Золото под ногами. Книга 1

Мистер Чарльз Робинсон уже сидел на той же самой лавке и разглядывал редких прохожих сквозь полуприкрытые веки.

– Доброе утро, – сказал Стэнли, – Позволь тебе представить, мой друг Даниэль Леманн. Даниэль – мистер Чарльз Робинсон.

– Доброе утро, мистер Робинсон, – повторил Леманн и протянул для пожатия руку.

Мистер Робинсон открыл глаза, пару секунд рассматривал прибывших с полными пакетами из супермаркета парней, затем медленно встал и ответил на рукопожатие.

– Доброе утро, молодой человек. Вы и есть тот самый немецкий шкипер?

– Так точно, сэр.

– Чтож, хорошо, – мистер Робинсон не отпускал руку и продолжал смотреть в глаза Даниэлю, – Я помню, как топил немецкие корабли, да и мой пару раз торпедировали.

– Была война, сэр, – не сразу ответил Леманн.

– Да, была. Сейчас совсем другие войны, не понять, кто за кого. Ладно, молодежь, пойдемте на лодку, – Чарльз отпустил руку и, опираясь на трость, направился к входу на пирс.

Стэнли подмигнул другу, парни подхватили пакеты с провизией и на некотором расстоянии последовали за мистером Робинсоном.

– Стэн, что он подразумевает под «тем самым немецким шкипером»? – шепотом спросил Даниэль.

– Он считает, это ты потопил его крейсер.

– Очень смешно.

Вслед за Чарльзом они спустились в каюту, поставили пакеты на стол и остановились в ожидании. Мистер Чарльз с минуту помолчал, потом подошел к рабочему месту шкипера и открыл крышку в стенном щитке.

– Ладно, приступим, здесь электрический щиток, автовыключатели подписаны. Даниэль, можешь приступать к подготовке судна к отплытию.

– Да, сэр, – Леманн подошел к щитку, просмотрел линейку автоматов и включил последовательно главный, затем освещения, розеток, рации и навигационного оборудования. Проверил индикаторы уровня заряда аккумуляторов, запаса топлива и воды. Все было на максимуме.

– Какой канал связи с мариной, сэр? – спросил Даниэль.

– Начинай с основного, а там подскажут. Маршрут по озеру, до Пойнт-Вольстонкроф и обратно.

Леманн на шестнадцатом канале переговорил с администрацией, назвал лодку, маршрут, экипаж и спросил о номере местного радиоканала для оперативной связи.

– А ты что стоишь? – неожиданного рявкнул Чарльз, оборачиваясь к Стэнли – Марш на палубу. Или я должен сходни убирать?

– Есть сэр, никак нет сэр! – Стэнли исчез из каюты и загремел сверху досками.

Даниэль закончил сеанс связи и также поспешил наверх.

– Отвязывай швартовочные веревки с берега и прыгай обратно, – сказал Леманн, пока дед не успел подняться. Затем нажал кнопку двигателя и включил картплоттер.

Мистер Робинсон наконец выбрался наверх и сел рядом, посматривая за действиями Даниэля.

– Вот этот мыс, до него идем, – показал он на экране.

– У вас есть карта течений и ветров в озере, сэр? – спросил Даниэль.

– Да, уже загружена, переключайся в этот режим, – дед снова ткнул пальцем в экран. Вдвоем они составили маршрут, Стэнли вернулся на борт и смотал швартовые веревки. Двигатель шумно прогревался.

– Стэн, закрепи швартовые на рейлинг и следи за кранцами, – скомандовал Леманн.

– Есть, кэп, – ответил Камински и шепотом добавил, – Что это за хреновины, умник?

Даниэль взглядом показал на кормовые обвесы и дал малый вперед. Выход из марины относительно лодки уходил влево. Ветра почти не было, и Леманн повел яхту под углом. Места для разворота носа не хватало, поэтому он пару раз останавливался, включал задний ход, выкручивал штурвал влево, давал сильный импульс ходом вперед, забрасывая корму в обратную сторону и так, развернувшись почти на месте, вышел на простор озера.

Через семь километров напротив Бельмонта подул крепкий боковой, переходящий в попутный ветер с моря, и Чарльз запретил жечь топливо. Камински остался за рулевого, а Даниэль натянул перчатки и пошел ставить паруса. Видя некоторое замешательство, Чарльз решил вмешаться.

– С чего начнешь, парень?

– С мейна[15 - Мейн – основной парус на яхте], сэр.

– Молодец, ослабляй топенант[16 - Топенант – верёвка, которая идет от топа мачты к свободному концу гика. Служит исключительно для того, чтобы гик не упал под своим весом, если мэйн убран. При постановке парусов топенант немного ослабляют, чтобы он никак не влиял на работу мэйна], ту штуковину внизу и раскрывай чехол, фал[17 - Фал – это верёвки, которые производят действие в вертикальной плоскости] будем выпускать отсюда.

– Есть, сэр.

Также Чарльз помог разобраться со стакселем[18 - Стаксель – передний парус] и закрепить фалы. Паруса мощно хлопнули, наполнились ветром и подхватили яхту. Соленые брызги полетели в лицо, и мистер Робинсон улыбнулся.

– Ладно, вроде не совсем пропащие. Стэн, что у тебя там в пакетах, тащи наверх. А у тебя Даниэль, есть во что переодеться?

– Так точно, сэр.

– Хорошо, иди в каюту переодевайся, сухая одежда в море самое главное.

– Есть, сэр.

– И можешь звать меня Чарльз.

Вернулись в марину они затемно, немного пьяные и довольные. За обедом и последующим виски Чарльз перечеркнул их маршрут до Палавана, натыкал носом в розу ветров и направления течений. Согласно его настоятельной рекомендации, вначале нужно будет дойти до Новой Каледонии, там передохнуть и идти попутными течениями и ветрами до Новой Гвинеи. Там забрать в Порт-Морсби третьего члена экипажа. После пройти по индонезийскому коридору до острова Сулавеси, повернуть на север и, через Малаккское море, выйти на Филиппины.

Парни не спорили, дело было сделано – мистер Робинсон сдал им Арго в аренду.

Глава 10

Санчес привык экономить, но даже самый дешевый перелет из Турции в Новую Гвинею через поисковый сайт авиабилетов обошелся в тысячу долларов и стоил ему практически всех личных финансов. Даниэль перед отъездом снял с карты и дал ему, на всякий случай, две тысячи евро. Чернов брал неохотно, по настоятельному требованию друга, и только на сохранение, обещал не трогать их без крайней необходимости. После отъезда Даниэля, Санчес основательно облегчил свой рюкзак, оставил только разрешенные для ручной клади десять килограммов веса. Затем он купил билет на автобус до Антальи. Первый из тройки рейсов до Порт-Морсби начинался оттуда.

Предвкушение новых стран и перелетов будоражили Санчеса, на его лице играла улыбка. В последний день в Мармарисе он решил погулять по набережной и заодно попрощаться с их шкипером Алексом. Прощание немного затянулось – капитан достал литровую бутылку водки из старых запасов и разлил по сто грамм на удачу. Затем добавил вторые сто грамм, чтобы не хромать на одной ноге, а браво шагать на двух. Третья порция была из-за любви Бога к Троице, а четвертая, потому что у телеги четыре колеса, и это правильно. Санчес со всем соглашался, но после телеги пожал шкиперу руку, сослался на время и, немного пошатываясь из-за качки, пошел за вещами.

Дорога к отогару, автовокзалу Мармариса, провела его через тесный уличный рынок. Этот рынок по известному только местным жителям распорядку появлялся ночами и исчезал каждый вечер, возникая на следующий день на новой улице. Мимо Чернов не прошел. Изрядный сверток с сырными горячими лепешками, жареными фисташками, белым тягучим сыром и бутылкой свежевыжатого апельсинового сока утяжелил его руки. Отдавая последние лиры улыбчивым торговцам, Санчес продолжал экономить. По опыту Домодедово он представил цены в других международных аэропортах и готовился протянуть почти двое суток перелетов и стыковочных ожиданий на турецких запасах.

Через пару часов езды по прибрежной трассе с плавным покачиванием на отвесных поворотах Чернов уснул. Еще через четыре часа автобус довез его до отогара Антальи. Молодой водитель вежливыми похлопываниями по плечу растолкал Санчеса и проводил к выходу. Спросонья, в темноте, Чернов не сразу понял, что нужно от него шоферу. Остальные пассажиры быстро разошлись, и мужчина спрашивал, куда нужно ехать Санчесу дальше. Узнав про аэропорт, водитель проводил Чернова к остановке автобуса номер 600 и пожелал в национальной манере «доброй ночи и здоровья ногам».

Пересадка в Катаре, в аэропорту Хамад заняла меньше часа. Прямые трансферные коридоры вывели к выходу на его второй пересадочный рейс в Манилу. Санчес старался не отставать от групп других более опытных туристов. Так, в компании он дошел до длиннющей, как российская граница, пестрой очереди из тысяч людей. За воротами, у стационарного перехода, их ждал огромный белый самолет с красной надписью на борту.

Чернов признал несколько русскоговорящих туристов. Земляки выделялись не столько лицом, сколько старательной манерой одеваться под европейцев, но почему-то всегда более ярче и богаче, и в итоге далеко от образца.