Скажи пчелам, что меня больше нет

В лесу воцарилось безмолвие, и пару минут ничего не происходило. Затем раздался шорох. От кустов томата возле уборной отделилось темное пятно и медленно двинулось к нам. Краем уха я слышала спускающиеся по лестнице шаги и приглушенные голоса, но все мое внимание было приковано к собаке.

Это и впрямь оказалась собака: сначала в темноте мелькнули желтые глаза, а потом мы увидели заплетающиеся длинные ноги, неровный изгиб позвоночника и хвост.

– Гончая? – спросила я у Джейми.

– Она самая.

Вручив мне факел, он присел на корточки и протянул руку. Собака – таких еще называют голубыми гончими из-за усыпанной голубовато-черными пятнами шерсти – приблизилась с низко опущенной головой, словно кланяясь.

– Все хорошо, a nighean. – Голос Джейми звучал хрипло и низко.

– Ты знаешь эту собаку?

– Да, – ответил он с некоторой досадой. Однако, когда псина подошла ближе и робко завиляла хвостом, погладил ее по голове.

– Совсем оголодала, бедняжка, – заметила я. Даже в полумраке были видны выпирающие ребра и впалый живот, похожий на пустой кошелек.

– Саксоночка, у нас найдется немного мяса?

– Сейчас принесу.

Все остальные молча притаились на кухне, прислушиваясь к нашим голосам. Наверняка они появятся на пороге с минуты на минуту.

– Джейми, – спросила я, коснувшись его обнаженной спины. – Откуда ты ее знаешь?

– Видел, как она выла на могиле хозяина, – тихо сказал он, сглотнув. – Только детишкам не говори, хорошо?

* * *

Собака явно оробела при виде высыпавшей на веранду толпы и хотела было шмыгнуть обратно в кусты, но голод оказался сильнее страха: почуяв запах еды, она завертелась на месте, виновато помахивая тонким длинным хвостом.

В конце концов Джейми утихомирил всполошившихся домочадцев, отправив их на кухню, и подманил собаку остатками кукурузных лепешек, вымоченных в свином жире. Я стояла на веранде с горящим факелом в руке. Покорно склонив голову, гончая подошла за угощением и даже позволила погладить ее за ушами.

– Хорошая девочка, – пробормотал Джейми и дал ей еще один кусок лепешки. Несмотря на голод, собака не выхватывала еду из рук, а брала аккуратно.

– Она тебя не боится, – негромко сказала я. И хотя не собиралась приставать к мужу с расспросами, в глубине души сгорала от любопытства.

– Я ведь не причинял ей зла, – так же тихо отозвался он. – Всего лишь похоронил ее хозяина.

– С чего она вдруг объявилась? Тебя это… не пугает?

Конечно, жуткий вой посреди ночи встревожил Джейми – кому бы такое понравилось? Однако сейчас его лицо в свете догорающего факела было абсолютно безмятежным.

– Нет. – Он глянул через плечо, желая удостовериться, что дети нас не слышат. – Признаться, когда я ее увидел, мне стало немного не по себе, но теперь… – Испачканная жиром рука на миг замерла, перестав поглаживать жесткую шерсть. – Думаю, собака пришла ко мне не случайно. Возможно, это шанс на искупление грехов.

* * *

Зайдя в дом, гончая с жадностью набросилась на еду, однако ела как-то странно, будто осторожничала, отщипывая хлеб и мясо небольшими кусочками. Я решила присмотреться повнимательнее. Детям тоже разрешили войти; они по очереди скармливали ей угощение на вытянутых ладошках. Наблюдая за процессом, Джейми озабоченно хмурился.

– Кажется, у нее что-то с пастью, – сказал он наконец. – Давайте посмотрим?

– Ну пожалуйста, мистер Фрэзер, пусть она сначала доест! – Фанни посмотрела на Джейми умоляющими глазами. – Она такая голодная!

– Это точно, – согласился он, присаживаясь рядом на корточки. Затем ласково погладил гончую по исхудавшей спине. Собака вильнула хвостом, но не стала отвлекаться от еды. – Интересно почему.

– Возможно, осталась без хозяина, – предположила я, осторожно подбирая слова.

– Но ведь она гончая! А значит, умеет охотиться – тем более сейчас лето и в лесу полно дичи. Ей не нужен хозяин, чтобы добывать себе пищу.

Мне стало любопытно; опустившись на колени, я пригляделась. Джейми прав: собака заглатывала маленькие кусочки пищи, практически не жуя. Возможно, привычка. Или кусочки оказались настолько мелкими, что любая собака поступала бы так же. Однако что-то было не в порядке. Вряд ли что-то серьезное, но все-таки…

– Ты прав, – кивнула я. – Как только доест, осмотрю ее.

Гончая съела все подчистую и жадно принюхалась: нет ли добавки? Хотя теперь брюхо животного заметно раздулось. Затем она вылакала миску воды и, обведя взглядом собравшихся, ткнулась носом в ногу Джейми и легла рядом.

– Bi s?mhach, a choin…[62 - Спокойно, собачка (гэльск.).] – ласково сказал он, поглаживая ее длинную спину. Гончая вильнула хвостом и с блаженным вздохом растянулась на полу. – А теперь, mo nighean gorm[63 - Моя голубая девочка (гэльск.).], дай-ка взглянуть на твою пасть.

Собака как будто удивилась, но безропотно позволила уложить себя на бок.

– Надо же! Она и правда голубая! – Восхищенная Фанни подобралась поближе и протянула руку, не решаясь погладить животное.

– Поэтому ее и называют «голубая гончая». Дай ей понюхать свои пальцы: так она знакомится. Только не делай резких движений. Хотя с виду это дружелюбная сука.

Услышав последнее слово, Фанни удивленно моргнула и посмотрела на Джейми.

– Фанни, разве у тебя никогда не было собаки? – спросила Бри, наблюдавшая за этой сценкой.

– Н-нет… – неуверенно ответила девочка. – Разве что… Помню, как играла с одним песиком, когда была совсем маленькая. Он разрешал себя гладить. – Фанни коснулась спины гончей, и та шевельнула хвостом. – Это было на корабле. В хорошую погоду я сидела под большим парусом и песик приходил со мной поиграть.

Брианна переглянулась с Роджером, который сидел на скамье с полусонной Амандой на руках.

– На корабле? – переспросила Бри словно невзначай. – Это было до приезда в Филадельфию?

Фанни кивнула, внимательно наблюдая за осмотром собаки. Сначала я отодвинула от зубов нижнюю губу и провела пальцем по черной внутренней поверхности. Десны не кровоточили и выглядели здоровыми, насколько можно было разглядеть при слабом свете очага. Хотя и бледноватыми. Собак частенько донимали паразиты, что приводило к бледности десен из-за внутренней кровопотери. Но я ни разу не слышала, чтобы паразиты вызывали инфекцию во рту.

Джем сидел рядом с нами на полу и привычным движением почесывал ночную гостью за ушами.

– Смотри, Фанни, – сказал он. – Собаки любят, когда им чешут ушки.

Разомлев от удовольствия, гончая позволила мне заглянуть ей в пасть. Зубы были крепкие, очень чистые.

– Интересно, почему говорят «чистый, как зубы гончей»? – спросила я, ощупывая нижнюю челюсть и височно-челюстные суставы (никакой болезненности), а также шейные лимфоузлы (не увеличены). С правой стороны нижней челюсти обнаружилась небольшая припухлость: собака вздрогнула и заскулила от прикосновения. – Зубы у нее и правда на удивление чистые, но разве у других собак они грязнее?

– Возможно. – Джейми наклонился и заглянул в собачью пасть. – Ей не больше года – совсем молодая. У охотничьих собак, привыкших питаться дичью и разгрызать кости, обычно чистые зубы.

– Надо же… – Я слушала вполуха. Повернув голову собаки к огню, я кое-что заметила. – Джейми, поднеси-ка свечу поближе. По-моему, у нее что-то застряло в зубах.

– Фанни, а родители тоже плыли с тобой? – Тихий голос Роджера едва перекрывал треск дров в очаге. – На том корабле?