Проходимцы, дублёры и бежевый топлес в кино. Часть 1

– Ну и что? Бахилы тоже одноразовые, а вы их используете, пока не порвутся.

– Так и порвутся пальто. А если дождь пойдёт?

– Обязательно пойдёт. Вы же на три дня записывались? На третий день и пойдёт.

– Но я на такое не договаривался.

– А никто не договаривался. Меня вообще муж на полчаса из дома выпустил, а я третий день вам костюмы подбираю.

– Ну хоть в помещении водой поливать будут?

– Конечно. В автомойке на Курской. Дверь откроют и будут поливать. Чтобы снег на вас летел.

– Так мы же вымерзнем, как мамонты.

– Это и будут снимать.

– Как актёры массовых сцен замерзают?

– Нет. Мамонтов. Рога и хоботы вам дадут ещё.

– Где вы видели мамонтов с хоботами и в пальто?

– А это не важно. Всё равно компьютерной графикой всё поправят. Главное – эмоции, чтобы вы мёрзли и мучались. Остальное – графика. И дождь графикой сделают, и снег, и мойку. И даже Курскую в компьютере нарисуют. В кино всегда так: сначала снимают долго на натуре, а потом всё – в мусорку и в компьютере рисовать. А пальто вы наденьте. Из бумаги оно или нет, а всё теплее будет. Не в одном же пуховике ходить.

Надели мы, все сорок пять человек, пальто из бумаги и пошли мамонтов играть. Ненастоящих. В кино вообще всё понарошку. Мёрзнешь только по-настоящему. И мокнешь. А некоторые вообще на снегу лежат и мёртвых людей изображают. Потому что кино требует жертв. Пусть даже понарошку и из бумаги. А так хотелось чтобы и снег был не настоящий, и холод. И вообще пускай уже дадут костюмерам хорошие тёплые пальто из непромокаемой ткани. И на выходные домой к мужу отпустят. По-настоящему.

7

Сегодня рекламировали магазин варёной рыбы.

Он так и называется "Московский рыбный магазин варёной рыбы". Сокращённо – МОРЫНВАР.

Люди в рекламу собрались киношные. Трёх знакомых увидел. Здороваться не стал. Среди них один москвич был, который ворчит всё время и ходит в модных костюмах фиолетовых. Здесь полмосквы этих пингвинов фиолетовых. Мода такая. И кеды с длинными носками разноцветными, чтобы из брюк торчали и цветами радуги переливались. Но это другая мода. Она к фиолетовыми пиджакам никакого не имеет отношения.

В общем, не стал я с Антонианом здороваться. И с женщинами двумя тоже. А то нехорошо получится: Антониана не узнал, а их узнал. Будто с местными не здороваюсь – только с приезжими.

Разделили нас почему-то на две группы. Тех, кто понаивней, в одну большую группу собрали, а толстых тёток с большими грудями в другую сторону отвели. У них группа поменьше.

Я, конечно, в первой группе оказался. Антониан пытался влезть во вторую. Чепчик на голову надел, руки под куртку засунул пониже горлышка, выпятив их, будто это грудь женская необъятная.

Его мигом вычислили, к нам отправили, шарик белый дали с чешуёй на нём нарисованной и огромную хозяйственную сумку, из которой торчит хвост рыбы варёной. А сбоку надпись большими буквами с названием нашего работодателя.

Поднял я сумку с трудом и поволок ко входу в супермаркет. Нам сказали с шариками и сумками по первому этажу ходить и лица счастливые делать, показывая видом всем, что мы такие счастливые, что рыбы купили сразу варёной и нам не надо два часа у плиты стоять и запахи неприятные нюхать.

А супермаркет огромный, как все супермаркеты в Москве. По нему идёшь, идёшь бесконечно, а там: отдел мороженого метров пятьдесят, отдел крабовых палочек такой же, отдел горошка зелёного – для каждой мелочи свой отдел и ассортимент из десятков наименований. Их если просто читать, день понадобится. А нам ходить по этому супермаркету.

Волоку я сумку по коридору, потому что в магазины запретили заходить, и улыбаюсь. А рядом худенькая девушка волочёт сумку, шариком размахивает и тоже улыбается. А улыбка у неё такая вымученная, ненастоящая. Оскал, а не улыбка. Тащит сумку, надрывается. А за ней Антониан цаплей в своём костюме фиолетовом шагает и рассказывает:

– Раньше здесь чистое поле было. Прямо посреди Москвы. А сейчас супермаркет отгрохали. И стоматологию построили за углом.

Девушка скалит ему зубы и сумку волочит по земле.

– А давайте я шарик ваш понесу. А то мне сумки не досталось. Буду с двумя шариками ходить. Вдруг в два раза больше заплатят?

Девушка отдала ему шарик и дальше сумку тащит. Ногами упирается, босоножками перебирает, дышит рывками, старается. Антониан рядом идёт и рассказывает:

– В Москве везде раньше чисто поле было, а сейчас домов понастроили, метро запустили, даже ракеты с ВДНХ отправляли. Сразу в космос. Вы на ВДНХ бывали?

Девушка кивает Антониану, а он грудь вперёд выставляет от гордости и поглядывает вокруг себя, словно король, и шариками помахивает.

И тут подбегает к нему бригадир Лёня и говорит быстро:

– Не ходите парами. Умоляю. Иначе – всё.

Подбежал и убежал сразу.

Я волоку свою сумку один, так что мне всё равно, что там иначе будет. Волоку, оглядываюсь по сторонам.

Наших, киношных, много нагнали. Слева от меня сумку волокут и шариком размахивают, справа, слева, за спиной. Уверенно волокут – хорошие актёры. И рыбу любят по-настоящему, как будто она вся из икры чёрной состоит.

Хотя кому бы эта рыба варёная нужна? Я бы никогда её не купил. Но, говорят, люди покупают. И едят. И на банкеты заказывают. Люди разные бывают. Чудные. И не чудные. Кто-то рыбу любит, а кто-то жену или мужа. Или вообще что-нибудь невообразимое. Так думал я, чтобы как-то время быстрей прошло. Потому что стоять на месте нельзя. Да и ходить тоже строго с левой стороны до отдела "Всё для рыбалки" и с правой – до новогодней ёлки и аниматоров можно.

Шёл я и думал всякое, и тут подошла ко мне тётка с большой грудью и спрашивает:

–Московский рыбный магазин варёной рыбы где находится?

Я даже растерялся, когда услышал.

– Что? – говорю.

А мне как по листку:

– Московский рыбный магазин варёной рыбы где находится?

Без запинки, скороговоркой. Представляете?

Я ещё раз переспросил:

– Что, блин, что?

А у самого шарик с чешуйками в руках и лицо такое хитрое, киношное. То есть кирпичом. Как у всех актёров.

– МОРЫНВАР где?

– Ах он, – ответил я и показал на шарик. – Это же магазин, откуда я иду. Вон там: прямо пойдёте, потом прямо и прямо. А там упрётесь в него. Тут больше и упираться не во что.

– Спасибо вам большое, – сказала тётя и затрусила в сторону рыбного магазина.