Боги среди нас

«Хороший сон, – решил он, садясь на кровати, – значит, сегодня не испугаюсь».

– Бабушка, я проснулся!

Медленно встал, холодный пол окончательно разбудил, потянулся и шагнул в день, в котором кулаки сыграют главную роль.

Глава вторая

Восемь на восемь.

Борьба, бокс, ежедневный бег – все это не помогает, когда дерешься восемь на восемь. Руки Ваня уже не чувствовал, в голове гудели пароходы, один глаз не видел, воздух еле входил в легкие, но остановиться было невозможно. Никто отступать не хотел, на пустыре собрались самые упертые из всех, кого он знал в городе. В сотрясенном мозгу проскочила мысль, которая придала сил: «Наверное, сегодня здесь кто-то умрет».

«Но это буду не я», – решил он, с силой ткнув пальцами в глаза толстого мальчишку, который чуть не задушил его.

«И почему жирных считают добряками?» – сквозь мутную завесу подумал Ваня, оглядываясь по сторонам.

В голове назойливой мухой повторялся стих, который был задан в школе, а вокруг творилось безумие. Дерущиеся катались по земле, били кулаками, кусали зубами, душили и рвали, как будто в одной точке встретились шестнадцать одержимых бесами гномов.

Ваня был самым маленьким из всех, но слухи о нем расходились далеко за пределы района, все знали – в драке ему нет равных. Но и противники были под стать, чего стоил только Гришка Череп.

Закапал дождь. Пыль, стоявшая столбом над головами дерущихся, осела на лицах мальчишек грязно-красными разводами, придав им еще более зловещий вид. Все были в крови, некоторые лежали без движения на начавшей раскисать от дождя земле.

– Раз на раз! Один на один! – закричал Ваня что было сил, выдавливая из легких последний воздух.

Его крик совпал с ударом грома, от которого заложило уши, в небе пробило дно, и в огромную дыру хлынуло море воды. Гром не заглушил слова мальчика, а, как показалось, наоборот, усилил их, словно сам Бог прогремел над ними, выражая свою волю.

Гришка Череп прекратил работать кулаками над уже не сопротивляющимся пацаном, поднялся и направился в сторону Ивана, убирая с лица прилипшие волосы.

Ваня повернулся к нему, приготовился, сердце забилось быстрее, а капли дождя, наоборот, замедлили падение, своими мокрыми руками приостановив течение времени.

– Раз на раз, говоришь? – Гришка подошел медленно, словно на прогулке. – Хорошо. – И на его разбитых губах появилась улыбка сумасшедшего.

Ваня ударил первым, а дальше кровавый туман заполнил все вокруг.

***

Слухи ползли по городу.

«Дрались тридцать на тридцать, и Малой Иван убил Черепа».

«Дрались пятьдесят на пятьдесят, и Череп убил Малого Ивана».

«Дрались сто на сто, убито около пятидесяти человек, Череп и Малой Иван среди мертвых».

Глава третья

– Седьмой «В», садитесь, сейчас уже будет звонок, поздравляю вас, с сочинением на тему «Мой друг» почти все справились на отлично! Молодцы!

Александра Сергеевна подошла к двери кабинета, но вместо того чтобы закрыть, придержала ее.

– О, а вот и наше «почти», Пантелеев, ну наконец-то ты решил посетить школу! И, как всегда, за минуту до звонка!

Ваня зашел, и одноклассники затихли.

– Болел, – пробурчал Ваня, сел за последнюю парту, поставил рюкзак под ноги и достал учебник по литературе.

Прозвенел звонок на урок.

– По лицу вижу – болел! – Интонация не отражала настроение, и было непонятно, сочувствует учительница или издевается. – После урока подойдешь, а сейчас скажи мне, что я задавала на прошлой неделе?

Ваня смотрел в окно, и казалось, что он не слышит вопроса.

– Иван, ты с нами?

– Да, задумался. Вы задавали выучить любое понравившееся стихотворение вашего тезки.

– Какого еще тезки?

– Александра Сергеевича Пушкина.

– Хорошо, шутник, готов?

– Да, я выучил одно стихотворение, что-то в нем есть…

– Тогда выходи и расскажи нам, и дневник захвати, – Александра Сергеевна открыла журнал.

Ваня медленно встал, начиная вспоминать первые строки, так же медленно подошел к доске. Всплывающее в памяти стихотворение отозвалось ударами и болью кулаков, еще не заживших после драки на пустыре.

Все время, пока он дрался, разбивая в кровь руки, пока он избивал до потери сознания Гришку Черепа, пока он, как безумный, метался под дождем в грязи и крови, этот стих звучал у него в голове бесконечным повторением.

– Мы тебя внимательно слушаем.

И Ваня начал:

Сижу… за решеткой… в темнице сырой…

Вскормленный в неволе орел молодой…

Мой грустный товарищ, махая крылом…

Кровавую пищу клюет под окном…

Клюет, и бросает, и смотрит в окно,

Как будто со мною задумал одно.

Зовет меня взглядом и криком своим

И вымолвить хочет: «Давай улетим!