Она обхватила его за талию ногами и протянула руки. Аркаша подхватил. Лена обвила его шею руками и приблизила лицо так, что стукнулись носами.

– Я люблю тебя, – прошептал Аркаша.

– Я тоже люблю тебя.

Они стали целоваться. Аркаша положил её на кровать. Он возбуждён настолько, что сердце казалось, слетит с рельсов. В ушах звон, воздуха стало не хватать. Такого с ним не случалось, но прерывать поцелуй выше всяких сил. Так это прекрасно! Аркаша чувствовал не только себя, но и Лену: её прерывистое дыхание, колотящееся сердце, волнение, жар.

Они с трудом оторвались друг от друга. Аркаша смотрел на любимую. Глаза её сверкали, а улыбка такая… настоящая, что он не удержался и снова поцеловал.

– Оставайся сегодня у меня, – сказала Лена.

– А мама?

– Не против.

– Подготовилась? – улыбнулся Аркаша. – Я тебя обожаю!

– А я тебя сегодня съем!

– Может, я и от тебя кусочек урву?

– Урывай.

3

Аркаша проснулся оттого, что перестал чувствовать правую руку. Открыл глаза. Лена лежит на руке, положив голову ему на плечо. Он сжал пальцы в кулак, разжал, повторил упражнение несколько раз. Ток крови возобновился, но не настолько, чтобы снова уснуть.

Будить из-за этого? Нет. Он посмотрел на луну и подумал: «Больно ли ей было? Всё ли правильно сделал? Ведь для неё это большой шаг…» И ответил себе: «Она этого хотела… Мы оба этого хотели. И мы любим друг друга. Всё нормально, старина, всё путём». Аркаша закрыл глаза. «Скоро утро…» Хотелось спать. Тут Лена что-то замычала во сне и соскользнула с плеча. Аркаша высвободил руку и обнял подругу. Та, не просыпаясь, прижала его руку к груди. Аркаша улыбнулся.

Через две минуты он спал.

4

Раньше всех встал Макс. За ним поднялись родители. Все торопились на работу. Макс позавидовал Аркаше – тому можно спать до упора, пока не надоест. Тем более с любимой девушкой под боком.

К половине седьмого квартира снова затихла. Только на кухне болтает радио, а у Лены в комнате продолжает играть с «китайскими колокольчиками» ветер.

К началу десятого Аркаша окончательно проснулся. Встал, осторожно убрав ногу Лены со своего живота. Закрыл окно. Оделся. И прикрыл осторожно дверь.

Он колдовал на кухне, готовя завтрак на двоих, когда Лена, сонная, зашла в кухню.

– Сорока-ворона кашу варила, детишек кормила!

– Ха-ха-ха, как смешно! Иди-ка, ясная моя, умойся сперва, а уж потом за стол, – сказал Аркаша, сам взял Лену за талию и притянул к себе.

– Этого ли ты хочешь, соколик?

– И этого тоже, ласточка, – он запустил руки под халат.

– Какие у тебя ручки шустрые!

Аркаша хотел ответить, но на плите что-то подозрительно зашипело.

– Чёрт! Спалю ведь всё с тобой!

Лена засмеялась и ушла в ванную, бросив на прощание:

– Алхимик!

Пока завтракали, в голову Лене пришла идея:

– Поехали за Волгу.

За Волгой, то бишь на другом её берегу, считались самые лучшие пляжи с золотистым песком и с чистой водой, не зеленеющей так быстро, как на берегу этом, благодаря течению.

– Когда?

– Прямо сейчас.

Аркаша посмотрел на неё внимательно.

– Ну поехали.

– Но сначала…