Скажи пчелам, что меня больше нет

Мушкет валялся в густой цветущей траве на обочине дороги. Уильям вытер кровь с одного глаза, встал, поднял ружье и ударил бывшего владельца Барта по затылку. Мужчина как раз садился на лошадь, и при падении его ступня застряла в стремени. Конь шарахнулся и пронзительно, негодующе заржал. Парочка, делившая имущество Уильяма, испуганно обернулась.

Один отпрыгнул назад, другой бросился вперед и ухватил мушкет за ствол. Последовала короткая возня, сопровождаемая тяжелым сопением и неожиданно прерванная криками и топотом лошадей.

Уильям оглянулся: к ним во весь опор летела большая группа вчерашних игроков. Он выпустил мушкет и нырнул в траву на обочине.

Ему почти удалось, но Барт, встревоженный нападением и тяжестью бессознательного тела, повисшего на стремени, выбрал тот же момент и ту же цель. Девятьсот фунтов испуганной лошадиной плоти отбросили Уильяма на дорогу, где он упал лицом вниз. Земля вокруг дрожала, и ему оставалось только прикрыть голову и молиться.

Отовсюду неслось чавканье грязи, крики и звуки борьбы. В разгар побоища Уильяма мимоходом пнули по ребрам и резко ударили в левую ягодицу. Почему они схватились? – подумал он не вполне отчетливо.

Потом началась пальба.

Это отнюдь не сыграло Уильяму на руку. Он по-прежнему лежал на дороге, прикрывая голову. Дерущиеся выкрикивали угрозы и предостережения, к нему галопом скакали новые лошади, а сверху бушевал шквальный мушкетный огонь.

Шквальный огонь? – усомнился молодой человек. Проклятье, так и есть. Уильям перевернулся, сел и с удивлением увидел роту британских пехотинцев. Одни успешно окружали беглецов, норовящих скрыться с места, другие ловко перезаряжали мушкеты; двое офицеров верхом на лошадях с неподдельным интересом следили за происходящим.

Уильям прочистил глаза от грязи и пригляделся к офицерам. Убедившись, что не знает ни одного из них, он немного расслабился. Его не ранило, однако удар Барта выбил из него дух и добавил синяков. Уилли сидел посреди дороги, пытаясь отдышаться и вновь обрести контроль над телом.

Потасовка, если можно ее так назвать, утихла. Солдаты схватили большинство из тех, с кем он играл накануне, и согнали штыками в небольшую группу, где молодой корнет умело связывал им руки за спиной.

– Ты, – раздался позади голос, и сапог грубо толкнул Уильяма в ребра. – Вставай.

Он обернулся и увидел рядового в летах, напустившего на себя самоуверенный вид. Неожиданно ему пришло в голову, что пехотинцы могут счесть его не пострадавшим, а участником недавней потасовки. Уильям вскочил на ноги и с высоты своего роста взглянул на рядового; тот, покраснев, отступил на шаг.

– Руки за спину!

– Нет, – отрезал Уильям, отвернулся и шагнул к конным офицерам. Оскорбленный рядовой бросился к нему и схватил за локоть.

– Убери руки, – сказал Уильям и, когда рядовой пропустил вежливую просьбу мимо ушей, оттолкнул наглеца. Тот пошатнулся.

– Стой, черт возьми! Стой, или буду стрелять!

Уильям снова повернулся и увидел, как другой солдат с красным потным лицом наставил на него мушкет – заряженный и в любой момент готовый выстрелить. Его собственный. У него пересохло во рту.

– Не… не стреляй, – выдавил он. – Это ружье… оно не…

Первый рядовой подошел сзади и двинул Уильяму кулаком по почке. Внутренности резануло, как от удара ножом, а перед глазами побелело. Колени подогнулись, однако он не рухнул, а плавно опустился на землю, будто опавший лист.

– Вон того. – Интеллигентный английский голос проник сквозь гудящий белый туман. – Того, того и… этого, высокого. Поднимите.

Уильяма схватили за плечи и дернули вверх. Он едва мог дышать и лишь сдавленно хрипел. Сквозь пелену слез и грязи он разглядел, как один из офицеров оценивающе взирает на него с лошади.

– Да, – сказал офицер. – Этого тоже повесить.

* * *

Уильям придирчиво осмотрел свой носовой платок. От тряпицы мало что осталось: ее использовали, чтобы связать ему запястья, и пленник разорвал платок в клочья при попытке высвободиться. И все же… С величайшей осторожностью Уильям высморкался и, заметив на ткани кровь, аккуратно промокнул нос. На лестнице, что вела к комнате, где он сидел под охраной двух бдительных рядовых, послышались шаги.

– Кем, говоришь, он назвался? – спросил раздраженный голос.

Ответ потонул в скрежете открывающейся двери по неровному полу. Уильям медленно встал на ноги и выпрямился во весь рост, лицом к вошедшему офицеру, майору драгун. Майор резко остановился – двое следовавших за ним мужчин тоже.

– Чертовым девятым графом Элсмиром, – угрожающе прохрипел Уильям, уставившись на майора тем глазом, который еще открывался.

– Он самый и есть, – произнес другой голос, более веселый и до странности знакомый.

Уильям моргнул при виде вошедшего в комнату стройного и темноволосого мужчины в форме капитана пехоты.

– Вообще-то капитан лорд Элсмир. Привет, Уильям.

– Я отказался от офицерского чина, – безучастно обронил тот. – Привет, Дэннис.

– Но не от своего титула.

Дэннис Рэндолл осмотрел Уильяма с головы до ног, однако не стал комментировать его внешний вид.

– Отказались от офицерского чина, значит? – Моложавый и коренастый майор, которому явно были тесноваты бриджи, с презрением глянул на Уильяма. – Захотели сменить мундир и присоединиться к повстанцам, полагаю?

Уильям дважды глубоко вдохнул, чтобы не сболтнуть ничего опрометчивого.

– Нет, – неприязненно ответил он.

– Разумеется, нет, – мягко упрекнул майора Дэннис и повернулся к Уильяму. – А в компании ополченцев ты путешествовал потому, что…

– Я с ними не путешествовал, – отрезал Уильям и похвалил себя за то, что не прибавил «тупица». – Повстречал этих джентльменов прошлой ночью в таверне и выиграл у них кругленькую сумму в карты. А когда утром продолжил путь, они увязались следом с очевидным намерением отобрать деньги.

– С очевидным намерением? – скептически повторил майор. – И как же вы распознали такое намерение? Сэр, – неохотно добавил он.

– Полагаю, преследование и избиение до полусмерти можно считать недвусмысленным признаком, – вклинился Дэннис. – Сядь, Элсмир, ты кровью пол закапал. Они правда забрали деньги?

Капитан вытащил из рукава большой белоснежный носовой платок и протянул Уильяму.

– Да. И основательно почистили карманы. А еще я не знаю, что с моей лошадью.

Он провел платком по разбитой губе и, несмотря на распухший нос, почувствовал аромат одеколона Рэндолла – настоящего одеколона, благоухающего Италией и сандаловым деревом. Лорд Джон время от времени пользовался таким же, и запах немного успокоил Уильяма.

– Итак, вы утверждаете, что ничего не знаете о людях, с которыми вас нашли? – спросил другой офицер, лейтенант, примерно ровесник Уильяма и нетерпеливый, как терьер. Майор посмотрел на него с неприязнью, давая понять, что и сам справится с допросом, однако лейтенант оставил это без внимания. – Конечно, если вы играли с ними в карты, то наверняка почерпнули какие-нибудь сведения?

– Я знаю несколько имен. – Уильям внезапно ощутил сильную усталость. – И все.

На самом деле это было еще не все, но он не хотел говорить о том, что узнал. К примеру, что Эббот работает кузнецом, а смышленый пес помогает ему в кузнице, принося по просьбе хозяина мелкие инструменты или хворост для огня. Жюстин Мартино недавно женился и ждет не дождется возвращения в супружескую постель. Жена Джеффри Гарденера варит лучшее в деревне пиво, а их дочка – в свои-то двенадцать – почти ей не уступает. Гарденер был в числе тех, кого майор приказал повесить. Уильям сглотнул: в горле першило от пыли и невысказанных слов.

Он избежал петли во многом благодаря умению ругаться на латыни, что на какое-то время сбило майора с толку и дало Уильяму возможность назвать себя, свой бывший полк и список высокопоставленных армейских офицеров, готовых за него поручиться. В их числе – генерала Клинтона (боже, и где Клинтон сейчас?).

Дэннис Рэндолл что-то бормотал майору – тот все еще стоял с недовольным видом, но уже не кипел, а лишь сердито булькал. Лейтенант с подозрением щурился на Уильяма, явно ожидая, что тот вскочит со скамьи и побежит. Он бессознательно трогал то патронташ, то пистолет в кобуре, очевидно воображая прекрасную возможность застрелить Уильяма, когда тот бросится к двери. Внезапно охваченный приливом усталости, Уильям широко зевнул и остался сидеть, лишь моргая в ответ.

В этот момент дальнейшая судьба и в самом деле мало его тревожила. На истертой столешнице виднелись отпечатки окровавленных пальцев, и он задумчиво их разглядывал, не обращая внимания на долетавшие обрывки беседы, пока разбитым ухом не уловил слово «разведчик».

Уильям закрыл глаза. Нет. Только не это. И все же невольно прислушался.