Светочи Свободы

Мой вопрос явно пришелся ему не по душе:

– Какое тебе дело до этого? – спросил он меня. – Как тебе может помочь такая информация?

– Что ж, – сказал я, – в зависимости от вашего ответа мой оптимизм может либо возрасти, либо уменьшиться. Если это лотерея, в которой из десяти миллионов выигрывает только один билет, у меня будет мало надежды на победу. Но если из тысячи билетов выигрывают сто, моя вера в успех будет намного сильнее. Если вы сможете убедить меня в том, что люди здесь пробуждаются, я буду чувствовать себя увереннее относительно своих собственных шансов. Думаю, что уверенность в моих шансах сделает мои намерения еще более искренними.

Слово «искренность» было одним из ключевых слов его учения. Он считал, что нужно иметь сильное желание реализации Атмана и при любой возможности использовать для достижения этого все свои способности. Такую решительную сосредоточенность на истине он называл искренностью.

Я не помню точно, что мне ответил Махарадж, но помню, что он не назвал мне никаких цифр. Очевидно, он не считал, что мне или кому-либо еще следует знать подобные вещи.

Гарриет: Может быть, реализованных людей было так мало, что информация об их количестве могла бы плохо отразиться на вашей «искренности».

Дэвид: Вполне вероятно, поскольку я не думаю, что их было много.

Гарриет: Вам все-таки удалось узнать об этом прямо или косвенно?

Дэвид: В тот день нет. Но я об этом не забыл и продолжал ждать подходящего момента, чтобы снова поднять этот вопрос. Одним утром Махарадж казался более чем обычно разочарованным нашей общей неспособностью ухватить суть того, о чем он говорил.

– Люди, зачем я трачу на вас свое время?! – воскликнул он. – Почему никто из вас никак не может понять, о чем я говорю?

Я решил воспользоваться случаем:

– За все годы вашего учительства сколько людей действительно поняли и познали на своем опыте ваше учение?

Несколько мгновений он молчал, а затем сказал:

– Один человек. Морис Фридман.

К этому он больше ничего не добавил, а я больше ни о чем не спрашивал.

Я уже говорил, что в завершение своей утренней пуджи он наносил кумкум на лбы всех просветленных людей, изображения которых находились в его комнате. Среди этих изображений были и две большие фотографии Мориса, и с обеими из них проводилась церемония нанесения кумкума. Махарадж определенно испытывал к Морису большое уважение. Я помню, как во время одного из моих утренних приходов Махараджа расспрашивали о каком-то его высказывании, зафиксированном в книге «Я есть То». Кажется, оно касалось осуществления желаний.

Сначала Махарадж не соглашался с высказываниями, которые приписывались ему в этой книге, но потом сказал:

– Эти слова должны быть истинными, потому что они были написаны Морисом. Морис – джняни, а слова джняни – это всегда слова истины.

Я встречался с некоторыми людьми, знавшими Мориса, и у каждого из них было в запасе несколько удивительных историй о нем. В 1930-х годах он посещал Свами Рамдаса, и Рамдас, по-видимому, сказал ему, что это его последнее рождение. Этот разговор вошел в книгу «Беседы со Шри Раманой Махарши» в конце 1930-х гг., за несколько десятилетий до его встреч с Махараджем. На разных этапах своей жизни Морис был последователем Раманы Махарши, Ганди и Джидду Кришнамурти. В те времена, когда он был с Ганди и работал у раджи одного маленького княжества, ему каким-то образом удалось убедить этого раджу отказаться от своих привилегий и передать всю свою власть людям, которыми до тех пор он управлял как абсолютный монарх. Вся жизнь Фридмана была полна поразительных историй, таких, к примеру, как эта, но практически никому неизвестных. Один человек, бывший в 1960-х гг. высокопоставленным индийским государственным чиновником, рассказывал мне, что именно Фридман убедил тогдашнего премьер-министра Индии Неру позволить Далай-ламе и другим изгнанным из своей страны тибетцам остаться в Индии. Фридман, по-видимому, месяцами донимал его постоянными обращениями, пока премьер не дал, наконец, своего согласия. Ни одно из его действий, подобных этим, не получило широкого признания, поскольку Фридман не любил никакой славы и всегда старался делать свою работу анонимно.

Гарриет: Какими были отношения Фридмана с Раманой Махарши? Он писал что-нибудь об этом?

Дэвид: В книгах Раманашрама можно найти об этом не так много сведений, да и в тех нескольких местах, где фигурирует имя Мориса, Рамана обычно отчитывает его за попытки выказывать ему особое почтение. В статье, написанной Морисом уже на склоне его жизни, он сокрушается о том, что не в полной мере оценил учение Бхагавана и его присутствие и не в полной мере воспользовался ими, когда Бхагаван был еще жив.

Однако выдающийся интеллект и редакторские способности Фридмана все же нашли себе применение в издании книги «Евангелие Махарши» в 1939 году. Эта книга представляет собой одно из наиболее важных собраний диалогов Бхагавана с его почитателями. Вторая часть этой книги содержит вопросы Фридмана и ответы на них Бхагавана. Качество этих вопросов и в целом всего издания весьма незаурядно.

Несколько столетий назад один французский математик сформулировал сложную задачу и предложил всем желающим решить ее. Исаак Ньютон решил ее быстро и изящно и отправил свой ответ анонимно. Французский математик сразу же понял, что автором этого ответа был Ньютон и заметил: «Льва узнают по его когтям».

То же я могу сказать относительно второй части «Евангелия Махарши». Несмотря на то, что имя Фридмана не было упомянуто ни в одном из изданий этой книги, я абсолютно уверен, что именно он был и редактором, и вопрошающим.

Гарриет: Исходя из того, что известно вам, кого еще Махарадж публично признавал просветленным?

Дэвид: Наверное, были и другие, но мне представилась возможность лично увидеть только еще одного из них, одного канадца, – по крайней мере, я сам решил, что он канадец, – по имени Руди. Я прослушал несколько записей перед тем, как впервые прийти к Махараджу, и этот Руди заметно на них выделялся. Должен признать, что звучал он крайне вызывающе. Он был напористым и агрессивным спорщиком; по всей видимости, Махарадж несколько раз выставлял его за дверь. Я никогда не встречался с Руди, и все, что я знал о нем, было почерпнуто только из тех записей.

И вот однажды утром Махарадж объявил:

– Сегодня к нам придет джняни. Его зовут Руди.

Я засмеялся, поскольку решил, что Махарадж просто хочет поднять на смех претензии этого человека на просветленность. Махарадж мог быть весьма язвительным с людьми, заявляющими о том, что они просветлены, на самом деле таковыми не являясь. Уолтер Кирс, учитель адвайты из Нидерландов, был одним из тех, кто попал в эту категорию. Периодически он приезжал в Бомбей, чтобы увидеться с Махараджем, и при каждом визите Махарадж ругал его за заявления о его просветленности, поскольку это было неправдой. В одно из таких посещений Махарадж начал выговаривать ему, когда Кирс еще даже не успел войти в комнату. Прямо в ту комнату, где учил Махарадж, вела деревянная лестница. Как только голова Уолтера показалась над последней ступенькой, Махарадж отложил все другие дела и стал на него нападать:

– Ты не просветлен! Как ты смеешь учить на Западе, заявляя, что ты просветлен?

Во время одного из моих следующих посещений приход Уолтера также ожидался, и Махарадж все спрашивал, когда же тот появится:

– Где он? Я хочу еще раз его отругать. Когда он должен прийти?

В тот раз я ушел до того, как появился Уолтер, так что мне не известно, какую форму принял тогда выговор Махараджа, но подозреваю, что он был таким же резким, как всегда.

Но как бы там ни было, давайте вернемся к Руди. Когда Махарадж объявил, что придет джняни, я решил, что Руди ожидает то же, что и Уолтера. Однако, к моему большому удивлению, когда Руди, наконец, показался, Махарадж принял его, как подлинного джняни.

Проведя большую часть утра в гаданиях о том, когда же появится Руди, Махарадж в итоге спросил его, зачем ему вообще понадобилось приходить.

– Чтобы засвидетельствовать вам свое уважение и поблагодарить вас за то, что вы для меня сделали. Я уезжаю в Канаду и пришел попрощаться с вами.

Махарадж не принял его объяснений:

– Если ты пришел в эту комнату, значит, у тебя остались еще какие-то сомнения. Если бы ты ни в чем не сомневался, ты бы сюда не пришел. Я не хожу ни к каким другим учителям или гуру, поскольку у меня уже давно нет никаких сомнений в том, кем я являюсь. Мне не нужно никуда идти. Многие люди приходят ко мне и говорят: «Ты должен пойти к тому или этому учителю. Они прекрасны». Но я никуда не хожу, поскольку мне ничего ни от кого не нужно. Наверное, ты все еще хочешь получить что-то такое, чего у тебя нет, либо ты еще продолжаешь в чем-то сомневаться, раз пришел сюда. Почему ты пришел?

Руди еще раз назвал причину своего прихода и замолчал. Я смотрел на него, и он казался мне человеком, пребывающим в состоянии внутреннего экстаза или блаженства, которое было настолько полным, что ему трудно было даже говорить. Для меня так и осталось неясным, принял Махарадж его объяснение или нет, но затем вопрос задала женщина, пришедшая вместе с Руди.

И Махарадж ответил ей так:

– Спроси об этом позже у своего друга. Он джняни. Он даст тебе правильный ответ. А пока храни молчание. Я хочу говорить с ним.

Именно в этот момент я понял, что Махарадж считал этого человека реализовавшим Атман. Затем Руди попросил Махараджа дать ему совет относительно того, что ему следует делать по возвращении в Канаду. Я думал, что в подобной ситуации для ученика вполне естественно задать гуру такой вопрос, однако у Махараджа это не встретило одобрения:

– Как ты можешь спрашивать меня о таких вещах, пребывая в Атмане? Разве ты не знаешь, что у тебя нет никакого выбора в том, что тебе следует и чего не следует делать?

Руди молчал. У меня было чувство, что Махарадж пытается спровоцировать его на ссору или спор, а Руди отказывается глотать наживку.

В какой-то момент Махарадж спросил его:

– Ты наблюдал свою собственную смерть?

И Руди ответил:

– Нет.

Затем Махарадж прочел мини-лекцию о том, насколько важным является свидетельствование собственной смерти для того, чтобы состоялась полная реализация Атмана. Он сказал, что подобное с ним произошло после того, как он решил, что полностью реализовал Атман, и уже только после переживания смерти он понял, что этот процесс был необходим для достижения окончательного освобождения.

Надеюсь, что кто-нибудь записал этот диалог на пленку, поскольку сейчас мне приходится полагаться только на свою память о событиях двадцатипятилетней давности. Наверное, упомянутый аспект – важнейшая часть опыта Махараджа и его учения, но при этом я никогда не слышал, чтобы он еще когда-нибудь о нем упоминал. Я также не встречал упоминания об этом ни в одной из его книг.