Золото под ногами. Книга 1

– Недостаточно, – Даниэль сделал последний глоток из бокала, – Ты забыл про любовь и детей.

– Любовь приходит и уходит. Людей в семье связывает нечто более сложное, многофакторное. Или вернее любовь создает семью, а дальше работают обязательства. А дети, – Стэнли пожал плечами, – Завести никогда не поздно. Главное, быть с ними честным и обеспечить образование.

– Наверное, после моего расставания я просто вынужден с тобой согласиться.

– Не факт, просто подумай над этим, кстати у тебя есть хороший пример – твой отец.

– Ты докурил? Пойдем внутрь, у меня закончился кальвадос.

Они вернулись за стол, улыбнулись официантке и снова налили запашистый карамельный напиток. Даниэль немного покрутил в руках бокал кальвадоса.

– Знаешь, Стэн, отец ведь никогда не был для меня примером. Как раз наоборот, я не хотел становится его копией. Он ушел от нас.

– И стал жить, как хотел.

– Видимо, да.

– Извини бадди, и что же в этом плохого? Нет, я конечно тебя понимаю, что он твой отец и все такое, но и его, как мужчину, тоже. Его взгляды на жизнь близки моим, хотя я и знаком заочно. Как он сейчас кстати?

– Да лучше всех, как всегда. Переключился на азиаток. Живет то с одной, то с другой в разных странах. Сейчас, по-моему, у него девушка из Лаоса.

– Красивая?

– Не видел.

– Жаль, а зарабатывает также?

– Да, строит в Азии дома и продает. У него своя схема, спорная, на мой взгляд, и с налогами не все гладко, но работает. В любом случае, зарабатывает он больше меня.

– Что не запрещено, то разрешено. Зачем заморачиваться. В общем он молодец, я бы с ним с удовольствием поболтал.

– Это он посоветовал мне попробовать сменить обстановку и поехать в Азию. Остальное я уже сам придумал.

– Мудрый совет дал твой отец, поехать отдохнуть в Азию. А вот по поиску этого золота, сразу видно, что твоя идея.

– Спасибо.

– Ну действительно же идея так себе, полная чушь.

– Вот как, – Даниэль откинулся на спинку стула и посмотрел на Стэнли, – Зачем ты тогда согласился?

– Я почувствовал, что выйдет очень крутое приключение. Особенно, если мы все снова соберемся вместе. Главное, не утопить лодку.

– Это да, но я еще надеюсь что-нибудь найти.

– Что-нибудь обязательно найдешь, – Камински поднял бокал, – За нас!

– За нас!

После бретонского ресторанчика они направились в свой отель, но ноги снова завели их не туда. Небольшой винный бар со столиками на открытой веранде выглядел в темноте таинственно и притягательно. Ветерок веял теплом и лаской, в духоту безликого номера идти не хотелось.

– Может все-таки в отель, – предложил Даниэль, – Рано утром же выходим.

– Но ведь еще не утро, успеем. Выйдем, как полагается, с первым лучом.

Друзья заказали сырную тарелку и молодое белое вино. Через пару часов, уже ночью, усатый хозяин вежливо пригласил посетить его завтра и стал закрывать бар.

Проснулись они оба в отеле с болью в голове и опухшими лицами. Стэнли одернул шторы, простонал и зажмурился от лучей яркого света. Утро давно прошло.

– Позвони Санчесу, – попросил он.

– Уже, – Даниэль отодвинулся от солнечной полосы, располовиневшей комнату и уткнулся в смартфон, – Нет связи. Собираемся.

– Конечно.

Берег встретил ветром. Парни отметились у капитана порта, затем в таможне, заполнили и подписали бумаги. Стэнли отключил электрокабель и водяной шланг, а Даниэль завел мотор, проверил скачанную сводку погоды и занес в чартплоттер маршрут. Из гавани они вышли аккуратно, на моторе. За молом крепкий ветер задергал яхту. Первая же волна залила палубу и промочила одежду.

Даниэль занялся курсом, проверил показания эхолота и сканера. Акватория у Новой Каледонии не отличалась простотой. Стэнли забегал по скользкой палубе, с руганью ставя паруса и закрепляя такелаж. Затем они по очереди спустились вниз и переоделись.

– Началось веселье, – сказал Камински, передавая кружку непроливайку с кофе напарнику, – Не страшно, бадди?

– Ага, страшно, плюс какая-то хрень на экране.

– Да, дед говорил, придется пилу рисовать и не надеяться на автопилот.

– Старая школа.

– Точно, – усмехнулся Стэнли, – Сколько идти?

– Две недели.

– Вот дерьмо. Ну хоть одну ночь выспались, – Стэнли на минуту замолчал, – По-моему, я получил охрененную прививку от морских путешествий.

Он хотел что-то еще добавить, но боковая волна вошла в борт, и несколько ведер воды ударили ему в лицо.

Им повезло пройти краем циклона. Фронт низкого давления повернул к Новой Зеландии. Еще им повезло научиться зашивать паруса, менять ролики подъемных механизмов, защелки по краю ткани парусов, натягивать такелаж. Дед оказался хозяйственным морским волком. Носовой отсек Арго, хранивший кучу прежде непонятных штуковин и веревок, стал для них пещерой Алладина. Крепкий, с частыми шквалами ветер кошмарил быт. Парни снова обросли щетиной, одичали и пропитались насквозь солью.

Через две недели они не увидели землю, но привыкли к морю, волнам, ветру, воде от горизонта до горизонта. Мир сначала сжался до пары шагов в каждую сторону и почти задавил их, затем расширился до бесконечности и подарил новую степень свободы.

Через семнадцать дней парни увидели неподвижные синеющие облака. Их держали прибрежные горы Новой Гвинеи. До Порт-Морсби оставалось сто миль. В этот день пришло текстовое сообщение от Санчеса.

Глава 14

– Меня зовут Билл, и я бы хотел взять у вас интервью. Расскажите мне пожалуйста, что значит быть расколом?

Два чернокожих паренька по бокам босса ухмыльнулись, отпустили пару невнятных фраз и замолчали. Тела этих парней выглядели расслабленно, без всякой угрозы, но их глаза Чернову не нравились. Санчес видел и помнил эти взгляды первобытного хищника и раньше, без всякого налета цивилизации или гуманности. Лупоглазый главарь заговорил медленно, растягивая слова. Санчес подумал, почему местечковым беспонтовым бандитам так нравится говорить в стиле звёзд старых голливудских боевиков. Речь Ило потихоньку отошла на второй план, Чернов погружался в странное особенное состояние транса. Оно позволяло отключить лишние голоса в голове, внутри и снаружи. Страх оставался, сидел прочно и выделял порцию за порцией адреналин, но переставал мешать. Разум снижал активность до уровня инстинкта, незначительное уходило на второй план, а восприятие мимики, движений людей напротив обретало четкую последовательность и плавность.

Между тем, Ило продолжал тянуть слова.