Сорока

– Не дело это – бабу бить, – Сейчас, среди ночи, в парковой глуши, он не боялся казаться шизофреником, ни в том состоянии, чтобы бояться кустов и мерзавца в башке.

«Ой, сколько благородства! Прям рыцарь Рвиное Сердце!»

– Сдохни! – Аркаша глотнул водки, пролив часть на себя.

«Вот это правильно! Лучше быть злым, чем размазней! Ругай меня, ругай!»

– Ур-р-од!

«Да, да! Урод я, падаль, изгой, аутсайдер! Кто ещё, а?»

– Кто бы ни был – ты – это я, поэтому з-заткнись, пока я с собой чего-нибудь не сделал, о… окей?!

Голос пропал. Аркаша сидел, прислушиваясь, действительно ль сгинул пакостный нахалёнок. Вроде тихо.

Аркашу вконец развезло. И он, растянувшись на грязной скамейке, уснул. Пальцы разжались, выпуская из рук ополовиненную бутылку. Единственная сохранившаяся сигарета за правым ухом сломалась, когда он подложил руку под голову.

Ему снились кошмары, о которых он даже не вспомнит, когда проснётся. Ему просто будет не до них. Он проснётся с ужасной головной болью и с запоздалым чувством стыда и заботы: а как же там мама?

Его разбудит дождь, начавшийся в 6.54 утра.

11

Он лежит на кровати третий час к ряду. В комнату никто не заходит. Он никого не хочет видеть. И все оставили тщетные попытки узнать, что с ним случилось, и где он был ночь. Лишь внешний вид, больше напоминающий бездомного бродягу, позволял сделать предположения о его ночных приключениях; оставалась главная загадка – что послужило причиной неординарной выходки? Должно быть что-то из ряда вон… И тут Катьке пришла мысль: а правильно они ставят вопрос? Может здесь больше подходит ни «что послужило», а «кто послужил»? Они всей семьей переглянулись и, не сговариваясь, ринулись к телефону, набирать номер Макса и Лены.

12

Лена долго стояла, держась за покрасневшую щеку, глядя на удаляющуюся фигуру Аркаши. Ей почему-то остро почудилось, что она не увидит его больше, что что-то между ними сломалось, что-то… Она посмотрела на небо – то не предвещало скорой радуги – сдерживая слёзы. Ей сделалось нестерпимо жаль себя. Она больно закусила предательски задрожавшую губу и, спотыкаясь на ровном месте, побрела домой.

У порога ждала мама, приготовившаяся обрушить на дочь каскад нотаций и порицаний. Но, увидев ту в слезах, сердце матери облилось кровью:

– Господи, дочка, что случилось?

«Тот же вопрос мне задал с утра и Аркаша…» – подумала Лена и всхлипнула.

– Мам, завтра, ладно? – и добавила. – У меня всё нормально, правда.

– Аркаша просил позвонить, извёлся весь.

– Я его видела, – сказала Лена, направляясь в комнату, и снова всхлипнула, уже громче.

– Видела?.. – произнесла мать, только сейчас обратив внимание на ненормальную походку дочери. Та закрылась в комнате.

– Она что – пьяная? – спросила пустоту Валентина Федоровна, пожалев, что мужа сейчас нет рядом. Он дальнобойщик и сейчас ведёт «фуру» где-то в районе Кемеровской области.

Спустя пять минут пришёл Макс.

Мать всё так же стояла в коридоре, не зная, что делать: постучаться в комнату дочери, дождаться Макса или лечь с тревожным сердцем спать?

С приходом сына одним вариантом стало меньше.

– Ты чего тут стоишь? Пришла Ленка? – спросил с порога Макс.

– Да вот… похоже, пьяная… и в слезах…

– Здорово живём! – Макс присвистнул от такой новости, погладил мать по плечу и сказал: – Поздно уже, айда спать. Завтра разберёмся.

Лена проревела почти всю ночь, забывшись лишь под утро тревожным, как безнадёга, сном.

13

Утром Макс собирался набрать номер Кати, как вдруг телефон зазвонил. Он снял трубку. На том конце Катя.

– Макс? Привет! Лена дома?

– Дома. Пришла вчера, похоже, пьяная, и ещё её пока никто не видел.

– Пьяная?!.. Где она сейчас?

– Говорю же: в комнате, не выходила ещё. Где Аркаша?

Макс слушал, потирая лоб и издавая время от времени междометия.

– Что с ним? – спросила Лена, когда Макс повесил трубку. Она стояла в двери своей комнаты в том же, в чём пришла домой, и бледная, как моль.

Макс обернулся. Из зала пришла мать, она уже была в курсе случившегося, благодаря параллельному телефону.

Они смотрели на Лену с презренным укором.

– Не смотрите на меня так! – плаксиво сказала она и повторила свой вопрос. – Что с ним?!

– А ты сама спроси у него. Он не ночевал дома, – сказал Макс и закрыл за собой дверь в свою комнату.

– Я разогрею завтрак, – сказала мать и, потупившись, пошла на кухню.

– Я не буду есть! – крикнула вдогонку Лена и закрылась в ванной.

Через десять минут она бежала к остановке.

Валентина Федоровна наблюдала в окно за дочерью, пока та не скрылась за поворотом.

– Дай им Бог здравого смысла!

14

Аркаша чувствовал, что все переживают за него, но охватившая апатия не подпускала никого близко. Он уже давно хотел в туалет, но желание не вставать было настолько сильно, что он продолжал терпеть и лежать. Состояние такое, что если умрёт от разрыва мочевого пузыря, то, значит, так оно и надо. И плевать он хотел, будут о нём горевать или нет. «Что воля, что неволя – всё равно, всё равно…»

В дверь позвонили.