Оценить:
 Рейтинг: 3.6

Обновленческое движение Русской Православной Церкви в 20–40-е гг. XX в. (на материалах Ставрополья и Терека)

Год написания книги
2014
<< 1 2 3 4 5 >>
На страницу:
4 из 5
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

Весной 1917 г. Святейший Синод обязал архиепископа Агафодора (Преображенского) расширить участие духовенства в решении вопросов, связанных с управлением епархией, а также разрешить образование союзов[182 - Указ Святейшего Синода// ГАСК. Ф. 135. Оп. 76. Д. 32. Л. 5-5об.]. 16–18 марта 1917 г. прошел съезд ставропольского духовенства, на котором была выбрана идеологическая ориентация епархии. Духовенство, представленное на съезде, приняло решение о поддержке курса Временного правительства[183 - Протокол Чрезвычайного Собрания духовенства Ставропольской губернии. 16 марта 1917 г. // ГАСК. Ф. 135. Оп. 76. Д. 16. Л. 15]. Основой идеологического выбора ставропольского обновленческого духовенства в 1917 г. стала абстрактно понимаемая «свобода».

Рассмотрение результатов съезда позволяет выявить некоторые поведенческие установки священнослужителей ставропольской епархии. Налицо объединение противоречий – конформизм в отношениях с государственной властью и стремление воплотить некоторые дореволюционные обновленческие идеи. Ставропольское белое священство подчинялось светской власти ради возможности получения в свои руки власти церковной, или хотя бы возможности влияния на процесс управления епархией. То есть еще в 1917 г. была заложена конформистская поведенческая установка ставропольского белого духовенства, хорошо проявившаяся в 20-40-е гг. XX в., особенно во время пиков усиления обновленческого раскола.

С 25 по 30 мая 1917 г. было запланировано проведение Всероссийского съезда деятелей духовных заведений в г. Москве. На съезде предполагалось рассмотреть вопросы реформирования духовных учебных заведений. Высказывалось предложение перевести духовные и епархиальные училища в ведение министерства народного просвещения с преобразованием в духовные гимназии. На съезд были приглашены представители Ставропольского епархиального женского училища[184 - О. Инспектору училища для педагогической корпорации Ставропольского епархиального женского училища Союза Московских епархиальных училищ. Май 1917 г.// ГАСК. Ф. 77. On. 1. Д. 1391. Л. 34-35].

Интересно и поведение правящего архиерея епархии – архиепископа Агафодора. Он, так же как и в дореволюционный период, адекватно отреагировал на вызов времени – были мягко проведены в жизнь те новшества, которые не затрагивали канонических норм, и не нарушали мира в Церкви. Например, на этом же съезде была запрещена политическая пропаганда священниками при произнесении проповедей для исключения возможности навязывания определенной идеологической линии благодаря авторитету священника[185 - Колосовская Т. А. Ставропольское духовенство в общественно-политической жизни губернии в 1917 г. // Интеллигенция России в истории Северного Кавказа. Материалы межрегиональной научной конференции (октябрь 1999 г.). Ставрополь, 2000. С. 144]. Реальная цель проведения этого запрета – не допустить возможности политического раскола священства, аналогичного тому, который наблюдался в столицах и других крупных городах.

На Чрезвычайном съезде духовенства Ставропольской губернии, проходившем 16–20 марта 1917 г., были проведены преобразования в церковном управлении Ставропольской епархии. Демократизация епархиального управления заключалась в создании при правящем архиерее Пресвитерского совета, на рассмотрение которого для предварительного заключения должны были представляться все важные дела. В совет входило выборное духовенство: по одному священнику от каждого духовного учреждения и каждого благочиния. Председатель Совета и секретарь должны были избираться членами Совета[186 - Копия постановления Чрезвычайного Съезда духовенства Ставропольской губ. на 16–20 марта 1917 года по вопросу об учреждении Ставропольского Епархиального Пресвитерского Совета // ГАСК. Ф. 77. On. 1. Д. 1401. Л. боб.]. Корпорация законоучителей Ставропольской епархии избрала своим представителем священника Иоанникия Петрова, ставшего в 1920-е гг. активным борцом с обновленческим расколом.

Также 16 марта на съезде было принято решение об учреждении Союза духовенства Ставропольской епархии. Помимо решения общественно-политических задач, деятельность Союза была также направлена на защиту интересов Церкви и духовенства[187 - Колосовская Т. А. Указ. соч. С. 146], что говорило о понимании священноначалием надвигающейся катастрофы. Владыка снова адекватно среагировал на рост разрушительных для Церкви тенденций. Благодаря принятым мерам было остановлено формирование обновленческих организаций на Ставрополье.

25 июня 1917 г. в г. Ставрополе в здании епархиального женского училища прошел епархиальный съезд духовенства и мирян Ставропольской епархии под председательством священника Н. Карташова. На съезде были приняты решения по докладу священника Г. Ломако о реформировании системы духовного образования, имевшие рекомендательный характер. Предполагалось привести духовное образование к светским стандартам, ввести бесплатность обучения в духовных учебных заведениях, лишить черное духовенство права преподавания, отменить ставленнические испытания для кандидатов на вступление в священный сан, имеющих семинарское образование, вернуть здания, ранее принадлежащие духовным учебным заведениям[188 - Протокол № 17 вечернего заседания Епархиального съезда духовенства и мирян Ставропольской епархии, состоявшегося 25 июня 1917 года, под председательством о. Николая Карташева // ГАСК. Ф. 77. On. 1. Д. 1404. Л. 30-30об.].

В церковной жизни Северной Осетии после Февральской революции развернулась широкая реформационная деятельность. Духовенство епархии признало Временное правительство и выразило согласие с его курсом, выступив с призывом к прихожанам подписаться на «Заем Свободы 1917 года»[189 - Клочков В. В. Закон и религия. От государственной религии в России к свободе совести в СССР. М., 1982. С. 134].

В конце апреля – начале мая состоялся Владикавказский епархиальный съезд духовенства и мирян. На съезде была принята программа церковных реформ, предусматривавшая широкое участие духовенства в политической жизни (для отстаивания прав обездоленных слоев населения), создание православного союза духовенства и мирян (для реформирования церковной жизни), введение приходских советов для управления приходами, выборность приходского духовенства, замену института благочинных Советом духовенства и мирян (коллективным управлением), запрещение перевода или наказания клирика без решения церковного суда, учреждение выборного Владикавказского епархиального совета духовенства и мирян, который должен стать высшим органом власти в епархии наравне с архиереем, выборность епископа из черного или белого духовенства, признание справедливым образования самостоятельной Осетинской епархии, организация печатного органа – журнала «Владикавказское церковное обновление», введение автономии монастырей, выборность всех монастырских должностных лиц, равное пассивное избирательное право в монастырях монахов и послушников старше 25 лет[190 - Владикавказский Епархиальный съезд духовенства и мирян; его постановления и резолюции. 25 апреля – 3 мая 1917 года//ЦГА РСО-А ОДФ. Ф. 143. Оп. 2. Д. 341. Л. 1-14]. Епископ Владикавказский Макарий (Павлов) не только признал законными требования обновленческого духовенства, но и посчитал возможным провести программу предлагаемых реформ в рамках епархии временно «до окончательного решения поднятых вопросов на будущем Поместном соборе»[191 - Резолюция Его Преосвященства, Преосвященнейшего Макария, епископа Владикавказского и Моздокского № 1723. 5 мая 1917 г.//ЦГА РСО-А ОДФ. Ф. 143. Оп. 2. Д. 341. Л. 14].

Демократические настроения, коснувшиеся Церкви, выражались и в организации союзов, направленных на реформирование церковных управления и жизни. В начале марта 1917 г. возобновил деятельность «Союз церковного обновления» (протоиерей М.П. Чельцов). 7 марта 1917 г. учрежден «Всероссийский союз демократического духовенства и мирян»[192 - Программа работ Исполнительного комитета Всероссийского объединенного союза демократического духовенства и мирян. 1917 г. // Следственное дело патриарха Тихона. М., 2000. С. 727–728] (священники

Д. Попов, И.Ф. Егоров, А.И. Боярский и А.И. Введенский), издававший газету «Голос Христа», а с осени 1917 г. и журнал «Соборный разум». Общественные идеи Союза все более сближались с социалистическими идеалами.

В мае 1917 г. в г. Таганроге появилась первая легальная обновленческая организация на Северном Кавказе – отдел «Всероссийского союза демократического православного духовенства и мирян». Таганрогская организация выступила за выборность духовенства, свободу выборов депутатов на епархиальные съезды, расширение компетенции благочиннических и приходских советов, упразднение монополии монашествующего епископата[193 - Голос духовенства // Приазовский край. 1917. 2 мая. С. 5].

Июнем 1917 г. можно датировать раскол между «старыми» (начала XX в.) и «новыми» (1914–1917 гг.) обновленцами. 1-10 июня 1917 г. прошел I Съезд демократического духовенства и мирян, на который съехалось более 700 делегатов. Разделение произошло 8 июня при обсуждении вопроса об отделении Церкви от государства. «Старые» (Н.Д. Кузнецов, П.М. Кремлевский, П.Н. Лахотский, С.А. Соллетерский, М.П. Чельцов, Н.В. Цветков) выступили против полного отделения Церкви от государства и за создание Союза духовенства. «Новые» же (А.И. Боярский, А.И. Введенский, И.Ф. Егоров) считали необходимым полностью порвать все связи с государством и выступали против отчуждения духовенства от мирян и низшего клира[194 - Головушкин Д. А. Обновленческое движение в Русской православной церкви (февраль-октябрь 1917 г.) // Российское объединение исследователей религии. URL: http://www.rusoir.ru/03print/01/38/ (дата обращения: 12.10.2008)]. Фактически идеологический раскол обновленчества зафиксировал процесс перехода формирования Церкви революции на второй этап. Из эволюционирующего обновленческого движения были отброшены церковные деятели, оставшиеся на идеологических позициях первого этапа обновленчества. Уже летом 1917 г. начались столкновения традиционалистской и обновленческой церковно-общественной мысли.

Во время подготовительной кампании к Поместному Собору 1917–1918 гг. на Ставрополье делались попытки умеренной либерализации церковнообщественной жизни. 27 июля 1917 г. приходам было дано право представлять своего кандидата на вакантное священническое или диаконе кое место[195 - Протокол 2 церковно-епархиального Совета Ставропольской губ. 27 июля 1917 г. // ГАСК. Ф. 237. On. 1. Д. 3126. Л. 2-3]. Выборы членов и заместителей в члены Поместного Собора от Ставропольской епархии было решено провести демократическим путем. Избирательное собрание было проведено 8 августа в два этапа: сначала были избраны кандидаты (с помощью системы отбора самых авторитетных священнослужителей и мирян, аналогичной использовавшейся на самом Соборе во время патриарших выборов), а затем собрание голосованием отдало предпочтение только некоторым из них[196 - Протокол № 3 церковно-епархиального Совета Ставропольской Епархии от 6 августа 1917 г. // ГАСК. Ф. 237. Он. 1.Д. 3126. Л. 4-4об.], которые отправились в Москву на Поместный Собор, ставший ареной ожесточенных споров между представителями «традиционализма» и обновленчества[197 - Евлогий (Георгиевский), митр. Путь моей жизни. М., 2007. С. 228; Лазарев А., прот. Поместный Собор Русской Православной Церкви 1917–1918 годов // Журнал Московской Патриархии. 2007, № 12].

Таким образом, достигший к началу XX в. апогея процесс секуляризации, хилиазации и политизации религиозного сознания, выразился не только во взаимопроникновении их основных идей, но и формировании на их основе новых общественно-религиозных и религиозно-философских идеологических конструктов, направленных на реформирование русской церковной жизни. Они включали в себя философию «нового религиозного сознания», «христианский социализм», религиозно-политические изыскания интеллигенции и партийных деятелей, мысль обновленческих группировок духовенства и профессоров духовных академий и частично труды по созыву Собора.

К этому времени исчерпала себя «синодальная» система управления Церковью, выразившаяся в завершении процесса сращивания Церкви с государственной бюрократической машиной и кризиса церковно-общественных взаимоотношений. Часть духовенства, выражавшая недовольство религиозной политикой Российской империи, стала проводником либерально-реформаторских идей, которые легли в основу обновленческого движения.

Эта эпоха в церковной жизни Ставрополья и Терека характеризовалось переплетением обмирщения церковной жизни и реформистских устремлений либерально настроенного духовенства, часть из которых были своевременно воплощены в жизнь архиепископом Агафодором и епархиальным руководством. Процесс постепенного преодоления обмирщения сопровождался ростом умеренного либерализма. Умеренное реформаторство и продуманная внутриепархиальная политика архиепископа Агафодора (Преображенского), поставили этого выдающегося архиерея в один ряд с такими иерархами начала XX в. как митрополит Антоний (Вадковский) и архиепископ Сергий (Страгородский). Именно благодаря его трудам, в Ставропольской епархии часть обновленческих тенденций была направлена в миссионерское русло, а либерально-модернистские идеи использовались для упорядочения церковно-приходской жизни.

Сравнительный анализ развития обновленческого движения в 1917 г. на Ставрополье и Тереке, позволяет сделать вывод о важной роли лидера в выборе дальнейшего пути развития епархии. Руководитель Ставропольской и Екатеринодарской епархии архиепископ Агафодор (Преображенский) практически остановил развитие обновленчества на Ставрополье, так же, как и в дореволюционные годы, поставив его под контроль и перенаправив энергию священников-реформаторов в миссионерское русло. Епископ Владикавказский и Моздокский Макарий (Павлов) не только допустил бесконтрольное развитие обновленческого движения в Северной Осетии и районе Кавказских минеральных вод, доходящее до требований нарушения канонических норм, но и сам возглавил его. Им, вероятно, двигала конформистская модель поведения. Он предпочел следовать политике В.Н. Львова, направленной на «официальную» реформацию Церкви, надеясь подчинением курсу Временного правительства, утвердиться в своих карьеристских устремлениях.

Соединение большевистских и других политических принципов начала XX в., идей «богоискателей», «богостроителей» и реформаторов-модернистов составило идейную платформу, послужило предпосылкой формирования обновленческого движения, ставшего своего рода религиозной формой воплощения принципов революции. Первый этап становления обновленчества совпал с первой российской революцией, эволюционировав ко второму этапу летом 1917 г. путем идейного раскола обновленцев на «старых» (оставшихся на позициях раннего «конституционно-монархического» обновленчества) и «новых» (стоявших на принципах нового «демократического», «умеренно-социалистического» обновленчества).

Именно политические идеи составили фундамент религиозно-реформаторских идей, а не наоборот, как это было в эпоху реформации. Наибольшей силы обновленческое движение достигло во время Первой российской революции, после поражения которой оно угасло, имея до 1916 г. слабовыраженный характер, возрождаясь только накануне Февральской буржуазно-демократической революции 1917 г., и значительно усиливаясь после нее.

1.2. Институализация обновленческого движения на Ставрополье и Тереке в 1918–1923 гг.

Пришедшие к власти в 1917 г. большевики имели свою точку зрения на проблему взаимоотношений государства и Церкви, разрабатывавшуюся в течение более полувека, начиная от классиков марксизма. К. Маркс в своих ранних работах воспринимал религию как работу сознания человека, как труд не обретшего или потерявшего себя человека[198 - Маркс К. К критике Гегелевской философии права // Библиотека Якова Кротова. URL: http://www.krotov. info/libr_min/m/maistr/marx.html (дата обращения: 08.08.2009); Маркс К., Энгельс Ф. Манифест коммунистической партии // сайт КПРФ. URL: http://www.geocities.com/CapitolHill/Lobby/3198/Marx/manl.htm (дата обращения: 08.08.2009)]. Религию он называл фантастической действительностью человеческой сущности. Маркс полагал, что уничтожить религию можно, лишь устранив ее социальные основы – общественные и государственные институты, продуцирующие религию или необходимость в ней. Пока существуют соответствующие общественные институты, то оправдано и существование религии. Он полагал, что буржуазное общество лишило трудовое население политических и религиозных иллюзий.

Ф. Энгельс понимал религию как один из элементов определенного этапа развития общества, который с возникновением коммунизма должен просто исчезнуть. Христианство, по мнению Ф. Энгельса, одна из серьезнейших форм борьбы за права древнего и средневекового трудового населения. Иисус Христос стоял за отверженных и угнетенных, и до IV в. христианство было религией отстаивания своих прав для рабов и вольноотпущенников[199 - ' Энгельс Ф. К истории первоначального христианства // Хронос. URL: http://www.hrono.m/libris/lib_e/engels_hrist.html#3 (дата обращения: 08.08.2009)].

На основе идей К. Маркса и Ф. Энгельса А.В. Луначарским, М. Горький, В. Базаровым и П. Юшкевичем была сформулирована теория «богостроительства». Богостроители пытались, как оценивать с религиозных позиций труды идеологов коммунизма, так и создать новую религию, соответствующую марксистскому учению[200 - Луначарский А. В. Религия и социализм. СПб., 1908. Ч. 1. С. 9]. В основе идеи лежал тезис об использовании религии для удовлетворения потребностей общества, неразрешимых с помощью науки или социальных институтов. А.В. Луначарский называл раннее христианство идеологией «первоначального коммунизма», а Страшный суд – грядущей социалистической революцией[201 - Луначарский А. В. Личность Христа в современной науке и литературе. Стенограмма диспута А. В. Луначарского с митрополитом Ал. Введенским. М., 1928. С. 184; Его же. Почему нельзя верить в Бога? М., 1965. С 58, 75; Его же. Религия и социализм. СПб., 1908. Ч. 1. С. 9; Его же. Христианство и марксизм. М., 1923. С. 32].

А.В. Сарапульцева отмечала, что если марксизм, по мнению А.В. Луначарского, предполагает построение идеального общества на земле, то он и может (должен) исполнять функции религии[202 - Сарапульцева А. В. Религиозные искания А. В. Луначарского: богостроительство // София: журнал Общества ревнителей русской философии. 2006. № 9. С. 34]. То есть А.В. Луначарский относил марксизм к религиозным системам. Уже в 1909 г. было объявлено о разрыве большевизма с богостроительством[203 - Резолюции совещания расширенной редакции «Пролетария» (Париж, 8-17 июня 1909 г.) // КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. М., 1954. Ч. 1. С. 222], в связи с чем последние стали именовать себя просто атеистами и специалистами в области взаимоотношений религии и марксизма. Их идеи эволюционировали до симбиоза атеизма с христианским социализмом. Большевики, не связанные с богостроительством, не уделяли так много внимания религии, декларируя лишь отделение Церкви от государства и неограниченную свободу вероисповеданий[204 - Из Программы Российской Социал-демократической Рабочей Партии, принятой на II Съезде Партии (17 (30) июля – 10 (23) августа 1903 г.) // КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. М., 1954. Ч. 1. С. 40–41].

Широкое распространение марксистского понимания «религиозного вопроса» в начале XX в. было обусловлено тотальной увлеченностью рабочим движением. Хотя на Ставрополье и Тереке рабочий класс был представлен слабо, в интеллигентских кругах рос интерес к марксистской идее. Все изменилось с приходом большевиков к власти в результате Октябрьской революции. С одной стороны, советское государство сразу же приступило к проведению в жизнь светского религиозного законодательства европейских стран: светское семейное законодательство, ликвидация военного духовенства, отделение Церкви от государства и школы от Церкви, свобода совести[205 - Декрет о свободе совести, церковных и религиозных обществах. 20 января (2 февраля) 1917 г. // Декреты Советской власти. М., 1957. С. 371–374; Декрет ВЦИК и СНК о гражданском браке, о детях и о ведении книги актов состояния. 18 (31) декабря 1917 г. // Там же. С. 247–249]. С другой стороны, сразу же начались притеснения священнослужителей, как в форме террора, так и в форме ущемления в правах. Были переданы в ведение народного комиссариата просвещения все духовные учебные заведения, вводились «двадцатки», полностью контролирующие жизнь прихода и священнослужителей, первая советская Конституция закрепляла бесправное положение духовенства как «нетрудового элемента», органам государственной власти была предоставлена возможность произвольно распоряжаться судьбой религиозных общин и духовенства.

Стратегически в соответствии с коммунистической идеологией, общество должно полностью отказаться от религии, но тактически, в первые годы советской власти сохранялось дифференцированное отношение государства к религиозным организациям, в зависимости от потенциала конфессии, который государство могло использовать для извлечения определенных выгод. До середины 1920-х гг. советская власть признавала и шла на сотрудничество с лояльным (реформированным) исламом, коммунистическо-утопическими сектами и старообрядчеством. В это же время усилились обновленческие группы, деятельность которых серьезно расходилась с Русской Православной Церковью.

В ночь на 1 января 1918 г. в Ставропольской губернии решением IV губернского крестьянского съезда и народного собрания была установлена советская власть. 17 марта 1918 г. в составе РСФСР была образована Терская народная республика. На полгода на Ставрополье и на год на Тереке Русская Православная Церковь столкнулась с проблемами, связанными с антирелигиозной политикой власти. Встретившись с захватом духовных учебных заведений и органов управления епархиями, духовенство решило защищаться[206 - Зверева Л. А. Властные структуры на Ставрополье в первые годы советской власти // Сборник научных трудов. Серия «Право». Северо-Кавказский регион: проблемы истории и права. Вып. 2. Ставрополь, 2000. С. 63].

28 февраля 1918 г. патриарх Тихон постановил по всей канонической территории Русской Церкви создавать специальные союзы, состоящие из родителей учащихся школ и училищ и студентов семинарий, а также преподавателей и сотрудников. Союзы должны были организовывать защиту духовных учебных заведений от захвата органами власти, а также добиваться сохранения изучения Закона Божия в светских школах. Получил предписание организовать такие союзы на Ставрополье и архиепископ Агафодор (Преображенский). В марте вопрос уже ставился не только об учебных заведениях, но и зданиях епархиальных управлений[207 - Постановление № 65 Святейшего патриарха и Священного Синода Православной Российской Церкви 15/28 февраля 1918 года // ГАСК. Ф. 91. Оп. 2. Д. 166. Л. 4; Указ святейшего патр. Тихона № 856 Преосвященному Агафодору, архиепископу Кавказскому и Ставропольскому. 22 марта 1918 г.// ГАСК. Ф. 237. Оп. 1.Д. 78. Л. 1]. В условиях раннесоветской секуляризации и попыток перевести все духовные учебные заведения в ведение наркомата народного просвещения, епархиальное руководство забыло о своих реформаторских устремлениях 1917 г. и попыталось сохранить Ставропольское епархиальное женское училище в ведении Церкви[208 - Протокол заседания соединенного собрания выборных епархиальных организаций. 12 июня 1918 г. // ГАСК. Ф. 77. On. 1. Д. 1433. Л. 22об.].

Весной 1918 г. на Ставрополье начались антицерковные мероприятия. У сельских священников была отнята личная земля, подверглись разграблению и осквернению многие храмы и другие православные святыни. В 1918 г. в Ставропольской епархии большевиками были убиты 37 священно- и церковнослужителей[209 - Обращение Церкви Екатеринодарской к христианским Церквам всего мира // Красный террор в годы гражданской войны. По материалам Особой следственной комиссии по расследованию злодеяний большевиков / под ред. Фелыптинского Ю.Г. и Чернявского Г.И. URL: http://ricolor.org/history/kt/ktr/sp/ (дата обращения: 02.02.2009)]. Изучение материалов Особой комиссии по расследованию злодеяний большевиков, состоящей при Главнокомандующем вооруженными силами на юге России позволяет проследить незавершенность секуляризации сознания большого количества красноармейцев, а также служащих советских учреждений.

В 1918 г. были зафиксированы многочисленные случаи привлечения священников к незаконным богослужениям (или с нарушениями законов, а иногда и канонических правил) на пользу советских учреждений. Например, 22 октября 1918 г. в Троицком соборе г. Ставрополя 70 красноармейцев заставили священника венчать пару без документов, удостоверяющих безбрачие. Одного священника в Ставрополе в штабе одной из красных частей принудили служить молебен о даровании победы Красной армии в Гражданской войне. В некоторые учреждения священников насильно вводили в штат для обслуживания религиозных нужд советских работников, назначая крайне низкую зарплату в 100 рублей[210 - Дело № 5 и 1028. Особая комиссия по расследованию злодеяний большевиков, состоящая при главнокомандующем вооруженными силами на юге России. Сведения о злодеяниях большевиков в отношении церкви и ее служителей в Ставропольской епархии // Там же. URL: http://ricolor.org/history/kt/ktr/sp/ (дата обращения: 02.02.2009)]. Подобные факты указывают на существование в среде красноармейцев и формирующегося класса советских служащих элементов религиозности. Стремление следовать курсу советской власти сопровождалось недопониманием, как особенностей религиозной политики советской власти, так и религиозных нужд верующих. Верующая часть прослойки советских служащих, коммунистов и красноармейцев, нуждалась в такой Церкви, отвечавшей всем запросам времени. То есть, по их мнению, религия должна была приспосабливаться не только к изменению государственного законодательства, но и к запросам прихожан. Именно это стало одной из важных предпосылок формирования обновленчества на Ставрополье.

Способствовало росту религиозного приспособленчества возвращение с капелланской службы на фронтах первой мировой войны большого количества священников. Общеизвестны случаи массового осквернения православных святынь в действующих частях армии в 1917–1918 гг.[211 - Митрофанов Г., прот. Указ. соч. Т. 1. С. 194] Капелланы, сталкиваясь с такими ситуациями, не могли не научиться находить пути предотвращения преступного обращения со святынями.

Большое количество бывших военных священников было распределено по приходам Ставропольской епархии[212 - Указ из Святейшего Правительствующего Синода № 675 Преосвященному Агафодору, архиепископу Кавказскому и Ставропольскому. 1 марта 1918 г. // ГАСК. Ф. 237. On. 1. Д. 78. Л. 13-13об.]. Естественно, сталкиваясь с недопониманием революционными массами сущности религии, эти священники для стабилизации ситуации применяли те же методы, что и на войне. То есть, они нередко шли на уступки частично секуляризированному сознанию, что только усугубляло конформизм части священнослужителей.

Интересно, что в Северной Осетии советская власть сразу после своего установления развернула новую религиозную политику. В первую очередь были закрыты и национализированы Свято-Троицкий и Покровский монастыри г. Владикавказа, а монахи оказались изгнанными из них на улицу[213 - Хубулова С. Весь мир мой храм: поликонфессиональный Владикавказ в XX веке. Владикавказ, 2005. С. 26].

Епархиальное руководство Владикавказской епархии вовремя среагировало на лишение Церкви определенной части имущества и государственного финансирования, а также резкое сокращение доходов от треб. Епископ Макарий (Павлов) поставил вопрос о содержании духовенства приходами, предложив приходским советам храмов епархии обеспечить доходами священнослужителей путем подушного и семейного самообложения прихожан[214 - Резолюция собрания духовенства и мирян Владикавказской епархии // Терский казак. 1918. 6 июля].

В течение 1918 г. в Северной Осетии был запрещено преподавание Закона Божия в школах, духовные учебные заведения переданы в ведение Наркомата просвещения с последующим их преобразованием в светские школы. Духовенство выступило против этих мер, заявив о принадлежности духовных учебных заведений не всему народу, а только православной ее части[215 - Обращение епархиального совета в СНК Терской области // История Владикавказа. Сборник документов и материалов. Владикавказ, 1991. С. 365], представленной Церковью и священнослужителями. Обращение было поддержано и обновленческим обществом «ревнителей просвещения»[216 - Н. Р. Школа и ее реформаторы // Терская правда. 1918. № 40, 21 июня. С. 1]. Этому обращению СНК Терской области противопоставил необходимость соблюдения советских законов и распоряжений для всех граждан.

21 июня 1918 г. Ставрополь был занят белогвардейскими войсками. В Северной Осетии советская власть была свергнута только в феврале 1919 г. отрядами В.П. Ляхова и С.А. Соколова, подчинявшихся А.Г. Шкуро. Из Ставрополя советские органы управления были эвакуированы в ст. Невинно-мысскую, затем в х. Медведов, Кизляр, Астрахань, Царицын и т. д., из Владикавказа – в Грузию. С установлением белогвардейского режима в Ставрополе, архиепископ Агафодор (Преображенский) издал послание, адресованное священнослужителям и мирянам епархии, в котором призывал верующих выступить в поддержку Добровольческой армии[217 - Архипастырское послание ВысокоПреосвященнейшего Агафодора, архиепископа Кавказского и Ставропольского боголюбивым пастырям и пастве Ставропольской епархии. Ставрополь, 1918 // ГАСК. Ф. 237. Д. 78. Л. 15-18].

Советская историография утверждала, что этим посланием Русская Православная Церковь доказала свою контрреволюционную сущность, а любые попытки договориться с советской властью – приспособленчество, направленное для выживания[218 - Кандидов Б. Церковно-белогвардейский собор в Ставрополе в мае 1919 г. М., 1930. С. 13; Красников Н.П. Эволюция социально-этических воззрений русского православия: (критический анализ). С. 20]. В трудах советских религиоведов явно прослеживается влияние коммунистической идеологии. Обращение архиепископа Агафодора – это не контрреволюционная деятельность, а вздох облегчения архипастыря, связанный с уходом власти, осуществлявшей террор против Церкви и духовенства. Об этом говорит даже пафос, с которым составлено обращение: белогвардейцы названы «крестоносными дружинами рыцарей».

С этого времени и до начала марта 1920 г. Русская Православная Церковь на Северном Кавказе была подчинена белогвардейской власти. С одной стороны, этого подчинения требовали сами белые и казачьи органы власти, с другой – большое число священнослужителей (особенно архиереев) было готово подчиняться любой власти, избавившей их от тех ужасов большевистского террора, которые обрушились на местное духовенство в первой половине 1918 г. Руководство Белого движения нуждалось в идеологической поддержке Церкви, обладавшей серьезным авторитетом в сознании народных масс. Именно поэтому белогвардейские лидеры были заинтересованы в централизации церковной организации на занятых территориях, а также расширении миссионерской работы в Церкви.

В апреле 1919 г. было принято решение провести церковный собор юга России, целью которого стала координация епархий РПЦ на территориях, занятых белыми, а также расширение миссионерской работы. Инициатором проведения Собора стал протопресвитер Г. Шавельский. 27 апреля 1919 г. в квартире епископа Иоанна (Левицкого) было принято решение о проведении Собора в мае 1919 г. в г. Ставрополе[219 - Кандидов Б. Указ. соч. С. 14–15].

3 мая 1919 г. в г. Екатеринодаре начала свою работу Предсоборная комиссия. На Заседаниях комиссии было принято решение о формировании Временного высшего церковного управления (ВВЦУ) юго-восточной России, обладающего всеми правами Московской Патриархии на территориях, вошедших в его состав[220 - Кашеваров A. H. Церковь и власть. Русская Православная Церковь в первые годы Советской власти. СПб., 1999. С. 109–110]. То есть фактически было объявлено о временной автокефалии Православной Церкви на Кавказе.

В миссионерской сфере была достигнута еще большая либерализация: было решено открыть приходские советы во всех храмах, где их еще не было, а также объединить деятельность приходов в «кружках приходских деятелей». Подобные меры позволяли еще более демократизировать приходское управление, привлекая к нему наиболее активных мирян. Отрицательной стороной этого процесса стало навязывание новых норм всем приходам, для чего была создана должность разъездных инструкторов.

Вполне вероятно, что многие участники Собора выступали не столько за подчинение Церкви белому правительству, сколько пользовались моментом для восстановления авторитета Церкви и усиления миссионерской работы. Наиболее показателен в этом случае пример Кубанского епископа Иоанна (Левицкого), который после 1920 г. не эмигрировал, а в 1922 г. перешел в обновленчество. Им руководил страх перед расправой, но уж никак не желание усиления контрреволюционной деятельности.

Ставропольский архиепископ Агафодор, подвергавшийся наиболее тяжелым обвинениям в антисоветской контрреволюционной деятельности[221 - Кашеваров А. Н. Указ. соч. С. 46; Беликова Н. Ю. Указ. соч. С. 67], принимал в деятельности Собора только пассивное участие из-за своей болезни. Реально руководил Ставропольской епархией в это время Александровский епископ Михаил, викарий Ставропольской епархии. Да и сам Б. Кандидов, считавший архиепископа Агафодора чуть ли не одним из главных руководителей Собора наравне с протопресвитером Г. Шавельским, не назвал ни одной соборной должности, которую занимал владыка[222 - Кандидов Б. Указ. соч. С. 41–48]. Это может говорить только о том, что архиепископ Агафодор участвовал в работе Собора вынужденно, «по должности». Он не выдвинул ни одного предложения, имеющего политическую направленность. Деятельность владыки в 1917–1919 гг. была направлена почти исключительно на сохранение единства церковной организации в Ставропольской губернии. Его трудам помешала тяжелая болезнь и фактический переход управления епархией к викарному епископу Михаилу (Козьмодемьянскому) 18 июня 1919 г.[223 - Гедеон (Докукин), митр. Указ. соч. С. 126; Самойленко П., прот. Указ. соч. С. 47], который еще во второй половине 1918 г. практически сосредоточил церковную власть в Ставропольской епархии в своих руках в связи с тяжелой болезнью архиепископа Агафодора (Преображенского), который 4 августа 1918 г. распоряжением № 637 назначил епископа Михаила руководителем всех епархиальных учреждений[224 - Циркуляр № 3364 епископа Александровского 2-го викария Ставропольской епархии Михаила в Совет Ставропольского Епархиального женска училища. 5 августа 1918 г. // ГАСК. Ф. 77. On. 1. Д. 1433. Л. 36].

В 1919 г. в Ставропольской епархии начался рост большевистских и атеистических идей среди духовенства. Объясняется это не столько любовью к большевикам и советскому строю, сколько недовольством белым движением и подчинению руководству Белому движению Церкви на Северном Кавказе. Реакцией некоторых священников на подчинение архиереев власти стали случаи добровольного сложения сана, а также большевистской агитации на приходах. Снял с себя сан священник с. Ново-Егорлыкского М. Шевченко, заявив о непригодности служения народу в качестве священника[225 - Заявление священника // Власть Советов. 1921, 19 мая. С. 2]. Архиереев он объявил «жульем, обиравшим народ».

На Предсоборной Комиссии в мае 1919 г. поднимался вопрос о создании комиссии «об отношении большевиков к церкви, о их зверствах над священниками и святынями»[226 - Кандидов Б. Указ. соч. С. 27]. Одной из задач комиссии предполагался сбор слухов о зверствах большевиков по отношению к духовенству. То есть комиссия должна была отвечать за антибольшевистскую агитацию в Церкви. Агитационная работа должна была проводиться и среди священнослужителей для предотвращения организации последними пропагандистской деятельности в пользу большевиков, особенно, учитывая наличие прецедентов. Например, большевистскую работу на приходе с. Медведского проводили священник Т. Чубов совместно с мирянами И. Олещенко и И. Костиным[227 - Рапорт № 128 в Ставропольский Епархиальный Совет духовного следователя IX благочиннического округа Ставропольской губернии священника Василия Гриценко. 13 августа 1919 г. // ГАСК. Ф. 237. On. 1. Д.2939. Л. 7-7об.].

Усиление антибольшевистской работы в Ставропольской епархии стало возможным из-за давления, оказываемого ВВЦУ на Юго-востоке России на епископа Михаила[228 - Указ № 2755 из Временного Высшего Церковного Управления на Юго-востоке России Преосвященному Михаилу, епископу Александровскому, управляющему Ставропольской епархией. 13 июля 1919 г. // ГАСК.Ф. 237. Он. 1.Д. 3115. Л. 1-2]. Сами действия ВВЦУ были вызваны реакцией на использование большевиками недостатков, замеченных в церковной жизни 1917–1919 гг. Например, в вину священнослужителям ставился карьеризм. В качестве примера использовался случай возведения иеромонаха Иоанна в сан архимандрита по фальшивой телеграмме осенью 1918 г.[229 - Всепокорнейший рапорт Его Высокопреосвященству Высокопреосвященнейшему Агафодору, архиепископу Кавказскому и Ставропольскому благочинного монастырей Ставропольской губернии пером. Антония. 11 октября 1918 г. //ГАСК. Ф. 237. On. 1. Д. 2935. Л. 1] Также священнослужители обвинялись в монополизации богослужения, недопущении к участию в службах мирян. Для борьбы с подобными обвинениями в приходах южных епархий вводилось общее пение наиболее употребительных молитв[230 - Указ № 2755 из Временного Высшего Церковного Управления на Юго-востоке России Преосвященному Михаилу, епископу Александровскому, управляющему Ставропольской епархией. 13 июля 1919 г.// ГАСК.Ф. 237. Оп. 1.Д. 3115. Л. 1-2].

В конце февраля – начале марта 1920 г. белогвардейские силы были выбиты с территории Ставрополья и Терека. Красная Армия захватила Ставрополь, Владикавказ и другие крупные города Северного Кавказа. В течение марта были сформированы новые органы советской власти и запущен механизм ускоренного введения религиозного законодательства 1917–1920 гг.[231 - От Ставропольского Губюста: Декрет об отделении церкви от государства и школы от церкви. 1 августа 1920 г. // ГАСК. Ф. P-397. On. 1. Д. 53. Л. 50-50об.; Приказ ревкома Терской области об отделении церквиот государства и школы от церкви. 26 апреля 1920 г. // Борьба за Советскую власть в Северной Осетии. Сборник документов и материалов. Орджоникидзе, 1972. С. 373–374]

Первые послереволюционные годы стали периодом первоначального утверждения обновленческого движения как формально господствующей среди православных верующих религиозно-политической системы. В 1918–1919 гг. появились многочисленные обновленческие группы, ставшие на позиции литургических реформ, экуменизма и религиозного анархизма[232 - Шкаровский М. В. Обновленческое движение в Русской Православной Церкви XX века. СПб., 1999. С. 11; Программа деятельности обновленческой группы «Народная церковь». 1919 г.// Следственное дело патриарха Тихона. С. 728–729; Одинцов М. И. Государство и Церковь. 1917–1938. М., 1991. С. 25; Письмо иеромонаха Илиодора (С.М. Труфанова) В.И. Ленину. 16 июня 1921 г. // Библиотека Гумер. URL: http:// www.gumer.info/bogoslov_Buks/History_Church/index.php (дата обращения: 14.08.2011)]. В 1919 г. известный обновленец священник А.И. Введенский предложил председателю Петроградского совета Зиновьеву налаживание контактов и помощь в создании в Церкви обновленческой «пятой колонны», которая всегда будет готова поддержать власть и оказать ей помощь[233 - Губкин О. Русская Православная Церковь под игом богоборческой власти в период с 1917 по 1941 годы. СПб., 2006. С. 145]. В то же время В.Д. Красницкий стоял на позиции привлечения духовенства к службе в Красной Армии[234 - Обращение представителей духовенства и мирян Петроградской епархии в исполком Петросовета с отказом от политической деятельности и выражением лояльности к советской власти. 15 сентября 1919 г.//Шкаровский М. В. Обновленческое движение в Русской Православной Церкви XX века. С. 65; Доклад священника В. Красницкого с предложением привлечь духовенство к службе в РККА. 15 августа 1919 г.// Сегодня. 1994. 22 октября. С. 11]. На местах начали завязываться тесные отношения обновленческого духовенства с районными и областными органами власти.

Принципы государственно-религиозных взаимоотношений большевиков, построенные на использовании лояльных конфессиональных групп для нужд и получения выгод органами советской власти, были перенесены и на Северный Кавказ. Насаждение органами государственной власти т. н. «секуляризированного» православия на Ставрополье нередко находило сочувствие в среде духовенства, пытавшегося с помощью государственной поддержки вывести Церковь из состояния кризиса. В 1920–1921 гг. началась систематизация взаимного движения государственной религиозной политики и части православного духовенства. Начался отказ от поддержки отдельных лояльных групп духовенства и верующих. Впервые был взят курс на создание церковной организации, отвечающей всем запросам советской власти к религии.
<< 1 2 3 4 5 >>
На страницу:
4 из 5