Дневник грабителя

– Это был ты, – утверждает Филип.

– Не тупи, Фил! Для чего бы мне такое понадобилось?

– Не знаю, но ведь ты именно подобными вещами занимаешься.

Я наклоняюсь, поднимаю кружку и протягиваю ее Филипу. Тот долго колеблется, как собака, которую слишком часто колотили палкой, но потом все же берет ее. Я опять наливаю ему скотч и ставлю бутылку на стол.

– Ну спасибо! Значит, вы полагаете, я способен на такое? Обчистить предков собственной подруги? Большое вам спасибо!

– Мы все знаем, что это сделал ты, Бекс.

– Вы уверены? На сто процентов? Тогда подавайте на меня в суд. Встретимся в зале заседаний.

Я отпиваю скотч и погружаюсь в раздумья. Филип начинает рассказывать, как сильно опечалилась после грабежа его мама, как она плакала целых три дня, как их старик собирался пристрелить меня и так далее, и тому подобное.

– Это был не я, – говорю я, но он наотрез отказывается мне верить. – Хорошо, когда произошло ограбление?

– О, Бекс, даже не старайся...

– Нет, ты ответь, ответь, когда их ограбили?

Филип смотрит на меня и качает головой. Потом ставит на стол кружку, поднимается и направляется к двери.

– Ты сам прекрасно знаешь, когда это случилось, играть с тобой в игры у меня нет желания. Ты мерзавец, Бекс, законченный мерзавец.

С этими словами он уходит.

Вот таким вот образом они запятнали мое доброе имя.

Я дважды звоню Мал, по-разному изменяя голос, но папаша не подзывает ее к телефону. По словам Филипа, она провела в их доме целую неделю, все это время утешала свою мамочку. Из того, что Фил мне рассказал, я понял, что пострадали они действительно серьезно. Кто-то не просто обчистил, а перевернул их дом вверх дном – порезал одежду, повключал краны в ванных на втором этаже, написал "Доместосом" на ковре слово ДЕРЬМО и помочился в холодильник.

Не похоже на работу профессионала.

Я говорю ребятам, что щедро напою того, кто найдет поиздевавшихся над Джоан и Тони ублюдков. У меня в этом городе очень много знакомых, я знаю по нескольку парней из каждой пивнушки. Если эти подонки – местные, я обязательно выясню, кто они.

На подобные выходки способны только дети или полные отморозки. И те, и другие не умеют держать язык за зубами. А слухи расползаются по небольшим городам с поразительной скоростью.

Я выясню, кто они. Рано или поздно, но обязательно выясню.

Крис издает еще один вопль и сжимается в комок, когда Олли опять "угощает" его пинком в ребра.

– Простите, простите, я не... А-а-а-й! Этот удар он получает от меня.

– Ублюдок! – ору я. – Чертов ублюдок!

– Подожди! Пожалуйста, подожди! – вопит Крис, когда Олли рывком переворачивает его на спину и целит ногой ему в яйца. – Н-е-е-е-е-е-т!

Народ следит за нашей расправой с Крисом из окон, некоторые ребята даже вышли из кабака и стоят на тротуаре. Никто не пытается нас остановить, даже друзья Криса.

– Пожалуйста, Бекс, пожалуйста! Я ведь не знал, я не знал! Пожалуйста! Прости, прости меня!

Олли хватает Криса за волосы и отрывает его башку от земли.

– Дерьмо собачье, понял, кто ты?

– Понял, понял, – тараторит Крис. – Дерьмо собачье. Олли заставляет его повторить эти слова перед толпой зрителей еще и еще раз.

– Я дерьмо собачье, я дерьмо собачье.

Ужасно, когда столь молодые пацаны не могут даже наказание перенести хоть с каплей достоинства. Даже начинаешь чувствовать себя виноватым.

– Пожалуйста, Бекс, прости меня, я дерьмо собачье, – скулит Крис, получив от меня еще один удар.

– ГАДЕНЫШ! Ты доставил мне массу проблем, – говорю я. – Сейчас мы поедем за вещами, а потом – к тем бедным людям, перед которыми ты извинишься и которым скажешь, что их ограбил ты, а не я.

– Пожалуйста, Бекс, – бормочет Крис.

– Давай запихнем его в фургон.

Мы с Олли берем Криса под руки и сажаем в фургон. Он слабо пытается сопротивляться, но мы этого практически не замечаем. Парни из кабака и с тротуара смотрят на нас в нервном напряжении, но никто никоим образом не выражает неодобрения.

– Что пялитесь? – кричит им Олли. Мы садимся в фургон и уезжаем.

Я звоню в дверь, и открывает ее опять Тони.

– Я ведь сказал тебе, что...

– Помолчи минутку, Тони. Я по делу: привез вам украденное.

Тони округляет глаза, переводя взгляд на Олли и Криса, переносящих веши из фургона во двор.

– Я знал, знал, – бормочет он, хотя ничего не знал. – Джоан! Иди скорее сюда!

– Ни хрена ты не знал, полоумный болван. Мы не грабили ваш дом. Я имею в виду себя и Олли. Это сделал вон тот придурок с фонарями под глазами.

Крис опускает на землю телек, поворачивается к нам и машет рукой.

– Убирайся от нашего дома подальше! – рычит Тони в тот момент, когда за его спиной появляются Джоан и Мэл.

– Тони? – произносит Джоан. – В чем дело?

– Он наконец-то во всем сознался.

– Спокойствие, уважаемые! Ни в чем я не сознался, а всего лишь сказал, что к ограблению вашего дома не имею никакого отношения. Вас обчистил вон тот панда!

– Мерзавец! Какой же ты мерзавец! – выкрикивает Джоан, глядя на меня. – Убирайся отсюда, и чтобы духу твоего здесь больше не было.

– Или я точно отхожу тебя битой! – взревывает Тони, опять приближаясь ко мне вплотную.