Один килограмм металла

Один килограмм металла
Денис Владимирович Миловидов

Всё в этом мире относительно, в космосе относительно тем более. Порой даже килограмм металла может стоить двух человеческих жизней.

Денис Миловидов

Один килограмм металла

Космос. Романтика, далёкая для людей сугубо наземных и близкая для людей надземных, бороздящих, так сказать, просторы мирового пространства. Для меня он перестал быть хоть сколько-то романтичным вскоре после начала очередного эксперимента, но давайте обо всём по порядку.

Я работаю охранником научного персонала, изучающего на орбите внеземные, так сказать, формы жизни, зачастую созданные самим персоналом в модулях парящей на орбите Луны станции. Кто-то может спросить, зачем, мол, в кругу космонавтов ещё и охрана? От кого защищаться? Отвечу прямо: штат в три единицы охранников был введён помимо четырнадцати учёных мужей сразу после инцидента с малость обезумевшим самцом шимпанзе, которому явно не понравилось то, что с ним делали или пытались сделать. В общем, обезьяна сломала руку и три ребра одному научному сотруднику, откусила ухо другому и навела страшных кавардак в исследовательском модуле. Отныне каждый визит в исследовательскую часть обязан проходить в сопровождении минимум одного охранника, вооружённого пневматическим пистолетом 45 калибра с резиновыми пулями, не способными ни при каких обстоятельствах пробить никакую из поверхностей модуля, но вполне способными причинить неслабый болевой шок кому угодно.

Всё началось с партии из трёх японских макак, на мой сугубо ненаучный взгляд непонятно зачем доставленных с родной Земли. Точнее, началось всё намного раньше, а макаки послужили не столько причиной, сколько весомым поводом, спусковым крючком к описанным ниже событиям.

А вот если рассказать о самом начале, всё выглядело примерно так: вскоре после прилёта нашей вахты (в которой прибыли, собственно, я, Серёга и начальник смены Гоблин) на станцию прилетел следующий транспорт, который привёз прелестнейшую барышню по имени Анастасия свет Андреевна, синеглазая племянница заведующего всем здешним миром Артёма Николаевича Курагина, за глаза прозванного Мичуриным.

Опуская романтические и не очень подробности, вскоре у нас закрутился тайный роман. Тайных исключительно для местных, так как система видеонаблюдения была подконтрольна исключительно персоналу ЦУП-а и никому более. Самая же страшная тайна особо бережно хранилась от Мичурина, который, ввиду полугодовой продолжительности вахты, мог ничтоже сумняшеся стереть в порошок любого, кто чем-то его на то спровоцирует.

Ах да, совсем забыл сказать. Проблема гравитации на станции решилась классическим образом: станция имела тороидальную форму и постоянно вращалась вокруг своей оси. Без этой гравитации иные нюансы были бы весьма затруднены, а так мы могли гулять, держась за ручку, если Настасье выпадала смена обслуживать исследовательские модули, а мне, соответственно, её караулить. Серёга ввиду своей окольцованности интереса к моим похождениям не проявил, Гоблин же прикрывал меня за некоторую мзду в виде пропорционально растущего количества пива, которое я обязался купить ему сразу по возвращении. Мичурин, конечно, вскоре заподозрил о начале отношений любимой племянницы с кем-то из местных (из семнадцати человек дам было всего три, две из них замужние), но, не обладая и толикой детективных способностей, в итоге лишь пыхтел, грозился и продолжал работать.

Станция имела вид не полностью замкнутого тора, а скорее двух встречно направленных букв С, соединённых центральной перемычкой. Сделано это было для того, чтобы исследовательские модули не имели общих коридоров с модулями рабочими. Центральная перемычка была, по сути, вытянутой рамой, внутри которой силой включаемых последовательно электромагнитов перемещалась пассажирская капсула. Нюансов не знаю, но нам было настрого запрещено перемещение в этой капсуле с чем-то металлическим, потому что это вроде как логарифмически увеличивало энергию перемещения капсулы.

Тут следует уточнить, что большая часть нашего снаряжения была либо из пластика, либо из керамики. Кто и зачем это придумал, я не интересовался, меня куда больше волновала неплохая зарплата, а с некоторых пор ещё и одна персона.

Когда раз в месяц к нам прибывала комиссия в лице куратора лаборатории, лично сопровождавшего каждый доставляемый на станцию груз, Мичурин закрывал глаза на вооружённые полёты охраны в исследовательский модуль. Когда же большую часть месяца он пребывал в роли первого после Бога, нам категорически запрещалось брать с собой свои стальные пистолеты (почему не пластиковые? Спросите у разработчиков или тех, кто утвердил их нам на вооружение). Причина в том, что Мичурин проводил здесь какие-то свои эксперименты, на которые штатного ампеража станции не хватало, проходилось экономить на перелётах, благо в исследовательских модулях всегда имелись транквилизаторные однозарядные пистолеты. Конечно, у охраны были свои протоколы, но формальным начальником у нас был Мичурин, приходилось мириться с его беспределом.

Меня же эта сторона вопроса коснулась ещё и потому, что охрана была обязана трижды в сутки посещать и осматривать исследовательских модуль, вне зависимости от нахождения там научного персонала. Если персонал работал под прикрытием одного охранника, второй всё равно строго по графику посещал их рабочее место. По мне это было сущим идиотизмом, но зарплата всё окупала.

Так вот, когда в исследовательском модуле работы не проводились, там проводились наши с Настей прогулки, подальше от посторонних глаз. Перерасход энергии на перемещения капсулы с двумя пассажирами был сопоставим с таковым, если охранник вопреки наказу Мичурина летел один с табельным оружием. Это служило поводом постоянных выговоров со стороны Мичурина, которые мы переносили стоически.

А потом привезли макак. Если мне не изменяет память, они продержались недели две, а потом разом сдохли. Мало того, они занесли в модуль какой-то грибок, который со временем начал выводить из строя некоторую синтетику, в числе прочего уплотнители шлюзов. Вытравить его с ходу не получилось, и этот отсек был попросту законсервирован. Посещавшие модуль не совали в тот конец свои носы – зачем? Проблема выявлена, ЦУП в курсе, а наше дело маленькое.

Надвигалась очередная смена в исследовательском модуле. В этот раз модуль патрулировал Серёга, мне выпали формальности по оформлению его отправки и составлению отчёта со слов по прибытии, так у нас было заведено.

Я сидел на лавке в раздевалке и надевал на ногу ботинок. Ботинок, как и вся униформа, очевидно был без единого грамма стали, равно как и прочих металлов и сплавов – только лишь разного рода синтетика и её производные. Меня всегда немало забавляли попытки отыскать в стандартном комплекте снаряжения хоть что-то, не имеющее отношения к этой неметаллической моде, да всё никак не удавалось. Размышления прервали гулкие шаги, принёсшие в раздевалку немаленькое тело Гоблина.

– Ты чего расселся? Мичурин тебя обыскался, бегом к нему.

– Чего ещё ему надо? – недовольно ответил я, хотя и прекрасно понял, "чего" именно.

– Ты чо, не догоняешь? Мне щас из-за тебя снова чуть шею не намылили, путешественник хренов.

– Да иду, иду.

Прошагав по коридору в другой конец комплекса, Гоблин первым постучал в известную всем местным дверь и вошёл, не дожидаясь ответа. ЯКкер вошёл следом. Мичурин сидел за своим необъятным столом и медленно наливался багровым цветом. Массивные складки на его лице гневно перекатывались, словно хотели превратиться в щупальцы, чтобы схватить, затянуть в пасть и сожрать обоих вошедших, не подавившись.

– Сколько рейсов? – на удивление сдержанно спросил Мичурин, хотя было заметно, скольких усилий ему это стоило.

– Два. – ответил Гоблин.

– И что, инструктаж снова некому было провести? – начал-таки закипать он.

– Он получал первичный в ЦУПе, там должны…

– Да что ты валишь всё на центр?! Тебе своя голова зачем? Перерасход в два раза! За оба рейса! Как объяснишь?!

Гоблин устало посмотрел на меня, и я сказал:

– Я табельное оружие брал. В третьем секторе была повышенная активность…

– Кого?! Приматов там три месяца как нет, кого испугался? Ромашек плотоядных?!

– Протокол гласит…

– Насрать мне на протокол, ты понял меня? Когда ж вы наконец научитесь, все нервы уже растратил. В секторе есть транквилизаторы, на месте вооружаться надо. Тебе, дебилу, хоть доводили, во сколько обходится перемещение одного килограмма металла?! Человека ещё одного можно переправить, а он бирюльки табельные таскает.

– Ствол весил меньше килограмма…

– Плевать мне, запомни раз и навсегда! И на кого из вас, недоумков, Настя моя глаз положила, решительно не пойму. А как пойму – удавлю…

– Разрешите идти? – прервал экзекуцию Гоблин.

– Со дня на день комиссия прибудет, так что пока катайтесь в полной выкладке, переживу. Но чтоб потом – только на местных средствах, мне и так ампеража не хватает для нормальной работы.

Идя по коридору, я мысленно забавлялся. Гоблин работал здесь не первый сезон и нападки шефа воспринимал глубоким вакуумом своего безразличия. Паёк был всегда стандартно-разнообразный, зарплата капала на счёт исправно, так чего сжигать нервы зря? Меня гоблинская философия вполне устраивала, я даже стал насвистывать что-то весёлое.

– Твой выход через пару часов, когда Серёга вернётся. Хватит штаны протирать, осмотришь оба сектора.

– А второй какой?

– Соседний, ясное дело. Кто ж тебя на другой конец пустит? И смотри у меня там, чтобы снова у Мичурина истерики не случилось.

– Смотрю и вижу.

Взяв рюкзак (содержимое в "зелёной" зоне сканера, и никак иначе) и направился к шлюзу, за которым была пристыкована капсула. Пройдя обычную процедуру оценки плотности, я уже собрался открывать шлюз, когда меня остановил подбежавший Гоблин.

– Эта… Комиссии не будет, отмена старта, так что гони ствол.

– Ты чего?

– Давай сюда, я сказал.

– Погоди, а ведь… Прикроешь?

– Как обычно, за ещё одну пачку пива – вполне.

– Ну ты и жлоб. Держи, и скажешь, что не успел догнать.

– И чтобы без проволочек, как в прошлый раз. Получка – пиво.