Рэстл Скэффолд. Начало

– Куда же ты дел восьмого?

– А восьмому я не оставил ни единого шанса на спасение и достойно похоронил. Возможно, у него еще есть несколько часов до преждевременной смерти. Если я, конечно, не просчитался с препаратом и не ввел дозу больше, чем было нужно. Он может быть еще жив… Ну, в отличие от остальных шестерых, трупы которых я сжег…

– Ты сказал, что одного похоронил и еще семеро убиты.

– Да, все верно. Но сжег я только шестерых. Я не лгу вам, Джеймс.

– Как вас зовут?

– Вы этого не узнаете, если я вам не скажу, а я вам этого не скажу.

– Вы только что признались в серийном убийстве.

– Да, Мерфи. А еще я узнал, как вас зовут, и что сегодня вы останетесь разбирать папки с делами.

Мерфи замолчал, задумчиво глядя на бумажку перед его глазами.

– Как вас зовут? – повторил свой вопрос Мерфи уже с осторожностью и гулким сердцебиением в груди.

– Я скажу вам одно… Дам подсказку… Если слишком долго идти по одному следу не смотря по сторонам – на другой наткнуться не выйдет. До скорой встречи, Джеймс, – и звонок завершился.

Выжидая: охота началась

I

20:00, 2015. В ночь массового убийства в лесу

Амелия Кеннет

Спустя десять минут глаза привыкли к красному свету. К темноте она была приучена уже давно.

Одна нога в цепи, которую нужно размотать. Руки у нее свободны. Необходимо найти ключ и выбраться. Подняв голову, она различила углубление в стене справа, но высоко. Выше ее и без того невысокого роста на две головы. Сначала она размотала цепь. Попробовала подойти к двери – теперь получилось, но дверь, как она и ожидала, была заперта. Тогда она вспомнила одну фразу, которую услышала от одной девушки, так и не вернувшейся после того, как он ее забрал: «Используй то, что есть при тебе».

И начала проверять карманы.

В карманах оборванных джинсов ничего не было, в легкой майке на ней тоже.

«Волосы»

Запустив руки в русые пряди волос, она нащупала заколку. Заколку, которую она не снимала после того, как нашла ее в подвале. Детская заколка. Каждый раз думая, что эта же заколка когда-то принадлежала маленькой девочке… которой уже давным-давно нет. Которую он привел к себе в дом, запер в подвале, измучил и тоже убил. Такие мысли приходили часто. Но это было раньше. Примерно после полугода пребывания в темноте и том подвале она начала думать только о том, как оттуда выберется. Пытаться сбежать было невозможно. Возможность предоставлялась тогда, когда он ее давал, уводя из подвала. Что было дальше – никто из них не знал. Он мог убивать их, когда они наскучивали ему и нужны были новые «игрушки». «Игрушки», которых он потом просто прирежет. Но никогда не отпустит. После таких мыслей ей стало больше не жаль. Ни себя, ни кого-либо другого. И не хотелось мстить. Хотелось выбраться и жить нормальной жизнью. Снова обрести ту жизнь, которая у нее была до этого. И которую у нее так внезапно отобрали.

Достав заколку, она вскрыла ей цепь: она уже давно этому научилась. Еще когда была заперта в темном подвале вместе с остальными, пока те спали.

Замок с цепи был снят. Теперь она поднялась, уже свободно передвигаясь по помещению, попробовала достать до того углубления в стене.

Убрав телевизор с коробки, она приставила ее к стене. Не достает даже на носках. Поставила телевизор обратно: если он ее не выдержит, она останется в неведении, сколько осталось времени. Встала на пластиковую коробку телевизора, поднялась на носки. Достала. В проеме лежал ключ и записка. Подойдя к одному из красных фонарей чтобы понять, что было написано в записке, свет которого скорее больше мешал различать текст, она разобрала одну единственную строчку, написанную от руки печатными буквами: «Заколку я на тебе оставил специально. Молодец, умная девочка». Смяв и кинув листок на пол, она вставила ключ в замочную скважину. Ключ не поворачивался.

Попробовала еще раз, но другой стороной: ничего. Ключ не тот. Она обернулась, взглянула на телевизор – оставалось пятнадцать минут.

Она что-то упустила.

Начав мотать головой в поисках еще чего-то, напоминающее углубление в стене, она ничего не нашла. Тогда начала водить ладонями по стенам, но безуспешно. Она только теряла время, которого и так было мало. Десять чертовых минут. Бросив бесполезные поиски неизвестно чего в стенах, в голову ей взбрела одна мысль. Она переставила коробку с телевизором к фонарям. Встав на коробку, начала быстро ощупывать фонарь, пытаясь найти лазейку. В первом не было ничего, но лазейка за фонарем была. Во втором же за стеклом, за которым лежала лампочка, источающая красный свет, лежал ключ – она увидела его сразу. Ключ был горячий из-за лампочки. Взяв его, обжигая пальцы, она вставила его и повернула. Ладонь жгло. Дверь открылась. Время на экране маленького старого телевизора застыло: оставалось три минуты. Теперь оставшееся время не имело значения. Теперь у нее была только одна минута.

Схватив цепь, которую она до этого так старательно разматывала, она выбежала из помещения в коридор, так же освещенный красным светом. Она не видела конца коридора. Она просто бежала, держа наготове цепь, теперь уже намотанной на руку, и часть которой плелась за ней следом, а звон ее отдавался отголоском позади. Она не знала, сколько ей осталось, но не сдавалась. Она бежала. И, когда оставалось совсем немного, и уже виднелся тупик и лестница, она ускорила темп. Тогда, уже буквально в десяти шагах от свободы, он возник перед ней. Высокий мужчина, который ждал ее там. Девушка подозревала об этом, поэтому, разматывая цепь на бегу, чтобы потом он, как бедного запуганного зверя, не стянул ее с помощью этой цепи по лестнице и не задушил ею же.