Откупоривая тайну. Приключения со смыслом

Судя по настроению студентов, к сходному и даже более серьёзному итогу Михай приближался и сейчас. Однако Ян, перенацеленный Сашей в другое русло, развернул дискуссию.

– Ребята, а не сшутить ли и нам над ним шутку? – предложил он. – Разве у нас юмора не поболее будет?

– Пожалуй, будет! – поддержала его одна из девушек.

Идея всем понравилась, и начался мозговой штурм. Коллективный разум проявил свою силу, и к моменту, когда всё принесённое бухло употребилось по назначению, у компании появился внятный план действий. Реализовать его требовалось быстро, так как все разъезжались на каникулы, но за этим дело не стало.

Ярким солнечным днём Михай картинно-вальяжной походкой вышагивал по грязному линолеуму общажного коридора – он давно выпрашивал у девчонок из параллельной группы модную компьютерную игрушку, и наконец Таня согласилась с ним поделиться. Подойдя к нужной двери, он наступил на конец торчавшей из-под неё ковровой дорожки и размашисто постучал.

– Кто там? – спросила Таня.

– Типа я! – ответил Михай с самодовольной улыбкой. – Открывай!

– Иду-иду! – ласково прозвучало ему в ответ. Одновременно Анцуп и Данила, ухватив с двух сторон ту часть ковровой дорожки, которая оставалась по их сторону двери, изо всей силы дернули её на себя. За дверью послышался вскрик и неожиданно сильный грохот, затем последовала матерная ругань, перемежаемая оханьем.

– Миша, ты что, упал?! – с деланным удивлением спросила Таня.

– Шутить надо мной?! – взревел Михай, услышав сквозь дверь её фразу, – порву, сучка!

Взбешённый, он вскочил на ноги и со всего размаху пнул дверь ногой, одновременно плюнув на неё. Далее снова послышалась матерная брань с оханьем. Ослеплённый обидой и яростью, Михай не подумал, что так лупить ногой в кроссовке по деревянной двери не стоило, и теперь снова валялся на полу, воя от боли.

Юра распахнул дверь, и вместе с Данилой они одним рывком забросили его внутрь, ухватив за ноги. Там на него навалились и другие ребята, дабы смирить его яростные порывы. В процессе этой небольшой потасовки один из них незаметно вытащил из кармана Михая ключи от его комнаты и как бы обронил на пол. Таня подсунула ключи ногой под дверь, где с обратной стороны уже ждал Саша. Схватив ключи, он бегом бросился к блоку Михая, а на лестнице к нему присоединились Чебурек и ещё несколько студентов и студенток. Не прошло и минуты, как все они, слегка запыхавшись, стояли у заветной двери, а из противоположного коридора к ним навстречу шёл Ян с ведёрком в руках.

Опасаться соседей не стоило, так как они уже разъехались на каникулы и в блоке оставался он один. Попав в комнату, ребята моментально приступили к делу – распределившись, начали тщательно обшаривать её в поисках документов. Спрятать что-нибудь в столь небогатой обстановке непросто, и скоро обнаружился ящик стола, где в одной куче лежали паспорт Михая, студенческий и читательский билеты, пропуск, билет на поезд до Красноярска, откуда он был родом, и ещё несколько каких-то сертификатов. Ян уже намешивал в наполненном горячей водой ведре стиральный порошок.

Сначала хотели разбросать документы и разместить ведро так, чтобы, входя, Михай опрокинул его и залил их, однако возникли опасения, что при такой схеме они могут испортиться недостаточно хорошо, поэтому решили опустить их в ведро сразу. Технически это было ещё проще – наполненное ведро кое-как могло стоять на углу вытащенного ящика, но стоило лишь слегка его толкнуть входной дверью, как оно мигом опрокидывалось в него. Безбашенный Чебурек, увлёкшись импровизацией, хотел ещё как-нибудь так подвинуть на столе монитор, чтобы тот тоже разбился при появлении Михая, но на это уже не оставалось времени. К тому же такой финт сложнее потом списать на неосторожность самого хозяина. В общем, отвергнув излишние инновации, Ян с гротескно торжественным видом поднял над головой паспорт Михая и со словами «Да постигнет тебя кара сия, о блудливый иплан!» опустил паспорт в пенную воду. Среди пузырьков появились чернильные разводы – в то время ходили ещё паспорта старого образца, в них данные вписывались прописью перьевой ручкой, а потому были весьма уязвимы для горячей воды со стиральным порошком. Студенты живо побросали в ведро остальные документы, а Ян размешал их столовой ложкой. Каллиграфические надписи со студенческого, читательского и зачётки стали превращаться в маслянистые разводы. Пришло время уходить.

Ящик из-под документов поставили на ватманский лист формата А1, на углу ящика разместили ведро, а свободный конец листа аккуратно пропустили под входную дверь – примерно так же, как они поступили с ковровой дорожкой в блоке Тани. Когда все вышли, Ян очень плавно потянул за ватман, подтащив ведро почти вплотную к двери, открывавшейся, понятно, вовнутрь. Саша просунул в дверь руку и придерживал ведро, а Ян собрался с силами и очень резко рванул ватман, выдернув его из-под ящика. Сашина страховка не пригодилась – хрупкое равновесие ведра не поколебалось.

Компания быстро ретировалась из блока Михая. С лестницы Саша позвонил Даниле и спросил:

– Готов принять?

– Да! – коротко ответил Данила.

Саша быстрым шагом пошёл к блоку девушек. Оказавшись у входа, он бросил ключи на пол и лёгким пинком отправил их под дверь.

В это время Анцуп, с неподдельно суровым выражением лица, уже заканчивал свою полную негодования лекцию сидящему на стуле Михаю, в которой разъяснял правила поведения в студенческом сообществе и намекал на возможные последствия нарушения этих правил.

– Всё! – подытожил Анцуп. – А теперь – угрёбывай! – и он строго показал пальцем в сторону входной двери.

Михай встал со стула и, потирая ушибленный бок, двинулся к выходу.

– Ключи не твои на полу валяются? – остановила его Таня.

Михай подобрал ключи и с видом побитой собаки ускользнул в дверь.

Тем же вечером студенты собрались у Яна – отметить отъезд друзей и вообще обсудить сегодняшнюю операцию. Ребята, что ходили с Яном, подробно описали, как они исполнили шутку с ведром, а Чебурек, который после возвращения Михая не поленился подслушивать под дверью, подтвердил, что цель операции достигнута.

– Теперь Михай не скоро в свой Красноярск попадёт! – констатировал Анцуп. Билетов у него нет, паспорта тоже…

«Так что пусть остаётся в общаге и отражает наезды сектантов!» – подумал Саша.

Глава III. Экспедиция

Начало пути

Утро в день отъезда выдалось хмурым, небо затянули плотные облака. То и дело начинался дождь и почти сразу переставал. Дул довольно сильный ветер. Не похожа была погода на летнюю…

Зато Ян и Саша хорошо выспались – мурманский поезд, на котором они планировали добраться до Петрозаводска, уходил в 14.30, и не требовалось рано вставать. Саша предлагал поехать на вокзал на троллейбусе, что останавливался сравнительно недалеко от общаги, Ян, по американской привычке, собирался вызвать такси. Но вопрос разрешил Сергий, организовав корпоративный транспорт от церкви. В качестве такового выступил всё тот же коричневый уазик, только за рулём сидел другой водитель, а Крохотулько приехал пассажиром.

Вместе с Сергием они поднялись к Яну и помогли друзьям дотащить до машины огромные рюкзаки. Пока шли, Сергий пояснил, указывая на тощего низкорослого мужичка, что поёживался и переминался с ноги на ногу возле уазика:

– Это ещё один член нашей делегации! Диакон Иван Евграфович Бордячий! Служит в моём приходе!

– Бродячий? – инстинктивно переспросил Саша.

– Нет, – поморщился Сергий, никакой он не бродячий. Именно – Бордячий!

Познакомившись с диаконом и запихав рюкзаки, Ян и Саша разместились в задней части фургона, а Сергий сел спереди и командой «С Богом!» приказать водителю трогать.

Ехать было недалеко. Тем не менее диакон сразу же закурил и, к неудовольствию некурящего Сергия, его примеру немедленно последовали все пассажиры задней части. Водитель, перехватив недовольный взгляд начальника, от курения воздержался, а диакон, извиняясь, сказал:

– Оно ведь тут, в фургоне, не видно, а то на перроне неудобно, я ведь всё-таки лицо духовное, нам курить не положено!

Сергий промолчал, а вот Сашу слова «лицо духовное» удивили. Формально, конечно, диакон был прав – лицо он духовное, а не светское. Но натурально его лицо никак не ассоциировалось с духовностью. Скорее оно было пропитое. Выглядел он старше своих пятидесяти лет, морщинистый, субтильный, с жиденькой седой бородёнкой, по форме похожей на козлиную, сальными взлохмаченными волосами и явным запахом вчерашнего перегара. Вот Ян – тот иное дело, он реально походил на духовное лицо: эдакий панкующий гуру, сильный и мудрый, добрый и понимающий. Но он, в свою очередь, вовсе не походил на диакона. Хотя бы потому, что имел слишком жизнерадостное лицо.

Тут надо сделать одно отступление. Помощников Сергия звали одинаково. Чтобы различать их, он решил им придумать псевдонимы, а точнее – кликухи, и сперва обозначил по национальному признаку – хохлом и кацапом, так как Крохотулько был украинцем, а Бордячий – русским. Но те, в свою очередь, прозвали его жидом, что Сергию не понравилось, так как евреем он себя не считал, хотя, возможно, отчасти им и являлся. Тогда он испробовал следующий вариант – его подсказали мальчишки из соседних домов, которые часто играли во дворе храма и невольно наблюдали за жизнью прихода. Они дразнили Крохотулько кличкой Мальчиш-бухиш, а диакона, который выглядел старше, Иван-бухан. Но и эти псевдонимы не прижились, к тому же их употребление в церкви нарушало благоговейный настрой прихожан.

Ситуацию с Крохотулько помог разрешить Ян. После первой же встречи он прозвал его Ящуром, так как, если смотреть на Ивана в фас, образ его лица сильно напоминал свирепую морду ящерицы, внушавшую тихий ужас пустотой своих хладнокровных глаз. С Бордячим было сложнее. С одной стороны, напрашивалась кличка Бурдюк, но диакон был слишком тощ, чтобы носить такой ник. Поэтому с ходу Яну ничего придумать не удалось.

Кстати, сам отец Сергий имел довольно необычную мирскую фамилию – Надточий. Склонный к иронии Ян поначалу за глаза называл его Нажопием, хотя потом проникся уважением и перестал. В свою очередь, Сергий обошёлся с ним деликатнее и обозначал Яна и Сашу как профессора и студента.

Договариваясь о поездке, денег решили не экономить, взяли билеты в купейный вагон. Саша этому очень обрадовался – ему совсем не нравилось ездить в плацкартном, а по ограниченности средств он если куда и ехал, то только в нём. Правда, в одно купе вся шобла не помещалась, и, пользуясь безобидностью диакона, Ящур и Сергий отправили его в соседнее.

Задержался он там, правда, ненадолго. Бросив свои пожитки под нижнюю полку, Бордячий сразу же вернулся назад, поблёскивая в руках литровым пузырём недорогой водки. Поблёскивала не только водка. Саша сразу заметил, как оживился диакон: глаза заискрились, мимика активизировалась, а лицо как будто посветлело, словно внутри головы зажглась энергосберегающая лампочка. Сергий тоже заметил перемены в своём соратнике, отчего, наоборот, напрягся – видимо, по предыдущему опыту предполагал нежелательные последствия.

– Так, мужики! – строго сказал он. – Давайте сразу договоримся о порядке! Мы едем не отдыхать – мы в ответственной командировке! Я и Ян – старшие! Предлагаю так: Ян будет своего рода научным руководителем нашей экспедиции, а я типа административным директором! Согласен? – Сергий посмотрел на верхнюю полку, где Ян уже принялся читать какую-то научную статью.

– Согласен! – кивнул Ян, не отрываясь от статьи. – Командуй на здоровье! Только если ты хочешь бухать запретить, то тут у тебя ничего не выйдет – пить народ всё равно будет!

– Зачем такой радикализм? – улыбнулся Сергий. – Мы ведь не в армии. Но – в командировке! – чуть строже добавил он. – Так что надо вести себя прилично, дисциплинированно, блюсти моральный облик церковного служащего! И этого… как его… научного работника! И бухать, естественно, в меру! В древнеславянских книгах написано: «Дабы, восхлебавши пойла бесовского, после не блевати аки свинья косорылая, наливай себе чарку посильную!». Тем более нам ехать на так уж и долго – в 4:30 утра в Петрозаводске будем! А поезд в Мурманск идёт! Если кто нажрётся – имейте в виду, на своём горбу не попрём! Отправится на хрен в Мурманск!

– Это ты на меня намекаешь? – виноватым тенорком откликнулся диакон.

– Это я идею постулирую! – избежал перехода на личности Сергий и хотел сказать ещё что-то, но тут по коридору прошла молодая стройная проводница, и Сергий вдруг устремился за ней.

– Девушка! Девушка! – доносился его голос из коридора. – Не знаю, как вас зовут, извините! А поезд в Петрозаводске долго стоит?