Дом мертвых снов

Я повернулся. Рядом с нашим столом находилась официантка с приятной внешностью, какими-то крайне живыми чертами лица и густыми, собранными в хвост светлыми волосами. Стоя в светлом переднике, будто бы принадлежавшем к середине прошлого века, она без малейшего стеснения разглядывала нас. В ее руках застыл небольшой блокнот и дешевая ручка.

– Вы и есть Тиффани? – сам не зная, почему, вдруг выпалил я.

– Нет, – ничуть не изменившись, ответила она, словно давно привыкла к второсортным шуткам и причудам посетителей. – Тиффани – хозяйка этого места. Мое имя Дебора Хейли.

– Эндрю Мэтьюз. А это Эмилия, – кивнул я в сторону спутницы.

– Вы лишь недавно приехали в городок? – спросила она.

– Почему вы так решили?

– У меня хорошая память на лица. Я знаю почти всех, кто живет в Молтен Роке, потому как многие из них, пусть изредка, но все же захаживают сюда. Что уж говорить о завсегдатаях? Так вот, вас я точно вижу здесь впервые. А еще я заметила, как вас почти до дверей подвезли Винсент и Томас, представители местной полиции. Оба бывают у нас довольно часто и, несмотря на всю широту своей души, к работе относятся весьма серьезно. Они, как я думаю, не стали бы сажать в свою машину кого-либо просто так. В особенности если речь идет о чужаках. Это значит, вас связывает некое дело. И, учитывая произошедшее недавно преступление, уж не из дома ли Кринсби они вас привезли?

– Вы не пробовали себя в роли частного детектива? – усмехнулся я. – Уверен, с этой работой вы справились бы просто блестяще.

– Так я права?

– Да. Мы действительно прибыли из особняка.

– В очередной раз собрались на свой шабаш? – По лицу Деборы расползлась нагловатая ухмылка.

– Что? – опешил я.

– Вы же сами признали, что являетесь одним из них. Одним из представителей этой чокнутой семейки, которая раз в десять лет съезжается в дом Кринсби черт знает для чего.

– Я не чокнутая! – надула губки Эми.

– Прости, малышка, – спохватилась девушка. – Не хотела тебя обидеть. Уверена, ты просто замечательная.

– Хватит болтать, Дебора! – Похоже, та самая Тиффани все же заметила некоторый изъян в работе своей официантки. – Займись-ка делом!

Последняя сделала вид, будто не заметила адресованных ей слов. Она только улыбнулась чуть шире, ожидая моей ответной реакции.

– Вижу, убеждать вас в своей вменяемости для меня бесполезно? – устало выдохнул я. – Что теперь? Достанете из-под стола заранее приготовленные топор и факел, дабы прогнать нечисть из своего славного города?

– Вот еще! – фыркнула она. – Кроме того, назвать Молтен Рок славным с вашей стороны было весьма самонадеянно.

– Разве?

– Так уж и быть, оставлю упомянутый вами топор пылиться под столом. Но взамен вы пообещаете мне, что не уедете отсюда до вечера, и у меня будет возможность поболтать с вами в более непринужденной обстановке.

– Дебора! – снова недовольно окликнула ее хозяйка.

– Да иду я! – огрызнулась она в ответ.

– Хорошо, – согласился я. – Вот только боюсь, добраться вечером обратно до особняка будет весьма затруднительно.

– Это не проблема. У меня есть старенький «Форд», на котором я с радостью довезу вас к вашему проклятому Богом дому.

– Договорились, – вновь улыбнувшись, согласился я.

– Моя смена заканчивается в шесть вечера. Приходите чуть раньше, у вас будет прекрасная возможность пообедать. Поверьте, лучшего места, чем «У Тиффани» в Молтен Роке вы не найдете.

Она приняла наш заказ, и вскоре после этого Эмилия уже наслаждалась сладким фруктовым десертом и тонкими блинчиками с сиропом, а я – крепким кофе и самым обычным завтраком. Больше Дебора не общалась с нами, за исключением того момента, когда ей пришлось принести счет. Но все это врем, плавно перемещаясь по небольшому залу, она украдкой поглядывала в нашу сторону. Несмотря на ее едкое замечание относительно представителей рода Кринсби, она показалась мне довольно приятным человеком. Словно теми словами она лишь отразила всеобщие настроения, царившие в Молтен Роке, а не собственные убеждения.

Подкрепившись, я и Эми вышли из закусочной и направились вдоль берега туда, где в отдалении виднелся старый лес. Справа над нами возвышалась скала, у подножия которой и раскинулся город. Где-то вдалеке на ровной глади озера черной точкой застыл странный камень, на который я обратил свое внимание в первую ночь после пробуждения в особняке дяди Гауса. Теперь он, казалось, находился от меня еще дальше, чем прежде.

Общаться с детьми я умел довольно плохо. И все же девочка, шагавшая рядом со мной и с интересом поглядывавшая по сторонам, словно бы ничего от меня не требовала. С ней было так легко, как если бы я знал ее с самого рождения. Она обладала загадочной особенностью тонко чувствовать истинные эмоции людей, интуитивно устремляясь к чему-то хорошему и ограждаясь от всего плохого.

– Эми, могу я задать тебе один вопрос? – осторожно начал я, заметив, как моя спутница в тот же миг насторожилась, будто догадавшись, что разговор для нее может оказаться не из приятных. – Если не хочешь, не отвечай. Но иногда такие вещи стоит кому-то рассказать, чтобы на душе стало легче.

– Вы хотите спросить, что так сильно разозлило маму сегодня утром?

– Да.

– Это секрет.

– Секрет, который ты не можешь мне доверить?

Она остановилась и долго смотрела мне в глаза. Потом неуверенно кивнула и, взяв меня за руку, тихо произнесла:

– Наверное, вам я его доверить все-таки могу, дядя Эндрю.

– Так что между вами произошло?

– Маме не нравятся мои друзья.

– Друзья? Ты говоришь о двух мальчишках, которые…

– Нет, – прервав меня, покачала головой она. – Лестер и Даррен отвратительны. Я никогда не стала бы общаться с ними.

– Тогда кого ты имеешь ввиду? Насколько мне известно, в особняке Гауса Кринсби больше нет детей.

– Разве дружить можно только с кем-то твоего же возраста? Вас, например, я тоже считаю своим другом, дядя Эндрю. – Она посмотрела на меня тем взглядом, противиться которому не смог бы, наверное, никто на свете.

– Ты права, Эми, – улыбнулся я. – Конечно же мы друзья.

– Но с теми, кто не нравится маме, – продолжила девочка, – есть одна огромная проблема.

– И какая же?

– По непонятной мне причине никто вокруг их не замечает. Должно быть потому, что они другие. Мама предупреждала, чтобы я не разговаривала сама с собой и не воображала всякие глупости. И что врать – очень плохое занятие. Только вот я всегда говорю правду. Это злит ее еще больше. Возможно, дело в том, что у нее, в отличие от меня, нет Мирабеллы.

– При чем здесь твоя кукла?

– Они общаются со мной через нее.

– Скажи честно, Эми, ты сама придумала их? Это своего рода игра?